Королевская пешка (СИ) - Буланова Юлия (читать книги онлайн без сокращений .txt, .fb2) 📗

— Вы свободны, — во мне кипит ярость, но внешне я остаюсь спокойной и даже умудряюсь улыбаться. – Не смею вас задерживать, лэры.

И они уходят, отвешивая вежливые полупоклоны. Пистолет падает на постель рядом со мной. Зло кусаю губы. Прижали-таки, сволочи.

Из еды у меня только пачка печенья и фрукты, оставшиеся с ужина. Я попросила их не убирать. Вдруг, засижусь допоздна и проголодаюсь. Такое уже бывало, и это распоряжение не вызвало ни у кого удивления.

Впрочем, есть же всякие диеты и лечебные голодания. Несколько дней проживу. Так что прорвемся. А потом посмотрим кто кого.

Отступление

Император Эриан просматривал отчеты четырех своих шпионов, спешно переквалифицировавшихся в преподаватели для старшей принцессы. Их вердикт был таков: «Своевольна. Упряма. Непредсказуема. Ограниченно эмпатична». И в таком духе еще пара дюжин маловразумительных эпитетов.

— Читал? – спросил он младшего брата, вызвав его по закрытому каналу.

— Имел счастье.

— И что значит «Ограниченно эмпатична»?

Герцог Элайя на минуту задумался, а потом с усмешкой выдал:

— Хочешь на простом примере? Если ты будешь умирать на ее глазах, она скажет: «Туда и дорога». Ей даже настроение это не испортит. Если же вместо тебя умирать будет котенок, она расстроится.

— Милая девочка.

— Не то слово.

— И как она тебе? Сильно тупая?

— Окажись она идиоткой, с ней было бы в два раза проще, — мужчина помолчал пару минут и гораздо более серьезным тоном продолжил. – Но ты ведь помнишь, что она должна будет умереть? Если правда вскроется, мы никогда не отмоемся. Каждая минута ее жизни – это риск разоблачения.

— Боишься, что на меня нападет сентиментальность?

— Она удивительно похожа на прежних властителей Джанната. А законы наследования, которые были приняты у них писались опытом тысяч поколений.

— Старшая ветвь? Вздор! Элайя, это отродье потаскухи из варварского мира. В ней нет и не может быть и капли крови Старой Династии.

— Пока я наблюдаю обратное. И боюсь, что ты захочешь иметь такую наследницу. Красивую. Гордую. Несгибаемую. Но она – никогда не будет твоей дочерью. Потому что считает тебя недостойным.

— А ты говоришь, что у нее есть мозги.

— Она презирает тебя, — не унимался герцог. — Вероятнее всего, будет ненавидеть твоих детей. И уничтожит нас всех, появись у нее такая возможность. «Ограниченно эмпатична» — какое чудесное определение этого ублюдка. Не психопатка, но без колебаний готова убить тех, кого посчитала врагами. И рука у нее не дрогнула. А если у нее снова окажется в руке оружие, а напротив нее будет стоять Максимилиан?

— Ты снова пил? — В голосе императора прорезалось раздражение.

— Причем здесь это?

— Теряешь ясность мысли. Твои люди облажались. А потом попытались свалить вину на девчонку. Как? Вот скажи мне, как можно было позволить ее выхватить из своих рук оружие, а потом еще и в упор расстрелять? То, что она попала в них, меня ничуть не удивило. С трех шагов сложно промахнуться. – Эриан был зол и не стремился это скрывать. — Ее должны были сломать, а чего в итоге добились? Еще одна гадкая выходка сошла ей с рук. Впрочем, уже неважно. Если придется, будем держать ее на транквилизаторах. Вылетаю через час. И... – мужчина замолк, словно бы раздумывая, стоит ли говорить, но все же продолжил. – Умерь свою неприязнь. Нам предстоит несколько месяцев изображать любящую семью, а потом горько скорбеть о ней.

— Я всего лишь хотел предостеречь тебя.

— От чего? Я не пожалел бы даже Ланису ради процветания моей страны. Позволить необразованной девчонке из закрытого мира стать женой княжича Талие, а впоследствии княгиней? Это даже не смешно. Ее всегда будут ассоциировать с нашим домом. Талийцы будут судить нас всех по ней. Любой ее промах будет расценен, как наша слабость и использован против Тиверии. Думаешь, я этого не понимаю? Она умрет. Без мучений. Конечно, если будет тихой и послушной.

— Ей предстоит сгореть заживо, когда на ее корабль случится «нападение». Именно сгореть, а не задохнуться от дыма. Я это организую. Потому что тихой и послушной она не будет. Хотя, может притворится такой ненадолго. Врагов нельзя оставлять за спиной. Их следует убивать. А девчонка — наш враг. Хочешь ты того или нет. Ее воспитывал муж той подстилки. И он смог внушить ей ненависть к нам.

Часть 3

Я не испытывала особенных страданий от вынужденного заключения. У меня половина детства прошла впроголодь. Настроения это, конечно, не повысило. Но и польза была от вынужденной диеты. Дурь из моей головы выбила.

Если хочу выжить — надо включать мозг.

С папочкой придется вести себя по-другому. Задирать его крайне неразумно. О нем отзываются, как о человеке довольно жестоком. Вероятно, приказ тем неудачливым лэрам прийти ко мне в гости, исходил именно от него.

Поэтому улыбаемся и валим все на дядюшку. Это он виноват. Напугал. Ничего не объяснил. Запугивал. Бил! А я хорошая. Слабая. Просто, чудила с перепугу. И попробуй докажи обратное.

Моей настольной книгой стало «Уложение дворцового этикета». За эталон поведения я взяла Найрият. Часами перед зеркалом копировала ее мимику и жесты. С модуляциями голоса было проще. В контактном центре операторов даже не учат – дрессируют. Мы умеем нежно улыбаться и с искренностью ангелов на четырехэтажные маты отвечать: «Я так хочу вам помочь. Давайте, разберемся в этой ситуации». Не укор, а лишь робкий намек на него. Потому что клиент всегда прав. Даже если переходит грань пристойного поведения.

Дверь в мою комнату с противным шипением отъехала в сторону. Но я и не подумала повернуться. Просто продолжила расчёсывать волосы. Вошедшие были прекрасно видны в зеркало, напротив которого я стояла.

— Он дурак или предатель? – спрашиваю, потому что минуты молчания затягиваются.

Мужчины вздрагивают, но ответить ничего не успевают. Держать инициативу в разговоре… этому меня тоже учили.

— У него ведь был приказ: «Вернуть дочь Императора домой». А ты знаешь, что сделал твой брат? Он стрелял в меня. Бил. Обещал мучительную смерть, — я делаю глубокий вдох и стараюсь говорить чуть спокойнее. — Вы бросили меня на произвол судьбы. Затем неожиданно объявились, лишив меня моей привычной жизни. От вашей семьи, в лице герцога, я видела только угрозы и оскорбления. Он очень старался, чтобы я всей душой возненавидела вас.

Дядюшка уже было шагнул ко мне, но был крепко схвачен за плечо Императором. Взгляды мужчин скрестились. И младшему пришлось отступить.

– Так что за причины у него для предательства?

— Их нет, дочь моя. — Красивый голос. Хотя, нет… хорошо поставленный. Это другое.

— Дела его говорят сами за себя. – парирую бесцветным тоном, и без перехода добавляю. – Ты – плохой отец.

Не упрек, не жалоба. Просто констатация факта. Она не нуждается в доводах или пояснениях. Я и не думаю к ним поворачиваться. На дядюшку даже не смотрю, всем своим видом показывая, что он для меня ничуть не интереснее стенки. Но и отец удостаивается лишь безразличного взгляда через зеркало.

Это его цепляет. Не привык, видимо, быть пустым местом. Как же... Император. Стараюсь не выдать торжества. Рано радоваться. Я все еще нахожусь на тонком льду. Один неосторожный шаг и поминай, как звали. Да только некому.

Молчу. Все уже сказано.

Мои карты на столе. Расклад, слабенький. По крайней мере, очень надеюсь, что именно так они посчитают.

Обиженная гордячка. Конечно, она агрессию проявляла и сотрудничать отказывалась. Понимание же иметь надо.

Тут извиняться следует. Гибкость проявлять. Стараться задобрить. Не деньгами и подарками. Фу, какая пошлость. Отношением.

А этот... герцог первый начал.

Император клюнул. Я поверить своей удаче не могла. Но он, действительно, купился. Приосанился, бросив на брата снисходительный взгляд. Его голос приобрел мягкую вкрадчивость, за которой мне с легкостью удавалось различить презрительное высокомерие: