Помощница лорда-архивариуса (СИ) - Корсарова Варвара (читать книги .TXT) 📗
Ошеломленная событиями дня, я опустилась на деревянный помост и, охватив голову руками, погрузилась в невеселые мысли. За несколько часов жизнь моя совершила ужасный поворот. Я лишилась дома, я потеряла Джаспера, и не знала, что будет дальше.
В «Крысином подворье» я пробыла три дня.
Первый день просидела неподвижно в нише за переплетением ржавых труб, время от времени забываясь тревожным сном на старом тюфяке. Подходили какие-то люди, Пикерн расталкивал меня и уговаривал поесть. Я нехотя соглашалась, но поддерживать разговор с Кассиусом и отвечать на расспросы дворецкого не могла.
Вечером хмурая нищенка показала путь до квадратного каменного бассейна, в который тонкой струйкой из трубы непрерывно текла теплая вода. Вокруг толпились обитатели тоннеля, женщины стирали, мужчины раздевались, бросали одежду на каменный пол и окунались, не стыдясь наготы. Только поздно ночью у бассейна не осталось никого, и мне удалось кое-как помыться.
На второй день утром меня разбудило щекочущее прикосновение к ноге. Я открыла глаза и подскочила, увидев жвалы крупной диплуры. Рядом стояла тощая девочка в отрепьях и изучала меня пустыми глазами. Я немного успокоилась, разглядев, что в руке маленькая оборванка держала веревку, хитро завязанную на белесом панцире подземной твари.
– Твой питомец? – осведомилась я дрожащим голосом. – У меня тоже есть зверек. Его зовут Фаро. Он альфин, и умеет смеяться.
Девочка не отвечала. Я протянула ей яблоко из запасов, которые оставила Шер. Девочка в недоумении повертела его, словно видела этот фрукт впервые, затем робко откусила, улыбнулась, потянула за веревку и ушла в темноту, волоча за собой диплуру.
Я вздохнула. Что стало с Фаро? Наверное, вигиланты забрали его с собой. Альфин – ценная жертва.Некому больше защитить его от ритуального ножа.
Поднялась и отправилась бесцельно бродить по гигантскому тоннелю. В другое время было бы любопытно исследовать его уголки и тайны, познакомиться с постояльцами «Крысиного подворья», но теперь беда давила на душу тяжелым камнем, и странная жизнь обитателей подземелья занимала меня мало.
А жизнь эта кипела ключом. С утра по катакомбам проходили отряды чистильщиков, смывщиков, «речных крыс» и прочих бедолаг, которые зарабатывали на жизнь, роясь в городских нечистотах и уничтожая паразитов. Вечером у костров собирались целые семьи бродяг. В густом дыму рассыпались искры, тускло сияли чумазые лица, заросшие неопрятными бородами до самых ушей, зловещие старухи в лохмотьях хохотали, разевая беззубые рты, молодые мужчины и женщины отталкивающего вида бродили среди заброшенных механизмов.
Здесь было полно диплур и костепал, которые мирно уживались с двуногими подземными обитателями, питались отбросами, и прятались, стоило показаться чистильщикам со своими пиками и крюками.
Я поймала себя на том, что представляю, как рассказываю Джасперу о своих приключениях в «Крысином подворье». По своему обыкновению он слушает внимательно, иногда хмурится, потом отпускает меткое замечание, после которого мрачное уже и не видится таким мрачным, страшное превращается в нелепое, а забавное кажется вдвое смешнее. Я невольно улыбаюсь, Джаспер всматривается мне в лицо, уголки его губ вздрагивают, темные глаза смеются в ответ.
От воспоминаний больно сжалось сердце.
На третий день произошла странная встреча. Возвращаясь утром от бассейна, я миновала костер, за которым компания побирушек сдавала вчерашний улов своему предводителю – жилистому высокому мужчине с подвязанной как при зубной боли челюстью. Из под серой от грязи повязки торчала слипшаяся сосульками борода. Побирушки слушались его беспрекословно: не отводили воспаленных глаз, мелко кивали, покорно опустошали содержимое кружек для подаяний в глубокую стальную миску. Время от времени король нищих принимался отчитывать провинившихся, и тогда они замирали, как кролики перед змеей, и покорно подставляли спину под удары его суковатой палки.
Резкие движения рук короля нищих, манера величественно наклонять голову показались странно знакомыми, а когда до меня донеслись несколько слов, которые он произнес густым, звучным голосом, под ложечкой сжалось. Бродяга заметил мой интерес и кинул настороженный взгляд исподлобья. По позвоночнику пробежал неприятный холодок.
Торопливо отвернувшись, я поспешила прочь. Бродяга поднялся, в два широких шага нагнал меня и преградил путь. Вскрикнув, я подалась назад и чуть не оступилась на осклизлых мостках. Я узнала предводителя побирушек. Это был старейшина Уго!
– Что вы здесь делаете? – в растерянности проговорила я.
– Вот это встреча, Камилла! – ядовито прошипел он. – Удивлена? Ведь это по твоей милости меня изгнали из общины. Пришлось податься в Аэдис. Все от меня отвернулись, даже жены! Но, как видишь, устроился я неплохо. Мои попрошайки приносят за день столько, сколько не зарабатывает самый богатый лавочник в Олхейме за месяц. Я уже присматриваю себе дом в Меркатии. Тебе, я вижу, повезло меньше. Где же твой теург, пожри его Тьма? Наигрался с тобой, и выгнал на улицу, как паршивую собаку? Так ты подумай хорошенько, мое предложение еще в силе...
Уго протянул руку, но я отскочила и быстрым шагом пошла к своему убежищу. Старейшина брел позади и сыпал угрозами и льстивыми обещаниями, однако при виде Кассиуса и Лероя, которые лениво перебрасывались в кости у костра, осекся и повернул назад.
– Увижу, что ошиваешься рядом, – переломаю ноги, – хмуро пообещал ему в спину Лерой. Уго вздрогнул и ускорил шаг. Больше старейшина на глаза мне не попадался.
Скоро я привыкла к содроганию стен, когда, бешено вращаясь по спиральным рельсам, в соседнем тоннеле проносилась пассажирская субтеррина, выгоняя через воздуховоды порывы сухого, пахнущего машинной смазкой сквозняка; привыкла к редким оранжевым вспышкам угасающего саламандрова огня в заброшенной шахте и шуму подземных вод. Я мучительно хотела попасть на поверхность, в охваченный мятежом город, чтобы узнать о судьбе Джаспера.
Шер не принесла никаких известий. Она вернулась усталая, раздраженная и пропахшая порохом. Посланник от богатого покровителя Убийц Магии не явился, имперская гвардия пошла в наступление, мятежники терпели поражение.
– Кто этот человек, который поддерживал вас все это время? – попробовала расспросить я. – Это мог быть господин Дрейкорн?
Шер отмахнулась.
– Исключено. Это кто-то из сената или Совета Одиннадцати. Принятие Третьего Пакта и засилье теургов далеко не всем по душе. Неудивительно, что есть недовольные. Мелкие фабриканты, например.
– Господин Дрейкорн здесь ни при чем, – мрачно подтвердил Пикерн. Он сильно сдал, тревога за дочь и собственные беды заставили его высокую фигуру ссутулиться. Он не выходил из убежища за трубами, сидел у костра, уныло ворошил уголья железной кочергой. Дворецкий немного приободрился, когда Шер привела его младших сыновей, своих сводных братьев – веселых подростков, которые быстро почувствовали себя в подземном убежище как дома.
– Он подозревал, чем занимается Шер, и не возражал, когда я позволял ее друзьям использовать «Дом-у-Древа» как перевалочный пункт. Впрочем, не так давно он строго-настрого запретил это делать. Как я виню себя в том, что не послушал его и потакал тебе, дочь! Посмотри, к чему это привело. Твою вину взвалили на него. Я так надеялся, что хотя бы дружба с Камиллой заставит тебя одуматься...
– Нужно связаться со стряпчим, – подал голос Кассиус. – Скорее всего, Джаспер у кого-то из друзей. Может, у Карадоса, может, у Леноры.
– Как ты не понимаешь, Кассиус, – я в сердцах оборвала управляющего. – Никому из них нельзя верить. Кто-то докладывал канцлеру обо всем, что происходит в доме. Это был Оглетон, я уверена! А баронесса… я не знаю. Может быть, он у нее.
– Не городи чепухи, Камилла. Оглетон может что-то знать. Я отправлюсь в город, попробую разведать.
Шер не возражала. Она раздобыла одежду мастерового – объемные штаны, куртку и картуз. Кассиус переоделся, намотал вокруг шеи широкий шарф, скрыв нижнюю часть лица, и заметно повеселел. Весь день он изводил меня брюзжанием. Жизнь подземного города угнетала его, он горько сетовал на то, что произошло, и рвался наверх.
