Куклы (СИ) - Мессар Алисия (книги серии онлайн TXT) 📗
Роза осторожно сделала глоток из длинного бокала, внимательно наблюдая, как меняется лицо ее спутника — от злости до брезгливости.
— Этого я и боялась, — сказала без тени улыбки.
— Чего, Роз?
— Твоей ревности. Для тебя любой искры довольно, чтобы пожар разгорелся нешуточный. Это чувство такое… бессмысленное, жестокое. А хуже всего — когда в этом пожаре сгорает чувство настоящее.
— Не говори так, Роз! — Алекс взял руку подруги в свою ладонь и поцеловал. — Просто порой я боюсь поверить, что ты предпочла меня всем…
— Вот-вот. Ты не скажешь — «полюбила». Но… — Роза Лейн бездумно улыбнулась — слишком красивой была эта улыбка, чтобы быть настоящей. — Тут уж ничего не поделаешь, наверное. Я не хочу портить тебе настроение, Алекс, прости. Закажи мне, пожалуйста, еще белого вина.
Подзывая официанта, Алекс невольно бросил взгляд на столик Марии — и успел заметить, как при прощании Эмиран уронил перед девушкой крупную алую розу…
Звезда и солнце
Мария с живым любопытством оглядывала тесную, темноватую комнату… скорее, чердак. Выше — только крыша. И к выходу на нее, пока что плотно затворенному, ведет небольшая лесенка.
— Значит, ты выходишь на крышу и наблюдаешь за звездами…
— Да, — кивнул Элиот. — Но сейчас мне это не нужно. Ведь самая яркая, самая лучистая звезда — передо мной.
Девушка осторожно провела пальцем по карте звездного неба, украшавшей простую, без обивки, стену…
— Другие называют меня солнцем, — сказала она просто. — Не знаю, как и почему я согласилась прийти сюда по первому твоему зову. Но прошу… пожалуйста… пускай между нами все будет честно.
Он ничего не отвечал. Смотрел на нее, полускрытый тенью. Как неполная луна. Не двигался. И на миг стало как-то неприятно. Словно не чарующий юноша был перед Марией, а одна из тех статуй, над которыми она работала в Академии…
Этот сумрак, тонущие в нем неказистые предметы скудной обстановки (он, прекрасный, неповторимый, разве он может жить в таком… гнезде?), почему-то бросили в душу зерно непонятного страха… и Мария поспешила сотворить огонек на ладони. Зеленый. А потом — золотистый. Их свечение игриво слилось, веселые искры озарили лицо юноши… тонкие черты, удлиненный разрез ярких глаз, в которых не было тени… И она сама шагнула к нему.
— Мария… — Элиот как будто пропел ее имя. — Ты ведь потом пожалеешь?
— Никогда!
— Почему ты со мной сейчас?
— Потому что ревную тебя к твоим звездам…
Золотисто-зеленый праздничный свет расшалившихся огоньков все еще заливал лицо Элиота, а Марии казалось, что все звезды собрались здесь сейчас и ласкают прохладными лучами его воздушные волосы…
А еще здесь было их взволнованное дыхание. И запах розы… Той самой розы, приколотой к лифу платья, что он бросил ей в кафе…
— Ты сохранила мой цветок, — сказал Эмиран.
— Конечно…
— Прошу, верни мне его.
— Но зачем?
— Затем, — ответил он, приближаясь к ней уже почти вплотную, — что роза теперь пропитана тобой… твоими чувствами… волнением… и я хочу с ней забрать и часть тебя…
— Но ведь я… — почти робко попыталась Мария возразить, но Элиот не дал ей ответить. Отколов розу от платья, он в то же время закрыл девушке рот поцелуем.
Этой ночью Алекс смотрел с балкона на темный город. Большая белая луна шла на убыль, уступая место маленькой лиловой, а это значило, что наступает темное время месяца. В сумраке главная башня города с великими часами стройно, величаво и в то же время — одиноко — возносилась над столицей и казалась такой загадочной, словно и сама была создана из переплетения белого лунного света и ночных теней. Словно в ее часах — самых больших и точных на всех восьми островах — поселился интереснейший сон… Вот только его надо разбудить.
