Развлечение для магов (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина" (чтение книг .TXT) 📗
Слова ударили больней, чем пощечина.
Веденея зажмурилась. Жалко вспомнила то, что сказал Горги, прежде чем забрать ее силу — я обожаю тебя, и мечтаю сжать в объятьях. Но ты должна сберечь свою чистоту до свадьбы. Я не оскорблю тебя непристойным предложением…
Он и тут соврал, раздавлено подумала Веденея. Не захотел — побрезговал, как заявил Олонецкий. Или решил сохранить верность своей невесте? Наверно, госпожа Сталейкина прекрасна, как царевна из сказки.
Впрочем, матушка не раз говорила, что ее старшая дочь миленькая, но не красавица. Госпоже Сталейкиной достаточно быть очень хорошенькой, и она уже выиграла…
— Вы сильно меня хотите, волостарь Олонецкий? — спросила вдруг Веденея, не открывая глаз.
Голос ее позвякивал близкими слезами. Рядом плеснула вода.
— Сейчас я многое за это отдам, — сипло прошептал Олонецкий. — Хочешь, не подпущу к тебе Сигвича? Хочешь хорошую сумму на свой счет, приглашения на балы в течение года? Проси… раз уж не хочешь побрякушек.
Он не коснулся ее, и Веденея была ему за это благодарна. Согласилась тихо:
— Сигвича…
Мара-Лада, тут же пролетело у нее в уме. Мара-Лада должна отомстить Олонецкому. Должна.
Они это заслужили, с обидой подумала Веденея следом. Все они заслужили. Но Грем-Зумковскому отомстит следующая послушница. А сама она рассчитается с Олонецким за девицу Карякину. Хорошо бы и Сигвичу досталось.
Олонецкий тяжело дышал рядом. Веденея, не открывая глаз, уронила:
— Я…
Слово "хочу" сковало ей губы. Веденея, зажмурившись еще крепче, тяжело проговорила:
— Я хочу жить в вашем доме, пока вы будете в столице. Я не желаю… не хочу, чтобы князь Сигвич ко мне прикасался.
Однако Мара-Лада должна дотянуться и до него, пролетело у Веденеи в уме.
— Но я буду рада выпить с ним чаю, — запинаясь, объявила она. — В вашем присутствии, конечно. Или отобедать. Знакомство с князем Сигвичем — это большая честь…
— А ты не дурочка, — насмешливо проговорил Олонецкий. — Только притворялась такой. Я принимаю твои условия, госпожа Левинская.
Получилось, опустошенно подумала Веденея. Следом открыла глаза.
Олонецкий стоял в шаге от нее. Лицо волостаря по-прежнему заливал румянец, каштановые пряди прилипли ко лбу мокрыми сосульками. Меж ними поблескивали капли. Вода на каждом выдохе ворошила темно-рыжие волоски на широкой груди…
— Возьмите меня, волостарь Олонецкий, — пробормотала Веденея.
И сама ощутила, насколько фальшиво, церемонно это прозвучало. Зато отрезало ей путь назад.
— Будто чашечку чая предложила. — Олонецкий чуть поморщился. — Что ж… сначала вытащу тебя из воды. Хочу посмотреть на то, что столько времени ласкал стеблем и листом.
— Нет, — уронила Веденея. — Я вылезу сама. Только отвернитесь…
Олонецкий усмехнулся, и она ощутила его прикосновение. Крупные пальцы скользнули под водой по животу, очертили ее груди — легко, по кругу, точно оценивая их размер.
Она дернулась, но листья сзади кольнули, не дав отступить.
— Пора перейти на ты, — уронил Олонецкий. — И да, я понимаю, что девичья память коротка. Но может, ты все-таки запомнишь мое имя? Ярмир, Веденея.
Он вдруг ушел под воду. Ухватил ее под коленками, и Веденея взмыла вверх. Покачнулась в воздухе, нелепо взмахнула руками, разбросав над провалом два веера из брызг…
А в следующее мгновенье Олонецкий уже усадил Веденею на край провала. Проговорил севшим голосом, по-прежнему стоя в воде:
— Я постелю тебе зеленые простыни…
Тяжелые ладони легли на ее колени. Она судорожно их сжала, одной рукой прикрыв грудь, другой низ живота.
Но Олонецкий этого словно не заметил — и легко раздвинул ей ноги. Веденея скорчилась под его взглядом.
За ее спиной глиняные плитки пола поросли зеленью. Ростки выпустили бархатные листья. Попарно, трепетно и быстро.
