Ветер Безлюдья (СИ) - Татьмянина Ксения (читать книги полные txt) 📗
— Да как скажешь. И мысли не было поднимать эту тему.
— Серьезно? — В тоне неожиданно прорезалась язва. — Вот такая ты вся бескорыстная? Тогда чтобы у тебя еще попросить…
— Э-э-э…
— Да, беги лучше отсюда, пока я не надавил на жалость, не выбил слезу и не попросил невероятного. Даже откровенные стервы лучше таких самаритянок, как ты, все отдающих просто так. Ненавижу бесхребетных…
— Сбегу с радостью, и можешь не переживать, надоедать не буду. Долечивайся на здоровье.
С чувством выполненного долга я пошла к двери, и уже на пороге он меня снова окликнул:
— Ромашка! Подожди немного…
Нехотя остановилась и обернулась:
— Это ты мне?
Глаза у Гранида были серо-зеленые, темные, — и он так меня ими высматривал, словно стену хотел пробить. Но мне действительно было это не столько удивительно, сколько все равно. Меня сейчас беспокоили другие вопросы, волновали другие люди и я жила в ожидании прорыва туда, в сказочное.
— Ничего. Последний раз хотел тебе в глаза посмотреть.
— Зачем?
— Убедиться…
Почему бы и мне не убедиться? Я достала наушники и включила в персонике музыку. Проверить на всякий случай, вдруг его мысли я тоже услышу? Переключив треки, поменяв вещание на прием радио волны и тв, даже выключив все совсем, оставшись только в наушниках — тишина.
— Будь здоров.
Телефон
Работать приходилось усердней и усердней, и тратить уже не свои привычные четыре-пять часов на ролики, а все восемь, а в иные дни и двенадцать часов. Срок «к новому году» поджимал, и нужно было учитывать фактор возможных правок. В какие-то дни я радовалась, что на меня сейчас не свалились новые люди и встречи, что нет подвижек в трущобах, что больше не вызывает следователь, — я могла работать, не засоряя голову. А иногда расстраивалась по той же причине — что нет хода во Дворы, что я так и не приблизилась к разгадкам тайн, а время шло и ничего, кроме работы, не менялось.
Папа в один из визитов просил помочь с текстом и мне пришлось отказать из-за своей загруженности, и с маминым редактором тоже все было плохо — он увиливал от встреч, а в последних своих объяснительных письмах настоятельно просил согласиться с новыми условиями контракта и все подписать до нового года. Я ответила, что, как представитель автора, полностью разорву контракт из-за невыгодных условий. Когда мама об этом узнала, то впала в шок. И просила меня все исправить.
А я не знала, что делать.
Когда до нового года оставалось три дня, я уже предвкушала скорую свободу от заказов и отдых, наконец-то определилась со всеми подарками родным и все заказала.
Раньше я не могла позволить себе тратить деньги, которые были отложены на пенсию. Я работала, пополняла этот фонд, считала весь свой доход, стараясь оптимально распределить его по расходам, а теперь, когда он уже вскрыт, я без всяких переживаний, стала «запускать руку» в этот счет и свободно тратить остаток.
— Я пришла!
Полный рюкзак с продуктами на тумбу, на пол коробку со всей атрибутикой, куртку и шарф на вешалку, кеды скинула и заглянула в зал.
Тетя сидела в кресле перед телевизором, но смотрела в окно — там в свете подъездного фонаря был виден падающий снег. До нового года всего ничего, а наш мегаполис мог лишь мечтать о сугробах — все таяло от тепла, превращаясь в дождь.
— А я сегодня с сюрпризом, — внесла коробку, — здесь небольшая елка и игрушки к ней. И еще одна гирлянда не помешает. Все будет попраздничней, чем в прошлом году.
Старуха промолчала, даже не поздоровавшись, только сопровождала мои действия взглядом. А я, помыв руки, разложила все, что нужно, на кухне, поставила готовиться овощной суп и с удовольствием стала украшать залу.
Искусственная елка была маленькой, полуметровой. А вот гирлянды — большой моток — хватило и на шкаф, и на часть стены, окно и батареи. Пульт от нее опробовала в нескольких режимах и после протянула тете:
— Если не понравится, не включай. Елку не хочешь со мной украсить?
— Нет.
— Я сегодня еще лекарств принесла — на весь январь, разложила в холодильнике и в шкатулке на столе, все на привычных местах. Наверное, числа до второго я не появлюсь, поэтому в холодильнике много готовой еды. Распакуй и разогрей.
Тетя кивнула. Ее лицо сегодня показалось мне особенно печальным.
Елку я решила поставить на единственно возможное место в зале — на тумбу возле окна — та была чуть утоплена между шкафом и стеной. На ней стояли коробки из под кухонной техники, которые еще не перекочевали в комнату-склад. Когда я выбирала — куда бы так сложить барахло из зала, увидела на одной из полок старый запыленный телефон. Я раньше не обращала на него внимания, но сейчас вызубренный на зубок шестизначный номер Виктора вот как-то совпал с этим раритетом. Возникла мысль, что дозвониться по кнопочному еще, стационарному аппарату вполне реально. Я даже сняла его с полки, протерла ближайшей тряпкой и подняла трубку. Гудков, естественно, не было, но это не помешало мне надавить на шесть кнопок и реально надеяться, что сейчас где-то там, в ином пространстве, ответят на звонок.
Секунд через двадцать почувствовала себя глупо и ушла обратно в зал.
Через час я переделала все дела, приготовила к супу яичный блин, сервировала ужин на подносе с плошкой крем-сыра и рубленной зеленью, и села вместе с тетей в зале, смотря передачу «Выкрутись» — стандартное ток-шоу о том, как ничего не подозревающих людей затаскивают в дурацкие ситуации.
— Под елкой тебе подарок. Только не забудь про него, пожалуйста, открой именно тридцать первого. Потому что то, для чего он нужен, будет первого января. Не пропусти.
Спасибо старухе, она не говорила, что ей не надо. Может, ей на самом деле было все равно, и плевать она хотела на всю свою жизнь, но это нужно мне. Я не могла себе представить такого праздника без подарка, даже символического. Это же новый год.
Никакой другой день не был для меня праздником по-настоящему. Дни рождения свои я уже давно не отмечала, даты родственников не зажигали внутри ту самую искорку счастья. Не говоря уже о прочих государственных особых днях. А вот новый год — это все прямо в воздухе витало. Все надеялись, все начинали заново мечтать, становились открытыми больше обычного и улыбались просто так. Новый год — дни, когда люди отрывались от экранов своих персоников, чтобы посмотреть на то, как украшен город, на большую елку, на все особо оформленные витрины. Это были такие дни, в которых можно почувствовать себя живущим немного в другом мире, как в детстве, когда воображению ничего не препятствовало.
Собрав все, что нужно в рюкзак, приготовив мусорный пакет, я оделась и наклонилась, привычным жестом застегивая липучки на зимних кедах, и вдруг снова обратила внимание на то, что видела много раз, но раньше мне было не нужно — телефонную розетку. Домашнюю, старую, проводную розетку.
Не разуваясь я махнула в комнату, сгребла с полки телефон, порылась рядом и нашла его короткий провод. Подключила аппарат прямо на полу в прихожей и, сняв трубку, услышала самый настоящий длинный гудок!
Вскрикнув от радости, покосилась в сторону зала, и даже хотела крикнуть тете эпичную фразу, но передумала. Быстро набрала номер, и через три гудка мне ответили…
В гостях
Сказать, что я летела на место встречи, значило ничего не сказать. Мы тогда с Виктором общались минут пять-десять от силы, но все последнее время внутри меня все равно выстраивалась сложная или, наоборот, простая система связи между нами. Мне думалось, что ничего не случайно, что я должна больше узнать про Дворы, и что этот новый человек будет значить в моей жизни больше, чем мимоидущий незнакомец.
По телефону нас связали не сразу — оказалось, что номер один на Двор и трубку берет тот, кто ближе всех оказывался к аппарату. Путем переключений и заочного знакомства с жителями, меня соединили с квартирой Виктора, где трубку взял отец, Ефим Фимыч, и радостно объяснил, что наслышан обо мне. Оказывается, тот вход закрылся и теперь к ним можно попасть через другую улицу и другой дом. Адрес он дал и обещал, что Виктор как раз меня встретит — он с Нюфом собирается идти гулять.