Разбудить сон? Алекс усмехнулся. Ему вдруг захотелось стать птицей — большой черной птицей и, раскинув крылья, полететь в это темное небо, полететь на башню, чтобы заглянуть внутрь старинных часов и найти там этот темный вековой таинственный сон. Посмотреть в его… глаза? Холодный ветер, порывистый и не склонный к чувствительности, схватил Алекса за длинные, сейчас распущенные волосы и бросил ему их на лицо. Как будто не хотел, чтобы человек смотрел на башню, которой он, ветер, может касаться без труда, словно ревновал и злился…
Отводя назад спутанные пряди, Алекс подумал: какой же все-таки странный, странный этот ночной город.
В этом городе сейчас видят сны его друзья. А может быть — и нет. Может быть, сейчас они так же, как и он, отдаются каждый своему безумству. Сардо, забыв о целом мире — и о Розе, ведь так? — сочиняет новую песню… Мария, не в силах уснуть, мечтает о своем звездочете… о, этот звездочет уж точно не спит! Серж — тот парень из леса, слушает ночных птиц и упорно думает… о чем? Роза… А Роза?.. У каждого — своя… если не любовь, то страсть. Все одержимы, все пойдут на что угодно ради того, что кипит в душе и обжигает порой невыносимо.
— Все мы, — прошептал Алекс, обращаясь, наверное, к ветру, — все мы — куклы. Но где же наш хозяин? Почему он позволяет нам так безумствовать? Впрочем… если бы он нам этого не позволил — мы бы обиделись еще сильнее.
Без сожаления развернувшись спиной к башне, оставляя ее наедине с ветром, Алекс ушел с балкона. В своей маленькой гостиной он зачем-то присел к фортепиано. Взял несколько аккордов. Мягче, тоньше, звучнее… И вот уже одна из самых нежных, самых грустных и пронзительных мелодий Сардо Миллитэ льется из-под пальцев лунным шепотом, рассыпается в ночи хрустальными горошинами, акварелью нежных созвучий рисует портрет. Ее портрет…
Юная красавица кружит в печальном танце в невесомости среди ночной пустоты…
Дневник Альсени
— Скажи-ка, Летти, а какие песни пела твоя хозяйка?
— Я не могу их повторить.
Странно, кукла произнесла эти слова так серьезно, как… взрослая?
Летти сидела за столом, на стуле для гостей, на коленях у нее была жестяная тарелочка с земляникой. Она не ела, просто иногда брала ягоды тонкими пальчиками, подносила ко рту и к носу — и клала обратно. Это было очень похоже на то, как «кормят» девочки своих кукол… так вот и сестрица Таня делала в детстве — сажала куклу… конечно, самую обычную, за стол, накладывала ей в игрушечную тарелку конфет и ягод… Серж покачал головой. Теперь вот и он в куколки играет. Вот только светлая идея «завтракать, обедать и ужинать» за одним столом с ним пришла в кудрявую голову Летти. «Чтобы мы были как семья».
Ему как-то не хотелось считать, сколько дней живет у него Летти. Совсем недолго, но он уже ощущал странное чувство привязанности. Как будто у него появился ребенок. Или что-то в этом роде… Летти освоилась в лесном домике, словно жила здесь раньше и просто уезжала погостить. Она гуляла возле сторожки, собирала землянику. А вчера неожиданно притащила птицу, повредившую крыло, и они вместе ее лечили.
Сейчас Сержи смотрел на Летти, а думал об Альсени. Понравилось бы юной хозяйке этой деловитой куклы у него в сторожке? Наверное, да. Если бы можно было вернуть время вспять — он бы обязательно пригласил их обеих на чай. Если бы…
— Что ты все ее нюхаешь? — не удержался Серж от вопроса, когда куколка в очередной раз поднесла к носу землянику. — Куклы различают запахи?
— Угу. Некоторым хозяевам нравится делать для нас духи. Или когда мы хвалим их духи. Кукла Лалины часто хвалит ее духи… такие… фиалковые.
— А что нравилось Альсени?
— Сирень.
Сирень… За оградкой его дома кусты сирени бурно разрослись за долгие годы, в месяц цветения они, как свечами на праздник, украшались крупными цветочными кистями — белыми, синими, фиолетовыми. А каким ароматным становился воздух возле них! В такие дни Серж жалел, что никто, кроме его сестры и случайных гостей, не может полюбоваться этим великолепием. Теперь он уже не сомневался в том, что младшей из сестер Арабел непременно понравилось бы тут. Он засыпал Летти вопросами: в какие еще цветы любила Альсени? какую музыку играла? что читала?