— Ты как деревце, — пробормотал Олонецкий, глядя на Веденею. — Покатые плечи, гибкое тело… и глаза огромные. Груди как белые булочки. Теплые, не примятые…
Он как-то замедленно пригнул голову — и коснулся губами ее левого колена. Веденея ощутила горячее тепло, которое сразу приправила нежная боль. Точно там, под его губами, на волю рвался из-под кожи росток.
Потом Олонецкий поднял голову. Обеими руками ухватился за край провала и придавил ей ноги грудью. На каштановых ресницах алмазной россыпью блеснули капли воды.
— Страшно? — тихо спросил он.
Веденея с дрожью кивнула.
— Не нужно бояться…
Его рука, облитая легким загаром, прошлась по ее бедру. Узловатые пальцы скользнули под ладонь Веденеи, прикрывавшую низ живота.
Она дернулась, но Олонецкий навалился всем телом, притиснув ее ступни к стенке провала. И не дал отодвинуться.
— Там лишь лепестки, — неровно выдыхая, сказал Олонецкий. — Я все равно до них доберусь, Веда. Но если тебе так спокойнее, руку можешь не убирать.
Однако пальцы его тут же оттолкнули ладонь Веденеи. И по-хозяйски раздвинули складки плоти между ее ног. Потом Олонецкий пригнулся. Кожу на бедре Веденеи согрел тянущий поцелуй — а его пальцы заскользили у нее под кудряшками. Один из них надавил, проникая чуть глубже.
Веденея оцепенела, прижав рукой груди. До ноющей боли, до…
— Придется не спешить, — пробормотал Олонецкий.
Следом он полупьяно посмотрел ей в глаза.
— Тебе не холодно? Ты сегодня замерзла.
Она помотала головой, не решаясь что-то сказать. Мокрые пряди заметались по плечам.
Следующий поцелуй Олонецкого согрел бедро Веденеи чуть выше. Палец, вдавившийся в ее тело, выскользнул. И Ярмир погладил мягкие складки у нее между ног. Заиграл с узелком плоти, который вдруг отыскался там. О котором она даже не знала…
Из зеленой поросли, укрывавшей пол, гурьбой полезли стебли. Мгновенно оплели Веденее бедра. А потом Ярмир отбросил в сторону руку, которой она прикрывала грудь. И резко приподнялся в воде, словно встал на ступеньку.
Веденея дернулась, глядя на него. Подумала смутно — скоро? Сейчас? Наверно, кричать нельзя, это будет неприлично. Нужно потерпеть…
Потекли мягкие поцелуи — по грудям, уже вспухшим, по соскам, еще помнившим ласку листьев в воде. Один из пальцев Ярмира снова скользнул в ее тело. С силой надавил.
Она дернулась, и нажим ослаб.
А Ярмир тут же потянулся к ее губам. Раздвинул их, и на губы лег вкус свежей травы. Следом язык Ярмира скребнул по рту Веденеи жесткой лозой. Втиснулся так глубоко, что она чуть не задохнулась. Между ног засновали его пальцы.
По телу уже текла горячая река. Сердито плескалась в ответ на ласку мужской руки, скользившей у нее меж лепестками.
Потом Ярмир качнулся, заваливая Веденею назад. И спину ей подперли бархатные листья, взметнувшиеся от пола.
Она повисла в воздухе — не сидя, не лежа. Сбоку вдруг подлезли длинные ростки, опутав Веденее груди. Затрепетали на сосках. А стебли развели ее бедра в стороны. Потянули их к краю провала, поближе к Ярмиру…
Веденея испуганно вздохнула. И в первый раз за эту ночь коснулась его плеч. Широких, твердых, как огромные корни.
Ярмир сразу вскинул голову. Отодвинулся, пройдясь ладонями по бокам Веденеи. Сдавлено сказал:
— Не бойся, боли почти не будет.
Затем он еще немного приподнялся, точно ступил на следующую ступеньку. И Веденея увидела его тело ниже пояса. Подумала изумленно — вот это Ярмир называл колом? А как мужчины прячут это под одеждой? Придавливают чем-то, как она свою грудь корсетом?
Член дрогнул, налитое кровью навершие ткнулось в складки плоти под кудряшками Веденеи. А она сжалась. Мужская плоть ощущалась до отвращения чужой, неприятно требовательной…
— Сейчас, — пробормотал Ярмир, сдавливая ладонями ей бедра.
Снизу, из-под ягодиц Веденеи, взметнулись ростки. Скользнули вверх — и змейками вошли в ее тело там, где недавно побывал палец Ярмира. Ростки напряглись, растягивая складку плоти в том месте. Открывая ее тело навстречу его навершию. Шелковисто-округлому…
Ярмир двинулся.
