Двор Тумана и Ярости (ЛП) - Маас Сара (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Когда я делила постель с Тамлином долгими месяцами, он знал, что я с Тамлином, и не сказал ничего. Или, может быть, ему было всё равно.
Может, он не хотел этой связи, может, он надеялся на то, что она исчезнет.
Тогда я ничего не была должна Рису, мне не было за что извиняться.
Но он знал, что я плохо отреагирую, что это навредит мне больше, чем поможет.
А что если бы я знала?
Что если бы я знала, что я мейт Риса, пока любила Тамлина?
Это не извиняло его за то, что он не сказал мне. Не извиняло его за те недели, когда я винила и ненавидела себя за то, что так сильно его хотела… когда он должен был сказать мне. Но… теперь я поняла его.
Я помыла посуду, убрала крошки с небольшого обеденного стола между кухней и пространством гостиной, и забралась в одну из кроватей.
Ещё прошлой ночью я лежала, свернувшись рядом с ним, считая его вдохи и выдохи, чтобы убедиться, что они не оборвутся. Позапрошлой ночью я была в его руках, его пальцы скользили между моих ног, его язык наполнял мой рот. А сейчас… Несмотря на то, что в доме было тепло, простыни оставались холодными. Кровать была огромной — и пустой.
Через небольшое окно я смотрела, как покрытая снегом земля светится голубым под лунным светом. Ветер гулко стонал, поднимая прекрасные, сверкающие хлопья снега снаружи.
Я думала о том, сказала ли ему Мор, где я была.
Думала о том, придёт ли он в самом деле сюда в поисках меня.
Мейт.
Мой мейт.
* * *
Солнечный свет, отражающийся от снега, разбудил меня, и я, щурясь из-за его яркости, проклинала себя за то, что не закрыла шторы вечером. Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где я, и почему нахожусь в этом изолированном домике, глубоко в горах… На самом деле я не знала, где эти горы находятся.
Рис однажды упомянул какое-то любимое место для уединения, которое Мор и Амрен как-то сожгли дотла в пылу сражения. Я задавалась вопросом: было ли это то самое место, отстроили ли его заново. Всё здесь было комфортным и изношенным, но в относительно хорошем состоянии.
Мор и Амрен знали.
Я не могла решить, ненавидела ли я их за это.
Разумеется, Рис приказал им молчать, и они уважают его желания, но…
Я застелила кровать, приготовила завтрак, помыла посуду, а потом осталась в центре гостиной.
Я убежала.
Именно этого и ожидал Рис, как однажды я сама ему сказала, что любой в здравом уме убежал бы от него. Как трус, как дура, я оставила его раненого в холодной грязи.
Я ушла от него, хотя за день до этого я сказала ему, что он единственный, от кого я никогда не уйду.
Я просила честности, но при первой же проблеме даже не позволила ему сказать проявить ее. Я даже не выслушала его.
Ты видишь меня.
Я отказывалась видеть его. Возможно, я отказывалась видеть то, что было прямо передо мной.
Я ушла.
И, наверное… Наверное, я не должна была.
* * *
Скука преследовала меня весь оставшийся день.
Ужасная, неумолимая скука. Спасибо заточению внутри, пока снег медленно таял под тёплыми лучами мягкого весеннего дня. Оставалось только слушать бесконечную капель.
Скука сделала меня любопытной. И, когда я обследовала все шкафы и полки обеих спален, (где я нашла одежду, старые обрывки лент, ножи и оружие, спрятанные и перемешанные с остальным, будто кто-то положил их внутрь и забыл об этом) все кухонные шкафчики, (там оказалась еда, кастрюли и сковороды, и испачканная книга с рецептами) и гостиную (нашлись одеяла, несколько книг и ещё больше оружия, спрятанного буквально везде), я зашла в кладовку.
Для места отдыха Высшего Лорда этот дом был… необычным, слишком простым. Он был обустроен с заботой, но вещи были повседневными, не было никакой роскоши. Будто это было местом для души, куда Рис и его круг могли прийти, завалиться на кровати или диван и не притворяться кем-то ещё, а лишь спорить из-за того, чья очередь готовить, охотиться или убираться…
Семья.
Весь этот дом наполнял меня внутренним теплом семьи, которого у меня, по сути, никогда и не было, на который я и надеяться не могла. Я перестала его ожидать, свыкнувшись с этикетом и формальностями жизни в поместье Тамлина. Свыкнувшись с ролью символа для сломленного народа, с ролью золотого идола и марионетки Высшей Жрицы.
Я открыла дверь, и меня встретил лёгкий холод, но свечи почти мгновенно зажглись и осветили, и согрели пространство вокруг, благодаря магии, поддерживающей дом в приемлемом состоянии. На полках не было пыли (наверняка благодаря все той же магии), сверкали изобилием запасы еды, книги, спортивное оборудование, свертки, верёвки и, вот сюрприз, еще оружие. Я навела порядок среди этих свидетельств приключений прошлого и будущего. Я так погрузилась в это занятие, что почти прошла мимо…
Полдюжины банок с краской.
Бумага и несколько холстов. Кисти, старые и измазанные краской. Кто-то явно поленился их почистить.
Там было и много других художественных принадлежностей: пастель, акварели, нечто, похожее на уголь для набросков, но… Я взглянула на краску, кисти.
Кто из них мог пользоваться всем этим, застряв здесь, как и я, или, наоборот, наслаждаясь выходными вместе с остальными?
Я убедила себя в том, что мои руки трясутся из-за холода, а не из-за того, что впервые за долгое время я приоткрываю крышку краски.
Всё ещё свежая. Возможно, помогла всё та же магия.
Я взглянула на тёмную, бликующую жидкость в банке: синяя.
И тогда я начала собирать остальные принадлежности.
* * *
Я рисовала весь день. А когда солнце зашло, я рисовала и всю ночь.
Луна исчезла к тому времени, как я помыла руки, лицо и шею, и пошла спать, не потрудившись даже раздеться, упала на кровать и заснула, будто мёртвая.
Я проснулась с кисточкой в руках, до того, как весеннее солнце не продолжило было заставлять горы оттаивать.
Я останавливалась только чтобы поесть. Солнце снова зашло, уставшее от проделанной работы: глубоких и многочисленных вмятин в снегу, когда я услышала стук в переднюю дверь.
Измазанный в краске, мой кремовый свитер был совершенно испорчен. Я застыла.
Ещё один стук, лёгкий, но настойчивый.
— Пожалуйста, будь живой, — послышалось из-за двери.
Я не знаю было это облегчение или разочарование, которое опустилось в моей груди, когда я открыла дверь и обнаружила Мор, выдыхающую облачка пара в её замёрзшие руки.
Она посмотрела на краску на моей коже, в волосах, на кисточку в моей руке.
А потом на то, что я сделала.
Мор вошла в дом из морозной весенней ночи и тихо присвистнула, закрывая дверь.
— Определенно, тебе было чем заняться.
В самом деле.
Я раскрасила почти каждую поверхность в главной комнате.
И не просто широкими разноцветными полосами, но маленькими изображениями. Некотрые были простыми: череда сосулек, свисающая с прохода. Сначала они таяли под первыми лучами весны, потом взрывались, превращаясь в летние цветы, перед свечением и трансформацией в осенние листья. Я нарисовала кольцо из цветов вокруг кофейного столика у окна, листья и языки пламени вокруг обеденного стола.
Но между всеми этими замысловатыми рисунками я нарисовала их. Частички и обрывки Мор и Кассиана, и Азриэля, и Амрен… и Риса.
Мор подошла к огромному очагу, где я разрисовала каминную полку в чёрный с золотыми и красными прожилками. Глядя вблизи, это казалось просто красивой краской, но глядя с дивана…
— Иллирийские крылья, — произнесла она. — О, они никогда не перестанут ликовать и восхищаться этим.
Она подошла к окну, которое я украсила ниспадающими прядями золота, латуни и бронзы. Мор потрогала свои волосы и наклонила голову.
— Мило, — сказала она и вновь оглядела комнату.
Её взгляд упал на открытый проход в коридор спальни. И она, поморщившись, спросила:
