Расколотый мир (ЛП) - Кауфман Эми (книги хорошего качества .txt) 📗

Первоначальная тревога Шона исчезает, когда я разворачиваю свою импровизированную повязку, чтобы выявить миниатюрную ножевую рану в ноге. Наклонившись, чтобы осмотреть ее, он хмурится и спрашивает:

— Что это такое?

Я прислоняюсь к стене, снимая давление с ноги.

— Коктейльная шпажка, — бормочу я.

Голова Шона резко поднимается, чтобы посмотреть на меня — мое выражение лица вызывает у него смех, когда он понимает, кто несет ответственность за пластиковый меч в моей ноге. Полоса напряженности вокруг моей груди немного ослабевает. Шон оставляет меня там, когда уходит в поисках пары плоскогубцев; нет смысла рисковать, если кто-нибудь еще обнаружит, что Ли Чейз чуть не превзошла меня с помощью коктейльного меча. К тому времени, когда он возвращается, Шон все еще улыбается.

— Тебе вообще не везет с девушками, — отмечает он, расширяя разрыв на брючине, чтобы вытащить пластик плоскогубцами. — Помнишь, как ты пытался полюбезничать с Майри, и как она смеялась над тобой?

Я вздрагиваю, когда он теряет хватку на остатке коктейльного меча.

— Заткнись, мне было тринадцать.

— Или как с Оиэф? Или с Алехандрой?

— О чем ты говоришь? Алехандра и я…

— Бедная девочка пожалела тебя. — Он пыхтит, вытаскивая его, и поднимает выше, чтобы мы оба могли взглянуть на него. Меч досадно маленький, ярко-розовый, чей цвет все еще проглядывает под темно-красным цветом моей крови. Он снова начинает смеяться и хватается за стену рядом для поддержки. — Неудивительно, что ты смог захватить ее, если это все, с чем ей пришлось работать.

— Просто начинай перевязывать, Шон, прежде чем я начну перечислять твои романтические неудачи. Иначе мы пробудем здесь весь день.

К тому времени, как он заканчивает, его улыбка исчезает. Смех не мог длиться вечно, но этого перерыва мне было достаточно, чтобы немного вздохнуть. Шон мой предохранительный клапан, лучший друг, а также мой кузен, но он такой же жестокий боец, как и все мы. Мы ненадолго прислоняемся к каменной стене, бок о бок, смотря на бессознательного солдата, связанного возле дальней стороны пещеры.

— Какого черта, чувак? — Шон нарушает тишину, его голос тих. — Что ты делал на их базе?

Я в сомнениях. Если я расскажу Шону об объекте, который я видел, он настоит на том, чтобы мы послали разведчиков, и как я могу сказать ему, что там больше ничего нет?

— У меня зудело, мне надо было все разведать. Все становится напряженным, и я хотел узнать, что новенького.

Он издает стон, откидывая голову назад, мягко ударяясь ею о каменную стену.

— Ты должно быть шутишь. Я знаю, ты понимаешь, что произойдет, если тебя поймают. Макбрайд просто ждет шанса начать действовать, пока ты занимаешься своими предчувствиями. Он почти сделал это сегодня вечером, без тебя, провозглашая выступить против этого. И как сюда вписывается trodaire?

— Она заметила меня. Я заметил возможность.

— Притащив ее в наш дом? Рискуя обнаружением?

— У нее есть информация, в которой мы нуждаемся, и думаю, мы сможем ее на что-нибудь обменять. — Я скриплю зубами. — Ты считаешь, я должен был убить ее?

— Да, — отвечает он возмущенно. — Да, я думаю, ты должен был убить ее.

— И заставить их паниковать из-за убийства на их собственной базе? — Я слышу резкость в своем голосе, и я сбавляю ее, тщательно выравнивания тон. Такая мысль так легко приходит Шону, одному из лучших, самых добрых парней из всех, кого я знаю. Может быть, это кажется ему естественным, потому что это естественно. Может быть, я все-таки сумасшедший, как и считает меня Макбрайд, потому что пытаюсь урегулировать десятилетний конфликт словами.

Или, может быть, добродушие Шона, доброта в нем, которая была там с тех пор, как мы были детьми, исчезает. Может, это еще одна жертва этой войны.

Вид секретного комплекса всплывает передо мной, когда я прикрываю глаза — проволочный забор, небольшое скопление панельных зданий, расположенных на пологом склоне острова. Я хочу рассказать ему, что видел. Я хочу рассказать ему что, когда я вернулся, он исчез. Но это только убедит его, что я теряю рассудок. Он мой величайший союзник — ближайший друг. Я не могу позволить себе потерять его.

Шон вздыхает и снова смотрит на trodaire.

— Что мы будем делать с твоей подружкой?

— Я попрошу Марту отправить сообщение на базу. Ли Чейз ценна для них, они будут торговаться за нее. Это покажет Макбрайду, что мой выбор тоже результативен, и без кровопролития.

— А если они откажутся торговаться? — спрашивает Шон, поднимая бровь.

Я сжимаю челюсти.

— Я не хочу убивать ее.

— Братишка, ты слишком мягок. Если бы ты был их пленником, она бы ни за что не пожалела бы твою жизнь.

— Я знаю. — Даже сейчас, слова ударяют меня в сердце. Мы оба думаем об Орле. — Но если мы убьем ее, то это будет для прекращения огня. Они придут за нами, как никогда раньше, и мы не переживем такого рода нападение.

— Я уверен, ты бы не стал поднимать эту тему с Макбрайдом.

— Только скажи Макбрайду, что он недостаточно силен, чтобы победить кого-то в драке, первое, что он сделает, это найдет причину оправдать удар по лицу. — Я пинаю валяющуюся гальку, слыша, как она рикошетит от противоположной стены пещеры. — Он найдет причину и со мной.

Шон колеблется.

— Ты можешь вести нас, — говорит он наконец. — Если бы речь шла о борьбе. Ты мог бы…

Я так и узнал, что он хотел сказать так как голос Фергала пронесся эхом по коридору и прервал его.

— Дядя Шон, мне нужно, чтобы ты уложил меня. — Должно быть, он следил за нами.

Шон чертыхнулся, вскочил на ноги и собрался покинуть пещеру и ее бессознательного обитателя.

— Я не хочу, чтобы он и другие дети знали об этом, — бормочет он. — Ты хочешь сохранить это в тайне, хорошо. Просто не позволяй никому обнаружить ее, потому что тогда поднимется визг.

Я понимаю скрытый смысл его слов: он доверяет мне. На данный момент.

— Шон… спасибо. — Мы оба молчим, а затем Шон направляется назад по проходу, прихватив Фергала.

Я забираю фонарь, надеясь, что темноте trodaire будет сложнее разработать план побега, когда она очнется и поспешит прочь, прежде чем кто-нибудь поймет, что мы здесь внизу. Облегчение от поддержки Шона недолгое, и я знаю, что оно долго и не продлится. Однажды даже Шону не хватит терпения. Уже чувствую, что что-то меняется между нами, что-то что ощущается в тишине. Когда-нибудь этот день придет, но не сегодня. Пока все что я знаю, что он последует за мной, потому что я попросил его.

Хотел бы я знать, куда я его веду.

Девочка находится под прилавком в магазине ее матери, ее чтение прерывается периодическим звоном дверного колокольчика, когда клиенты приходят и уходят. Она читает о глубоководных водолазах в древней подводной лодке. На Вероне нет океанов, но девочка вырастет и станет исследователем.

— Джубили, — мама девочки зовет ее. — Ты где? Помоги мне сделать пельмени на продажу.

Девочка задерживает дыхание. Морские монстры более захватывающие, чем пельмени, тем более что пельмени всегда сопровождаются лекцией о сохранении ее наследия. Может, ее мать не будет искать ее здесь.

— Расслабься, Мэй. — Это ее отец, она не знала, что он вернулся домой. — Она придет. Насколько я помню, ты провела наше первое свидание, жалуясь, что твой отец заставлял тебя учиться каллиграфии. Пусть она просто побудет ребенком… у нее много времени.

Девочка закрывает глаза. Нет… это все неправильно. Проснись… ПРОСНИСЬ.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДЖУБИЛИ

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОТКРЫТЬ ГЛАЗА, Я ПОНИМАЮ, что у меня проблемы. Я чувствую запах плесени и гниения, и мне так холодно, что я хочется плакать. Вокруг темным-темно, и где бы я ни была, я лежу на чем-то твердом и влажном. На камне. Я наполовину приподнята в коленях, но когда я пытаюсь сесть, то падаю на пол. Я практически вывихнула руки, и была поймана на расстоянии нескольких дюймов от удара об пол. Боль пронзает плечи, наводняя глаза водой. Вздох, вырвавшийся из пересохшего горла, громко проносится эхом по комнате.