Чёрная пантера с бирюзовыми глазами (СИ) - Чекменёва Оксана (прочитать книгу .TXT) 📗
– Даже чуть побольше, – криво улыбнулся Гейб. – Вам назвать точные цифры?
– Не стоит, – отмахнулся Дэн. – Сотней больше, сотней меньше, значения не имеет.
– Я вот это и имела в виду, – пояснила Элли. – Моему пониманию до сих пор не подвластно такое вот: «Сотней больше, сотней меньше», хотя я в этой семье уже тридцать лет.
– Знаете, когда я узнала возраст Гейба, то сначала где бежала, там и села. Буквально. Ноги подкосились. А потом...
– Что – потом? – поинтересовался Дэн.
– А потом я подумала – ну и что? Вот же он, передо мной, мой Гейб. Такой, каким я его встретила, каким полюбила и поняла, что мы с ним – одно неделимое целое. От того, что я узнала про его три тысячи лет, он ни капельки не изменился. Так какая разница, сколько ему – тридцать, триста или три тысячи? Вот после этого у меня в голове что-то словно бы щёлкнуло, и всё, я перестала реагировать на большие возраста. Возраст – это всего лишь число.
В этот момент я услышала лёгкие шаги, раздающиеся из детской.
– Ой, малышки проснулись! – я поднялась из-за стола. – Извините, но я покину вас ненадолго.
– Можно мне с тобой? – попросилась Элли, и я кивнула. Почему бы и нет?
Оставив мужчин на кухне, мы поднялись на второй этаж, попутно заглянув в гостиную, где на одном из диванов спокойно посапывал Джереми. Рядом, словно бы охраняя его, растянулся Лаки. Зайдя в детскую, и не обнаружив в ней девочек, я понимающе улыбнулась и стала дожидаться, пока они выйдут из ванной. Пусть они совсем ещё крохи, но в таких делах уединение нужно всем.
Вскоре малышки вышли в детскую. Они выглядели невероятно мило – в очаровательных пижамках, с растрёпанными кудрями и раскрасневшимися после сна личиками.
– Господи, какие куколки, – ахнула Элли.
Девочки настороженно посмотрели на неё, и Кэтти чуть подвинулась в сторону Кристи, словно стараясь загородить её плечом. Вздохнув, я подошла к ним поближе и присела на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
– Доброе утро, девочки, – улыбнулась я им. – Познакомьтесь, это моя мама. Она приехала в гости и хотела познакомиться с вами. Её зовут тётя Элли.
А как я ещё должна была её представить? Не бабушкой же. К тому же, с этим словом у девочек связаны не самые счастливые воспоминания. Робко поздоровавшись, девочки вопросительно посмотрели на меня, словно бы дожидаясь каких-то указаний. Поэтому я вновь повела их в ванную умываться, чистить зубы и причёсываться. Элли решила больше не смущать малышек, и вновь спустилась вниз, к остальным.
Оказалось, что девочки уже вполне умело управлялись с зубными щётками. Я вспомнила, что мне зубы лет до шести чистила няня. Впрочем, мне никто и не предоставлял возможности делать это самой. Но у малышек была совсем другая жизнь, к тому же, по словам Гейба, интеллект детей оборотней несколько выше человеческих, словно компенсация за замедленное физическое развитие.
Поинтересовавшись, какие причёски хотят сделать близняшки, я, в итоге, сделала Кэтти конский хвост на макушке, а Кристи – два хвостика по бокам. Девочки рассказали, что их никогда не спрашивали, чего они хотят, и всегда одевали и причёсывали одинаково. Да, близнецы всегда привлекают к себе внимание, и, наверное, приёмные родители старались подчеркнуть их сходство. Но мне не перед кем было выпендриваться, поэтому я решила, что эти две маленькие, но уже сформировавшиеся личности, будут настолько разными, насколько им самим захочется.
Я так же спросила девочек, что именно они хотят на завтрак. В ответ получила два очень удивлённых взгляда и робкое:
– А можно НЕ овсянку.
– Никакой овсянки отныне и навеки! – клятвенно заверила их я. Наплевать, что это полезно! Пока я отвечаю за кормёжку в этом доме… И когда только успела взять на себя эту обязанность? Неважно! Итак, пока я отвечаю за кормёжку – никто в этом доме овсянкой давиться не будет! – Но, может быть, вы хотите что-нибудь конкретное?
