Похищенная, или Красовица для Чудовища (СИ) - Чернованова Валерия М. (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Немногим плантаторам Юга повезло построить дома на священной земле лугару и научиться черпать из неё Силу. Беланже и Донеганы — потомки первопоселенцев, сумевших очистить от племён оборотней эти края, были одними из счастливцев.
Оттого и Сила у всех была разной. Та, которой владел Гален, казалась Мишель одновременно и интригующей, и опасной.
Девушка невольно поёжилась, припомнив, что именно здесь, на болотах, лугару поклонялись Чёрному Ворону, и название, Блэкстоун, очень даже подходило этому месту. Мрачное и немного зловещее. Совсем не нежное и не мелодичное, как у их усадьбы, Лафлёра.
Отогнав от себя пугающие картины прошлого, нарисованные буйной девичьей фантазией, Мишель устремила взгляд на посыпанную гравием широкую подъездную аллею. По обеим её сторонам росли разлапистые кедры. Заходящее солнце золотило тёмные кроны, раскачивающиеся из стороны в сторону под резкими порывами ветра. Создавалось впечатление, будто деревья, склоняясь друг к другу, о чём-то заговорщицки перешёптываются. Быть может, сплетничают о прекрасной гостье, которая в скором времени станет женой молодому лорду и их новой хозяйкой.
Эту приятную мысль, всякий раз вызывающую радостное волнение и лёгкую дрожь по всему телу, развеял стук в дверь. Явились служанки — высокие, крепко сложенные девицы. Черноглазые, с гладкой, лоснящейся кожей, как будто высеченной из эбонита.
Они слаженно поклонились и, стараясь не встречаться с Мишель взглядами, ринулись к её сундуку.
«Нелюдимые какие-то», — с недовольством подумала девушка после нескольких безуспешных попыток их разговорить.
Нет, рабы Беланже тоже не отличались болтливостью, но, если уж к ним обращались с вопросом, будь то хозяин или гость, старались угодить как могли. А эти еле-еле языками ворочают и только и делают, что пялятся на ковёр. Может, ворсинки в нём считают или выискивают невидимые пылинки на деревянном полу.
Оставив попытки пообщаться с прислугой и ненавязчиво расспросить об обитателях Блэкстоуна, Мишель позволила себя выкупать и переодеть в одно из её любимых платьев — кремового цвета с воланами и широким лиловым поясом, акцентирующим её осиную талию. Когда с переодеваниями было покончено, служанки занялись густыми, чуть волнистыми волосами гостьи, растрепавшимися во время сна.
Наконец со сборами было покончено, и одна из рабынь тихо проговорила:
— Вас ждут в столовой, мисс.
После чего обе пугливыми пташками упорхнули за дверь.
— Чудные, — хмыкнув, пожала плечами Мишель, пребывающая в прекрасном расположении духа.
Пощипав себя за щёки, чтобы и без того симпатичное личико стало ещё краше благодаря румянцу, Мишель нежно улыбнулась своему отражению, подмигнула себе весело и поспешила вниз, где за накрытым столом, освещённом огнями свечей, восседало семейство Донеган в своём неполном составе.
Сестру Галена звали Катрина. Мишель никогда её не видела, лишь имя девушки изредка проскальзывало в разговорах. А вот про наличие у Донегана кузины она даже не подозревала и невольно почувствовала укол ревности, когда увидела девушек.
Обе были дивно как хороши: темноволосые, с тонкими чертами лица и глазами с поволокой. У той, что казалась помладше, они были чёрные, как смоль; у другой же — серо-голубые.
Переступив порог столовой, Мишель почувствовала на себе совершенно одинаковые взгляды — холодно-настороженные. Взгляд же Галена, при появлении гостьи подскочившего с места и ринувшегося ей навстречу, казалось, наоборот, мог обжечь.
И, наверное, таки обжёг бы, если бы внимание наследника не привлёк внезапный грохот и звон разбиваемого стекла. Это рабыня, что несла к столу высокие бокалы, ни с того ни с сего вздрогнула и уронила поднос.
Что-то в женщине показалось Мишель смутно знакомым. Но она не стала зацикливаться на этой мысли, позабыла о служанке.
Сразу после того, как Гален приказал, недовольно поморщившись:
— Немедленно убери. — Вернув своему лицу обаятельную улыбку, сосредоточился на смущённо потупившейся гостье. Предложил Мишель устраиваться рядом с одной из девушек, назвав её кузиной.
«Значит, та, которая черноглазая, — двоюродная сестра», — не без ревности подумала Беланже, продолжая украдкой поглядывать на девицу и пытаясь отыскать в её внешности хоть какой-то изъян. К разочарованию Мишель, Аэлин казалась идеальной.
Она была фигуристой и совсем не хрупкой, как большинство аристократок Юга. Но зато могла похвастаться красивой грудью и тонкой талией. Почти такой же тонкой, как у самой Мишель. Губы яркие, сочные, словно припухшие от поцелуев. И волосы блестящие и такие густые, что, казалось, золотистая сетка, их удерживавшая, вот-вот порвётся. Наверняка кузина Галена ими страшно гордится.
На вкус притязательной гостьи, Аэлин была слишком смуглой. Но всё же не мулатка. Без сомнения, в родословную девушки затесалась рабыня из Каррики, а значит — Мишель выдохнула с облегчением, — девице не светит такая выгодная партия, как Гален.
Только Мишель немного расслабилась, как снова почувствовала, что её начинает снедать беспокойство, а сердце точит то другое чувство, от которого нет спасения. Девушке вспомнились слова няни. О том, что джентльменам подавай вот таких вот экзотических пышногрудых красавиц. Не для женитьбы, конечно, — для развлечений.
Увы, Мишель пышных форм не имела. Но и делить будущего мужа с какой-нибудь профурсеткой, вроде этой, понятное дело, не собиралась.
«Подумаешь! Страсти в них больше. Всё это ерунда!» — негодовала в мыслях, вспоминая разглагольствования старой Чиназы. О том, что белая леди должна принимать мужа в спальне только для того, чтобы зачать ребёнка. А в остальное время разрешать ему развлекаться с рабынями или где придётся. Главное, самой не переутомляться, чтобы, не дай Всевышний, не подорвать своё хрупкое здоровье.
«Я, скорее, мужу здоровье подорву, — распалялась девушка, из-под полуопущенных ресниц поглядывая на наследника Блэкстоуна. — Если тому хватит смелости и безрассудства искать удовольствий на стороне!»
— Прошу, — не догадываясь о воинственных мыслях гостьи, Донеган галантно поклонился и отодвинул для неё стул.
— Спасибо. — Опомнившись, Мишель робко улыбнулась.
Вздрогнула, когда пальцы молодого человека как бы невзначай коснулись её плеча и задержались, лаская обнажённую, ставшую вдруг неимоверно чувствительной кожу, чуть дольше, чем было положено.
Девушке почудилось, что от этого мимолётного прикосновения в венах закипает кровь, и в комнате становится невыносимо жарко.
Благо ледяные взгляды сестры и кузины Галена охлаждали лучше любого сквозняка или опахала.
В отличие от кузины, Катрина являла собой образец истинной леди. Стройная и изящная, со светлой матовой кожей, тонкими дугами бровей над холодными миндалевидными глазами и бледными губами, в данный момент надменно поджатыми. Мисс Донеган имела такой вид, словно находилась не за обеденным столом, а в роскошном алькове восседала на троне.
Впрочем, Аэлин от неё недалеко ушла. При виде гостьи резко выпрямилась, будто её подобно курице насадили на вертел. Мишель подумалось, что ещё немного, и девушка закудахчет. От недовольства, которое сквозило во взгляде, отражалось в её напряжённой позе.
— Совсем забыл! — запоздало спохватился Гален. Проговорил наигранно-беззаботным тоном, явно пытаясь разрядить обстановку и прервать неловкую паузу: — Мисс Аэлин Кунис, моя дражайшая кузина. Катрина Элинора Донеган, — перевёл взгляд на девушку, что продолжала самозабвенно расправлять у себя на коленях ажурную салфетку, — моя старшая, горячо любимая сестра. Мы с ней погодки. А это, дамы…
— Мы все прекрасно знаем, кто она! — позабыв о великосветских манерах, зло выкрикнула Катрина.
Мишель поёжилась, услышав, что голос будущей родственницы звенит от едва сдерживаемого гнева.
— Катрина. — А вот в голосе Галена, нарочито мягком, девушке слышалась сталь.
— Я не голодна! — Мисс Донеган подскочила с места.
— И всё же, пожалуйста, останься, — обронил молодой человек вкрадчиво. Пристально посмотрел на сестру.