Урод (СИ) - Верт Александр (читать книги регистрация .TXT) 📗
− Да, конечно, − спокойно ответил эштарец, подходя к столу и наливая что-то из флакона в кубок. – Пейте.
Огюст вцепился в кубок. Не разбирая ни запаха, ни вкуса, он выпил все одним глотком и тут же застыл, чувствуя странную горечь во рту и жжение в груди.
− Мое имя Антракс Эйен Клен Дерва, − заговорил внезапно эштарец, глядя, как мужчина задыхаясь, хватается за грудь. – И вино, привезенное вам в подарок, было отравлено.
Лилайна тихо закрыла рот рукой.
− Я люблю вашу племянницу и никогда вам не прощу того, что вы сделали, поэтому сейчас вы умрете.
− Нет! – крикнула Лилайна, бросаясь к Антраксу. – Останови это.
− Попрощайся с ним, − холодно ответил ей супруг.
Лилайна бросилась к дяде. Она его любила. Каким бы он ни был, как бы он ни поступил с ней − она его любила, и не желала ему такой участи.
− Твой отец был прав, говоря, что нельзя связываться с эштарцами, − прохрипел Огюст и тут же вздрогнул, что-то прохрипел, вцепившись в ладошку Лилайны и медленно осел на кровати.
Его глаза остались открытыми, но слезы боли в них все же замерли, так и не упав. Лилайна закричала отчаянно, изо всех сил, понимая, что он мертв и тут же вскочив на ноги, злобно взглянула на Антракса.
− Он был моим дядей! – закричала она.
− Кое-кто был моим дядей, но это не меняет подлой сущности ни одного, ни другого, − ответил эштарец, глядя в ее мокрые от слез глаза.
− Ты!
Она не находила слов и подлетев к нему попыталась ударить, но он схватил ее за запястье, тут же поймав и второю руку, пытавшуюся стукнуть его в грудь.
− Успокойся, теперь твое положение однозначно и бесспорно, а когда будет арестован Ийван, никто уже не сможет помешать твоим планам, − прошипел он сквозь зубы, отбрасывая ее руки от себя.
− Ты убил его, − дрожащим голосом проговорила Лилайна.
− Зато теперь в твоей стране на одного подонка стало меньше, − раздраженно ответил Антракс.
− Ты не имел права…
− Хватит! – перебил ее эштарец, не выдерживая. – Успокоишься, тогда и поговорим!
Антракс просто вышел.
− Он мертв, − сообщил он графу. – Позаботьтесь о принцессе, а я вернусь завтра, когда она успокоится.
Больше ему ничего не хотелось. Он знал, что был прав, знал, что только что закончил невероятную интригу, почти невозможную, безупречную в каждом своем акте. Теперь его задача была выполнена, игры закончились, а реальность казалась слишком мерзкой, чтобы хоть на миг задержаться в стенах замка.
«Может, Мэдин прав и стоит хоть раз по-настоящему напиться», − подумал он, но вместо того чтобы пить, пошел бродить по городу, ожившему, радостному и полному надежд.
У Лилайны был действительно тяжелый день. Возвращение в Рок-Рен вызывало слишком много эмоций, игра в божественное спасение и вовсе перевернула в ней все, а смерть Огюста окончательно отрезала возврат к ее прежней жизни. Она понимала, почему Антракс сравнивал Огюста с Дершей и почему не произнес имени своего дяди. Она понимала, что без признания она никогда бы ничего не доказала, не смогла бы осудить Огюста и вернувшись в Рейн не получила бы ничего, выйди Огюст к ней, обними и скажи, что тосковал по ней. Она даже понимала, что умереть сейчас, вместо долгих мучительных дней угасания, было в некотором роде милосердно, но просто не могла не оплакивать свою прежнюю жизнь, к которой уже не было возврата.
После, говоря с Вильямом Шмарном, она остро ощущала нехватку Антракса, хотя граф говорил с ней открыто, ничего не скрывая, советуя и поддерживая. Он был ее союзником. Она сама доверяла ему и знала, что Антракс тоже доверяет ему, тем самым одобряя его на роль временного хранителя власти. Просто по закону Рейна Лилайна никак не могла править. Женщины не имеют власти, а несовершеннолетние женщины тем более. Ей нужны были эти четыре года до совершеннолетия, чтобы показать и народу и знати, что она действительно может стать правительницей, только ей почему-то было горько от мысли, что обретя власть, она потеряет мужа, что по договору собирался жить какой-то своей жизнью.
