Охота на ламию (СИ) - Иванова Инесса (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Я только усмехнулся. Кломмхольм напоминал растревоженный улей, пока ещё о жертвах знали немногие, но адептки в коридорах больше не ходили по одной, и вообще старались не выбираться за пределы Института после заката. Конечно, пока жертвами стала только парочка змееликих, но все понимали, что испытывать судьбу не стоит.
— Ректор — должность хорошая, — вздохнула Персилия, как бы нечаянно остановившись напротив пустого письменного стола. — Но это кресло — вещь крайне ненадёжная. Ещё никто не сумел усидеть в нём до старости, Келисия! Вспомните хотя бы Эмму, а ведь она была покрепче многих.
Змееликая издала сухой смешок, похожий на треск дерева, обнимаемого слабыми языками пламени, и отступила в тень. Целительница-саламандра кинулась было уступать ей место, но Персилия сделала знак рукой, чтобы та осталась на месте.
— Я ещё не настолько стара, Юлианна, чтобы принимать ваши милости. Возможно, вы и не увидите моей дряхлости.
Целительница вспыхнула, как первокурсница, которую отчитала куратор курса, но смолчала и опустила голову.
— У меня всё готово.
Я нахмурился, кожей ощущая удушливую атмосферу просторного ректорского кабинета. Хотя окна были открыты настежь, хотелось поскорее выбраться на свежий воздух. А лучше обратиться и слетать к озеру среди Мирного леса. Говорят, его воды дивно освежают и тело, и дух.
— Это безопасно для нас? — внезапно спросил Стенсен, до этого невозмутимо разглядывающий картину, висевшую на стене напротив.
Художник представил Кломмхольм в лучах рассветного солнца, должно быть он провёл здесь немало счастливых минут, поэтому и изобразил Институт мирно-спящим заведением, обителью Неблагородных, единственным местом, где никто не стремился тыкать в лицо превосходством Истинных рас.
Второй проректор уставился на меня, словно коршун, изучающий, по силе ли ему противник, или наступать пока не время.
— Я слышал, зеркальная магия подчиняется только Истинным, да и то не всем.
— Это неправда, гранд, — спокойно ответил я, закончив приготовления. Сейчас артефакт, аккуратно положенный на стол, покоился на футляре, как на подушке, и смотрел затуманенным оком на белоснежный потолок. — Иначе бы смысла преподавать её здесь не было. Азы доступны всем, конечно, некоторые приёмы требуют серьёзной подготовки.
— И родословной, — мягко добавила Персилия Лагра. Ламии и Драконы издревле не испытывали любви друг другу, но сейчас декан змееликих была бы готова с радостью объявить меня источником всех зол.
— Да, восточной крови Драконов Захребетья, — быстро добавил я, с улыбкой посмотрев на единственную здесь ламию. — Может, пора наконец начать?
— Да-да, гранд, мы повели себя невежливо. Некоторые живут так долго, что давно позабыли о правилах приличия, — поддержала меня Келисия, вернув шпильку старушке-змее.
Второй проректор Стенсен что-то крякнул со своего места, вероятно, вспомнив, что именно ему следует лучше всех разбираться в светской этике, раз уж взялся её преподавать, но я больше не обращал ни на кого внимания, сосредоточившись на зеркале.
Поверхность затуманенного серебра подёрнулась, как ожившая от лёгкого дыхания вуаль, и масляные лампы, равно как и светильники магического огня вспыхнули, чтобы в следующее мгновение погаснуть. В наступившей темноте никто не издал ни звука и не шелохнулся.
Я быстро провёл раскрытой ладонью над артефактом и почувствовал знакомое покалывание. «Сейчас будет больно», — только и успел подумать, как ощутил лёгкий толчок в грудь. Стало трудно дышать. Острые игры вонзились под ногти, но в следующий миг отлегло.
К этому сложно привыкнуть, однако результат всегда ошеломителен. Вот и на этот раз я ощущал, что все взгляды направились к потолку, на котором проступали картинки.
Вначале они казались бессвязными, мало относящимися к делу, но вскоре мы увидели светловолосого и светлоглазого юношу, похожего на Мага, какими они бывают в недолгую пору юности. Он улыбался и протягивал руку.
Картинки лишены звука, так что мы не могли понять слов, но губы Мага шевелились, а на губах играла великодушная улыбка. С таким выражением лица обычно рассказывают детские сны или делятся тёплыми воспоминаниями.
А потом в руке блеснул перстень с жёлтым камнем. Он болтался на цепочке, будто огромный шмель-игрушка на ниточке. Вспыхнул, — и комната погрузилась во тьму.
***
Свет масляных ламп вернулся первым. Потом уже стараниями первого проректора, строящего из себя дамского угодника, в кабинете стало светло, как прежде. Я приготовился к бесчисленным вопросам, которые всегда возникали после демонстрации зеркальных артефактов, но вместо этого меня ожидал сюрприз.
— Мы хотели бы, чтобы прежде чем истолковать увиденное, вы, гранд Гумонд, выслушали кое-кого, — задумчиво, подбирая слова и время от времени бросая недовольные взгляды на декана змееликих, произнесла Келисия.
— Неужели свидетеля? — удивился я, но тут же сам себя обругал за смелое предположение.
Ну какие свидетели?! Пожиратель, а это был именно этот артефакт, высасывает Дар из любого, оказавшегося в зоне трёх метров и не защищенного заклинанием укрытия. Да и будь у этой честной компании живой свидетель, разве не предъявили бы его Тайной полиции?
— Нет, думаю, это обычная мнительность юных барышень, но всё же стоит послушать, — уже увереннее, не глядя ни на кого, продолжила Келисия. — Но некоторые считают эту юную ламию довольно способной. Вот я и предлагаю вам выслушать её рассказ, однако предупреждаю, Сиятельный, не ожидайте слишком многого. Адептки часто впечатлительны, а уж какой фурор вы произвели своим появлением, сами знаете!
— Она уже ждёт вызова в коридоре, гранда, — мягко напомнила Персилия. Её кроткая улыбка сияла благодарностью, но все присутствующие ощущали, что декан испытывает желание вцепиться начальнице в горло.
— Приглашайте!
Последовал милостивый кивок, и декан самолично отправилась за девушкой. Движения змееликой были плавны и грациозны, будто она не шла, а скользила по паркету и мягкому ковру, как бывшая танцовщица. Я видел в Захребетье подобных искусниц: они завораживали и оказывали гипнотическое воздействие на мужчин, заставляя последних выдавать сокровенные тайны и государственные секреты. Притом, неважно, была ли танцовщица молода и хороша собой, часто жертва потом не могла вспомнить ни её лица, ни возраста.
Я нетерпеливо обернулся на звук открывающейся двери. Играть в игры иных рас мне было неинтересно, равно как и выслушивать свидетельства перепуганной, не в меру впечатлительной особы. Но то, что я увидел с помощью зеркального уловителя, и впрямь было любопытно. Келисия права, кровь восточных следопытов вдруг проснулась во мне и требовала идти по следу. Пусть, и такому малозаметному.
От этих мыслей меня отвлекло появление девушки. Худенькая, светловолосая и светлоглазая, как и прочие змееликие, она ничем не выделялась для меня из толпы таких же адепток-старшекурсниц. Все они смотрели так, будто знают обо всём на свете.
— Регина Лесникова, — мягко представила её Персилия, словно перед нами был экземпляр, достойный особого внимания. Девушка поджала губы, опустила глаза и хотела было отступить на шаг, но чуть не упала, неловко поставив ногу.
Странно, обычно ламии грациознее одна другой. Откуда она взялась? Её имя было смутно знакомым, но я не мог вспомнить, при каких обстоятельствах услышал его впервые.
— Это одна из моих лучших учениц. Судебное право знает почти наизусть, даже те положения, которые уже отменены, — закудахтал напыщенный петух Мортигер Сеймур.
Первый проректор разулыбался, всплеснул коротенькими ручками и сложил губы трубочкой. Омерзительное зрелище. И почему потомки Древних всё время носят маски и ведут себя нарочито карикатурно?! Чтобы привлекать меньше внимания, понятно.
— Я вспомнил вас, — игнорируя прочих, я обратился напрямую к ламии. Казалось, такое заявление ей не понравилось. Девица надула тонкие губы, вздернула и без того курносый носик и произнесла, глядя в глаза:
