Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗

Она кивнула, видимо, прекрасно понимая мои опасения. Как в каком-то фильме, где рассорившаяся влюбленная пара расходилась, оставляя пса скулить, вынуждая беднягу разрываться между ними. Я не хочу чувствовать себя ребенком, выбирающим одного любимого родителя.

Очень скоро мы вышли к прилавкам, заваленным обувью и одеждой. Елрех остановилась возле одного, вокруг которого толпились совсем юные девушки, и вытащила из кучи самую яркую голубую тряпку. Она тряхнула ее — длинное платье с рюшками у лифа и складками на юбке выпрямилось почти до самой земли. Я замерла, понимая, что не хочу надевать платья, тем более такие. Видимо, на моем лице все прекрасно отразилось, потому что Елрех засмеялась и под недовольный возглас торговца швырнула платье обратно в кучу.

— Елрех! — с улыбкой воскликнул рыжеволосый усатый мужик, когда мы подходили к его прилавку, — Смотри-ка, живая!

— Духи милосердны ко мне.

Пока они переговаривались, обсуждая воюющих виксартов и васовергов, я разглядывала сапоги. Затем перебралась к сваленной куче вещей, отыскала там мятую серую рубаху, темные брюки и жилетку.

— Выбрала? — поинтересовалась Елрех.

— Если в этом можно к мудрецам, тогда да.

— Вут, запиши на мой счет. Я загляну к тебе завтра. И эти тоже, — подтянула она сапоги поближе к нам.

— А теперь к тебе? — спросила я, когда мы толкались, пробиваясь через толпу на узкую улочку.

— Ко мне, ко мне…

Городские улицы, которые нам пришлось пересечь удивляли разнообразием. Одни тянулись вдоль небольших домов с низким частоколом и радовали ухоженностью, другие ошеломляли обширностью площадей и толпами снующих горожан. Я долго ругалась, когда пришлось пройти по дороге, не вымощенной булыжниками, не засыпанной элементарными камушками, потому что ноги с громким «чпок» приходилось отвоевывать у темного месива грязи и, кажется, навоза. Идти пришлось часа два и, только когда приблизились к одноэтажному, вытянутому дому, Елрих скомандовала:

— Стягивай обмотки с ног и оставляй у забора. Подсохнут, выбросим.

Она зашепталась с домашними духами, и кованная калитка чуть осветилась. Узкая дорожка вела к небольшому крыльцу. Весь двор зарос цветущими кустарниками и низкими деревьями. Крепко сколоченные рейки обросли виноградником, отягощенным крупными гроздьями спелых ягод, и формировали своеобразную беседку. Камни на земле плотно состыкованные между собой забросало листьями и замело песком, но Елрех вновь зашептала, и вскоре теплый порыв ветра смел все начисто. Деревянная скамья стояла в углу и выглядела отсыревшей, на ней громоздились пыльные и грязные склянки. В центре беседки небольшое углубление полнилось водой. На поверхности плавали листья и веточки, за которые отчаянно цеплялись попавшие в водную западню жучки. Очередной шепот и вода засияла, мусор поднялся в воздух и был подхвачен порывом ветра.

— Мистера Пропера потеснили…

— Иногда я думаю, что ты ругаешься, — тихо протянула Елрех, — Хорошо отмываем ноги, потом в дом. Там покажу, где полностью помыться. У нас будет не больше получаса, а потом идем к мудрецам. Мне еще в дом гильдии идти, отчитываться.

За порог она меня пускала с заметной опаской, а ведь было отчего. Это не дом! Целый склад всяких порошков, сушенных трав, грибов и непонятных штуковин. Деревянная мебель была окрашена в белый цвет, а ободки, уголочки, рейки в оливковый.

— У тебя пыльно, — из вредности заметила я, но хозяйка лишь хмыкнула.

— Иди за мной.

Сколько ее дома не было? Сырость немного пробирала, заставляя оголенную кожу покрываться мурашками, пахло травами, но проветрить не помешало бы. Добротный пол был лишен ковров и даже краски. Она провела меня в тесное помещение с маленьким окном. Сквозь желтую тюль с вышивкой пробивался солнечный свет, вырисовывая причудливые тени на белоснежной скатерти. Уголок единственного табурета выглядывал из-под узкого стола. Два шкафа стояли у входа, комод теснился в углу, над ним на стене висела полка, заваленная посудой. Еще один стол был задвинут в противоположный угол, а между ними нашлась очередная дверь, прикрытая занавеской в пол. Мы спустились по короткой лестнице в лишенное окон помещение.