Она не хотела говорить об Антраксе, но все же не могла не спросить:
− А где Он?
Графу не надо было пояснять, о чем речь.
− Не знаю, − ответил он. – Быть может, в лагере эштарцев. Он обещал прийти завтра, когда ты немного успокоишься. Я, признаться, не думал, что он расскажет тебе все.
− Вы знали? – дрогнувшим голосом спросила Лилайна.
− Узнал вчера. Это, конечно, жестоко, но ты вернулась сюда без боя, это все же дорогого стоит. Твои сторонники готовились к войне.
Лилайна молчала, глядя на стол с бумагами, с приказами об арестах, назначениях и прочими распоряжениями, и думала об эштарском принце.
− Что ты пообещала ему? – спросил, наконец, граф.
Его это очень волновало. Просто он понимал, что любовь - хорошая причина, но недостаточная плата за подобные деяния.
− Ничего, − почти отчаянно отвечала Лилайна, желая побыть в одиночестве.
Она так устала, что хотела поскорее уснуть, но просто лежала с открытыми глазами в своей старой комнате, смотрела в распахнутое окно и мечтала, чтобы он появился прямо сейчас и обещал никогда ее не оставлять. Она думала о том, что стоит извиниться, понимала, что не так много ночей провела с ним рядом, слишком хорошо запомнила его объятия, и теперь не могла без них уснуть.
Проснулась Лилайна от первых солнечных лучей, заглянувших в окно. Кто-то его бережно закрыл, но солнце, заглянув в щель меж штор, добралось до ее лица, заставляя морщиться и переворачиваться на другой бок.
Антракс сидел в ее комнате с кубком в руках. По приказу графа ему можно было спокойно прийти даже сюда. Никто не понимал, кем именно был этот человек и что его связывало с принцессой, но пока все молчали, ожидая ответа.
Лилайну же вид Антракса просто разозлил.
Сначала он уходит, потом приходит как ни в чем не бывало, еще и пьет с утра пораньше.
Она вскочила в ночной рубашке, метнулась к нему и, вырвав кубок, выплеснула содержимое на пол.
− Что ты себе позволяешь? – спросила она гневно, глядя в синие глаза.
− Может это не я, а ты позволяешь себе лишнее? – невозмутимо парировал эштарец, забрал у нее кубок и снова наполнил некой красной жидкостью из бутылки без надписей и меток.
Лилайна злилась, но не понимала толком, почему ее все так сильно раздражает. Просто сам муж своим существованием выводил ее сейчас из себя, а его внезапная манера пить утром была только поводом, чтобы снова забрать кубок и вывернуть на пол.
Только теперь Лилайна замерла, видя как на полу, возле ковра, разливалась эта жидкость, густая и совсем не похожая на вино.
− Что это? – спросила она озадаченно.
− Тебе не кажется, что с этого вопроса тебе стоило начинать?
Антракс забрал у нее кубок, но наполнять его не стал. Ему не хотелось обсуждать сейчас, что и почему он пьет и будет пить, наверно, всю свою жизнь, чтобы держать в норме свой обиженный огнем организм.
Он хотел быстрее все решить, потому без лишних предисловий положил на стол голубой лист, свернутый в трубку и перевязанный лентой, видимо снятой со свадебного платья принцессы.
Лилайна сглотнула, видя эту бумагу. Она знала что это. Она сама забыла ее в комнате принца и не потребовала назад.
Антракс молча положил рядом еще один лист, такой же голубой, но сложенный в несколько раз.
Разница этих двух бумаг поразила Лилайну. Первая явно бережно где-то хранилась, вторая успела выгореть, углы ее немного потерлись. Она, казалось, чудом была еще цела.
Антракс встал, прошел мимо нее и резко распахнул большое окно, открывающее вид на город.
− Из этих бумаг, прямо сейчас, должна остаться только одна, − проговорил он.
Лилайна обернулась, взглянула на его спину и несмело взяла вторую бумагу. Она была уверена, что они не отличаются, но с ужасом развернула свидетельство о том, что их брак недействителен. Ее руки задрожали. С самого начала у него была эта бумага. Он просто обманул ее.