– А можно творог? Такой, как вчера? С мармеладками? – осмелела Кэтти.
– Можно! – кивнула я.
– И какао? – пискнула Кристи.
– И какао, – согласилась я. Даже если в доме его не окажется, и мне придётся бежать за ним в Огасту – какао малышки получат! Немного побаловать их не помешает – они это заслужили, как любые дети.
Какао у нас не оказалось. Пока малышки с удовольствием трескали блюдо из творога, в котором самого творога было, пожалуй, не больше половины, я собралась пробежаться по соседям – может, кто одолжит, а если нет – мчаться в Огасту, в магазин Зака. Но, узнав о моей проблеме, Элли дала мне прекрасный совет, и вскоре близняшки с удовольствием наслаждались напитком, в котором я вместо какао-порошка использовала натёртый молочный шоколад. Девочки были в восторге от получившегося лакомства, и я решила именно такое им и делать каждый раз, когда попросят.
После завтрака девочки попросили разрешения продолжить собирать вчерашний пазл. Конечно, я разрешила. Малышки настолько тихо сидели над мозаикой, что совершенно не мешали отсыпаться Джереми. Поймав удивлённые взгляды девочек, я просто сказала, что это мой брат, приехавший погостить. Вопросов не было.
Уж не знаю, о чём они думали, может, в душе опасались, что он отберёт у них игрушки, как делал их сводный брат в последней семье. Не знаю. В любом случае, они восприняли его появление без вопросов и возражений. Надеюсь, когда мальчик проснётся, и дети познакомятся поближе – они смогут подружиться, ведь они почти ровесники.
Лаки, лежащий до этого возле спящего Джереми, встал и подошёл к нам, чтобы получить от всех троих объятия и ласки. После чего, с чувством выполненного долга, улёгся на ковёр с таким расчётом, чтобы держать в поле зрения всех троих детей.
Я вернулась на кухню, к взрослым, поскольку сквозь распахнутые двери могла прекрасно видеть девочек, а они – меня. Гейб в это время как раз ввёл остальных в курс дела, рассказав о том, как близняшки оказались на нашем попечении, и какая жизнь у них была до этого. А мне вспомнилось, что в предыдущем рассказе Коула кое-что осталось недоговорённым.
– А что стало с тем доктором? – негромко, чтобы девочки не услышали, поинтересовалась я.
– Он покончил с собой, – жёстко ответил тот.
– Это вы его?.. – уточнил Гейб.
– Я предоставил ему выбор, – пожал плечами Коул. – Смерть медленная и мучительная, либо же быстрая и практически безболезненная. Жить человек, выдирающий младенца из чрева матери ради продажи, не имел права. Он выбрал быструю смерть. И повесился.
– И что, ты дал ему вот так уйти? Без мучений? – прищурился Гейб.
– Он написал чистосердечное признание, – сухо проговорил Коул. – Рассказал всё, что натворил, в предсмертной записке. Якобы его замучила совесть. Это было моим условием. Кстати, один из моих кузенов позаботился о том, чтобы эта записка попала к журналистам. Так что замять скандал не удастся. Люди будут плевать на его могилу, а не восхвалять доблести «доброго доктора, спасителя жизней», его имя будет опозорено навеки.
– Хорошо придумано, – кивнул Гейб. – А что бы ты с ним сделал, если бы он отказался.
– Я, точнее, кто-нибудь из моих родственников, отнёс бы его в самый центр «Долины смерти», где он медленно умирал бы от обезвоживания. Он предпочёл во всём сознаться.
– Так ему и надо! – пробормотала я, вспоминая всё, что натворил этот негодяй.
– А как же его семья? – воскликнула Элли.
– А её у него не было. Он давно разведён, родители умерли, дети выросли, они, кстати, практически не знали своего отца. Так что никто особо страдать по нему не станет, не переживай, дорогая.
– Значит, вчера утром вы разобрались с доктором и сразу отправились сюда, – спросила я.
– Не совсем утром. Какое-то время у меня заняли его поиски – всё же было воскресенье, и он не ждал меня в своём кабинете. Потом нужно было узнать у него всю правду, потом… остальное. В общем, лететь сюда мы собрались уже ближе к вечеру. К тому времени наш самолёт прилетел в Нью-Йорк, чтобы забрать нас, ребята тоже успели вернуться домой – не могли же они пропустить такое важное событие.