— Освети, Охарс, — шепотом попросила Елрех.

Зеленые светлячки засияли непривычным светом, но довольно ярко, позволяя разглядеть, куда я попала. Кажется, эти штуковины, стоящие на полу, называли лоханью, на лавке громоздились ковши, тряпки, какие-то пушистые штуки, напоминающие мочалки, опять полка на стене, заставленная флаконами и склянками, и три бочки с водой. Мало чем ванную комнату напоминало, но с учетом того, что я кроме рек и ручейков в последнее время ничего не видела, то даже облегченно вздохнула и нервно зачесалась.

— Вода только холодная или опять духи помогут?

— Они всегда помогают, Асфирель. Позови Илиала. Я принесу полотенце и, — она прошла к полке, сняла склянку, поставила ее на лавку и положила к ней пушистую штуку, — это поможет смыть грязь. Не знаю, как с этим в вашем мире…

— Гораздо лучше, — перебила я ее и демонстративно отступила от двери, желая побыстрее выпроводить хозяйку.

Как только она ушла, я нетерпеливо стянула с себя кожаные обмотки, распустила волосы и бросила их на лестнице. Набрала воду в лохань и скривилась. Возникло ощущение, будто я собиралась разговаривать сама с собой, но все же прошептала:

— Илиал, помоги мне. Пожалуйста.

Я дернулась, когда в углу замерцали бирюзовые светлячки. Они устремились к моим рукам, покружили немного и зависли в воздухе. А дальше что? Опять звать Елрех?

— Мне нужна теплая вода.

Я ждала — они тоже ждали. Чего делать-то? Вздохнула тяжело и опустила руку в лохань, собираясь подробно с Илиалом побеседовать, но светлячки устремились следом, нырнули в воду и засияли сильнее. Я ощущала, как руке становится теплее, а когда вода стала обжигать коротко озвучила:

— Достаточно.

Илиал растворился.

Пушистая мочалка оказалась жесткой, словно наждачная бумага, а вот местный шампунь-гель мне понравился. Фруктовый сладковатый аромат быстро наполнил собой помещение, а чувство после возникало такое же, как если бы я из парилки вышла.

Кое-как вымывшись, я выглянула за дверь. Обнаружив на комоде полотенце и купленные вещи, вздохнула и утянула их за собой. Вытерлась, чуть потопталась на лестнице, снова выглянула и крикнула:

— Елрех, а нижнее белье у вас не придумали?

Она показалась в дверном проеме почти сразу, удерживая в руках железную миску и усердно что-то пережевывая.

— Постельное есть, а нижнее для чего? — поинтересовалась она.

Я вперилась взглядом в ровный потолок, не зная, что ей ответить. Шорты под шорты? Узкая майка с подкладками? Ничего не ответив, я закрыла дверь и, вспоминая русский матерный, принялась натягивать штаны на влажную кожу. Кое-как разобралась со шнуровкой, надела рубаху, которая оказалась мне чуть велика, заправила в штаны и обрадовалась, что додумалась ухватить с прилавка жилетку.

Меня не обделили. Как только я вышла из «ванной», Елрех всучила мне миску с горячим мясом вперемешку с какими-то овощами или фруктами, и сама направилась мыться. Я не разбиралась во вкусе, набирая полную деревянную ложку рагу и жадно глотая, почти не пережевывая. Когда голод был утолен, я отставила миску на стол и направилась бродить по дому. В крайнюю комнату проникало больше всего света. На окнах висели белоснежные занавески с мелкой желтой вышивкой, узкая кровать стояла в углу, на тумбочке лежала раскрытая книга, будто забытая в спешке. Я провела пальцами по шершавой поверхности шкафов, направляясь к скромному трельяжу. Поморщилась своему отражению, видя смешной мальчиковый вид. Побродила еще немного и отправилась дальше. Свернула в узком коридоре в еще одну комнату и, кажется, оказалась в захламленной лаборатории.

— Обувайся.

Я подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце. Необычная Елрех сплетала свои волосы в хвост. Плотная темная одежда сидела ровно по фигуре и с дикарским видом ничего общего не имела. Скорее напоминала фильмы про разбойников. Ее костяной нож теперь находился в ножнах, а на груди висел медальон с тем же знаком, который я видела в лесу на деревьях. Я осмотрела себя и почувствовала обделенность, шмыгнула носом и направилась к выходу. Где-то там стояли мои простецкие сапоги, которым я обрадовалась при покупке, как ребенок.