Куда тянутся души (СИ) - Пенкина Анастасия (полная версия книги TXT) 📗
— А что ты сделала Гордону? — полюбопытствовал он.
— Это кто?
— Владелец этого «прекрасного места», — шутлива разводя руки, чтобы охватить всю территорию гостиницы, пояснил Ариман. С лица не пропадала насмешливая улыбка. — Ты видела его внизу.
— О, ты о бородаче, — быстро догадалась я, сдерживая смешок. — Сложно сказать, но первая встреча выдалась неудачной. Думаю, дело в этом.
— А что было то?
— Мы с Каньей были переодеты в блудниц, и, когда прибыли сюда, пришлось пригрозить мечом, чтобы нас приняли всерьез.
Ариман захохотал, не в силах остановиться повалился на спину.
— Что ты смеешься как припадочный, это, между прочем, вопиющий случай несправедливости, — наигранно обиженно возмутилась я, игриво хлопнув разбойника по груди. — Он какой-то ярый противник женщин?
— Ох, Анна, — утирая слезы пробормотал Ариман. — Не всех женщин. Насколько мне известно, Гордон ни раз писал ходатайства хранителю ордена Света о закрытии храма городских жен. По его мнению, блуд питает Тьму. А так как солдаты Смагарда чаще остальных пользуются «городскими женами», их он тоже недолюбливает.
Теперь я задыхалась от смеха повалившись на спину, слезы брызнули из глаз. Бедный Гордон, представляю, что он испытал, когда блудница пригрозила ему мечом, совсем как солдат. Боже, как же я давно не смеялась.
Открыла глаза почувствовав, что оранжевое пятно камина затянула тень. Ариман наклонился надо мной. Он больше не смеялся и почти не улыбался. Только уголки губ то и дело трогала ухмылка, пока он медленно наклонялся ближе ко мне.
— Анна, — прошептал разбойник, протягивая к моему лицу ладонь, чтобы погладить щеку.
Губы обдало теплым мужским дыханием. Ариман навалился на меня придавив, и я не могла пошевелиться.
— Ари… — не успела я произнести имя разбойника, чтобы его остановить, как он поцеловал, жадно впиваясь в мои губы, не давая возможности дышать, ни то что говорить.
Комната закружилась. В нос ударил до боли знакомый мужской запах. Леса, амбры и мяты. Настойчивые мужские губы стали тверже, а колючий, заросший щетиной подбородок, мягче.
— Любимая, — раздался шепот Габриэля.
Сердце испуганно застучало, разгоняя застывшую кровь. Этого не могло быть. С силой я ударила кулаком в грудь мужчины удобно устроившегося между моих ног. И тот отстранился. Передо мной был Габриэль, распущенные волосы лежат на голых плечах. Комната была все та же. И в тоже время другая. Свет от камина отражался от стен, только не бежевых какие должны быть в комнате, что мы сняли с разбойником в «Трех кедрах», а светло-голубые. Остальную обстановку я не успела рассмотреть так как в глазах резко потемнело.
Но вдруг раздался громкий стук в дверь, который почти оглушил.
— Кого еще принесло, разрази его Аспид, — выругался Ариман.
Я потерла глаза, не понимая что произошло. Рядом со мной все еще был разбойник, и уж точно это он меня целовал.
Ариман нехотя поднялся и пошел открывать настойчиво стучащему в дверь гостю.
На пороге стоял бородач. Лицо исказила злая гримаса.
— Я не позволю из моего постоялого двора делать гнездо разврата, — прошипел Гордон. Швырнул в разбойника мешочек с монетами, бросил на меня презрительный взгляд и добавил:
— Убирайтесь!
Дверь захлопнулась перед носом Аримана.
Видимо, наше веселье вышло за стены комнаты, а владелец «Трех кедров» истолковал все по-своему. Хотя не так уж он был далек от истины. Не случись со мной это странное видение, неизвестно что бы произошло дальше.
Я поднялась и потянулась за обувью и носками, успевшими просохнуть и нагреться. Все же что не делается, делается к лучшему.
— Что ты делаешь? — вышел из ступора Ариман. Судя по всему, поведение Гордона его сильно удивило, а то что со мной произошло что-то странное он не заметил.
— Собираюсь, ты же слышал бородача, — усмехнулась я.
— И куда мы пойдем?
— Ну, я знаю одно место, где нас точно не осудят.
Круглая спальня наполнилась светом из магических светильников, свисающих аккуратными шарами с потолка. А затем снова потемнело до уровня интимного полумрака.
На огромной кровати, с полога которой свисал пурпурный балдахин, на коленях сидела Канья, спрятав голые пятки под собой. Как только верховный хранитель прибавлял свет, она тут же убавляла его, возвращая необходимую ей атмосферу.
Эрвин нервно расхаживал по комнате, сцепив руки в замок за спиной, и бросая периодически задумчивый взгляд на девушку. На оголившееся плечо, с которого спущен рукав белоснежной туники то ли случайно, то ли намеренно, на водопад темных волос, падающих на молочную кожу, на пухлые губы, еле сдерживающие улыбку, на хитро прищуренные голубые глаза, обманчиво невинно следящие за ним. Мотнул головой в стороны отгоняя наваждение и продолжил измерять широкими шагами свою спальню.
— Эрвин, — ласково обратилась Канья к верховному хранителю. Тот замер, скосил взгляд на ведьму не поворачивая головы. — Иди ко мне.
Маленькая ладошка похлопала по постели, призывая мага на местечко рядом.
Но Эрвин снова затряс головой, борясь с искушением. С желанием бросить на произвол воли великих духов все проблемы, свалившиеся одна за другой не на такие уж сильные плечи молодого мага. И одна из них, появившаяся на крыше башни неведомо каким образом, уютно устроилась на его кровати. И теперь умело пытается его соблазнить. Ох, Эрвин Савитар с удовольствием бы поддался на уловки кочевницы, окажись она здесь иным образом. Но все случилось так как случилось. А девушка упорно молчит. Не признается, кто ее сюда доставил. Великий жрец ордена Тьмы или великая Богиня? Ему было необходимо понять на чьей стороне та, которую желало его тело и душа. Будто это могло что-то изменить.
— Канья, зачем ты здесь? — повторил Эрвин вопрос уже в сотый раз. В голове царил полный бардак. Он так желал найти ее, а теперь устраивает допрос как какой-то преступнице. Разве что без зелья истины.
Но, как казалось магу, девушку такое отношение вовсе не смущало.
— Ладно, — мило сморщив носик произнесла Канья, — если гора не идет к… как там его…
Девушка поднялась, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Покачиваясь на мягкой перине, подошла к одному из столбиков, держащих полог, схватилась за полированное дерево.
Эрвин как завороженный следил за движениями кочевницы, цели которых были ему неясны, но взгляд притягивали. Она подняла одну ногу, сгибая в колене под острым углом, прижала к деревянной конструкции, тяжелый подол платья поднялся, оголяя тонкие щиколотки. Канья подняла другую ногу, зажимая между пышных бедер гладкое дерево, встряхнув шоколадной копной, запрокидывая голову назад, крутанулась грациозно спрыгнув с высокой кровати на застеленный пушистыми шкурами каменный пол, бесшумно, будто опустилась на облако. Движение колыхнувшейся полной груди окончательно пригвоздили взгляд верховного хранителя, и теперь он не отрываясь наблюдал, как девушка, покачивая бедрами идет к нему, медленно, маленькими, но уверенными шагами, заставляя мага следить за фигурой от голых кончиков пальцев ног до темной макушки, чувствовать напряжение во всем теле, болезненно ноющее желание в паху. Желание схватить хрупкие запястья, задрать руки над ее головой, лишь бы она не касалось своего тела, очерчивая округлые формы совсем так, как это хотел сделать сам Эрвин, но отчего-то не позволял.
На вопрос Канья так и не ответила, остановила свое наступление, когда между ней и верховным хранителем оставалось расстояние меньше вытянутой руки. Ловкие пальцы потянулись к крючкам на корсете. Один, второй, третий… И тяжелый кусок кожи с металлическими спицами внутри упал вниз. Тонкая ткань туники соскользнула с плеча, девушка подняла руки, позволяя ткани спуститься вниз и открыть голую грудь, с острыми розовыми кончиками.
В глазах верховного хранителя заблестело желание. Разум окутал туман лишая возможности что-либо сделать. А ловкие пальчики Каньи проникли под белый балахон, провели по груди, нащупывая путь вниз, и ладошка опустилась на отвердевшее мужское желание. Ласкающие движения вверх-вниз заставили Эрвина тяжело задышать. Стук забившегося в бешенном ритме сердца оглушил. Он остановил смелые движения девушки схватив за запястья и быстро поймал вторую руку, принявшуюся ласкать его шею и грудь. Поднял их вверх и сцепил невидимыми тисками. Канья нисколько не испугалось, судя по ее лукавому прищуру обманчиво невинных глаз и ухмылке, она этого и добивалась. Притянув к себе девушку, схватив за тонкую талию, Эрвин припал губами к дразнящим соскам, почувствовав в своих ладонях тяжелую грудь, почти не помещающуюся в них, приглушенно застонал, сильнее сжимая мягкую плоть.
