Песня ветра. За Семью Преградами (СИ) - "ВолкСафо" (серия книг .txt) 📗
На ночь они остановились в просторной пещерке с очагом, в которую привел их Редлог. Естественно, что лучи солнца не проникали во тьму тоннелей, и о том, сколько времени, Рада могла судить лишь по собственным гудящим от напряжения ногам. Вздохнув от облегчения, когда Алеор объявил привал, Рада сбросила на пол сумки, уселась сама и только потом обвела взглядом помещение, в котором они оказались.
Комната была довольно просторной, в ее конце виднелся маленький очаг с давно истлевшей золой. Возле него стояла узкая койка с толстым матрасом поверх нее и двумя шерстяными одеялами, аккуратно сложенными в ногах. Рада вылупила глаза на койку. Выполнена та была из красного дерева, изукрашена резьбой и позолотой, а ножки представляли собой искусно вырезанные львиные лапы с рубинами вместо когтей. Напрашивался вопрос: как он умудрился затащить эту кровать сюда и где стащил ее? Выглядела она так, что запросто могла бы стоять в королевском дворце. Напротив койки у стены обнаружилась все та же куча сена, а справа от очага было узкое отверстие прохода в соседнее помещение, и оттуда ощутимо тянуло холодком. Наверное, там еще один выход на поверхность, подумалось Раде.
- Мы отлично погуляли, и теперь пришло время поработать, - бодро сообщил Алеор. – Давайте-ка натащим дров, а Улыбашка пока начнет собирать нам обед.
От его вечной энергичности Раду тошнило, да и ноги под ней гудели так, что впору было выть. Но с тяжелым вздохом она все-таки подобралась с пола и поковыляла следом за эльфом в соседнюю комнатушку, где обнаружилась полуобвалившаяся лестница наверх. Алеору пришлось хорошенько поднатужиться, чтобы откинуть люк, на который намело целые сугробы снега.
На мир давным-давно уже опустилась ночь. В прозрачном воздухе, почти что дрожащем от мороза, разливалась темнота, горели звезды, казавшиеся такими далекими сейчас и вымерзшими, как кристаллики льда. Вокруг расстилалась серебристая нетронутая поверхность снега, из которой поднимались вверх усыпанные снежными шапками ели. Рада поискала глазами горы, но в такой темноте видно ничего не было. Стараясь двигаться как можно быстрее, она проворно заковыляла по сугробам прочь от люка в земле. Холод буквально стискивал обручами все тело, и чем быстрее она сможет найти дрова, тем быстрее вернется вниз, тем быстрее отогреется у очага с горячей стряпней Улыбашки в животе.
Засыпала она, вновь прижав к себе искорку и пряча лицо в ее кудряшках, и даже на холодном полу лежать рядом с ней было так хорошо. Перед тем, как окончательно смежить веки в глубоком сне, она успела заметить Жужу, который, воровато оглядываясь, крался к стогу сена и бесшумно шарил в нем в поисках своей бутыли. Кажется, он пьет еще больше, чем Редлог, вяло подумала Рада, и сон окончательно сковал ее.
Ей приснился странный сон, один единственный яркий среди всех обрывков, что проплывали мимо, не затрагивая ее памяти, не оставив ни следа. С высоты птичьего полета Рада видела озеро. Оно лежало в большой чаше горной долины, вытянутое, узкое, словно глаз, с темной водой, поросшее вдоль берега зелеными камышами и цветущими кувшинками. Ни единая рябь не тревожила поверхности этого озера, но кто-то смотрел с его дна на Раду. Чьи-то серо-голубые, странно знакомые, родные глаза заглядывали ей в душу из глубины, и от их взгляда в груди родилось странное чувство. Обреченность, горечь неминуемой утраты, и при этом сила, крушащая горы, свергающая империи, сворачивающая Жернова Времен сила в победоносной песне рассвета и боевых рогов. Сон был таким ярким и таким сильным, что Рада даже проснулась посреди ночи, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.
В пещере было темно, лишь неяркий свет потрескивающих поленьев в очаге бросал танцующие тени на стены. Алеор сидел с прямой спиной, скрестив под собой ноги и полуприкрыв глаза. В его взгляде была пустота, он был глубоко погружен в грезы. Душераздирающий храп от объемного, почти круглого холмика рядом принадлежал Улыбашке. Кай лежал, отвернувшись ото всех спиной, и блики огня танцевали на его нефритовых плечах, таких непропорционально больших, что его фигура казалась скособоченной. А у огня сидел Редлог, глядя в пламя, тихонько что-то шепча под нос и перебирая пальцами длинные костяные четки.
Он почувствовал взгляд Рады и обернулся. То ли со сна ей так показалось, то ли тени неверно играли в комнате, только по лицу его под кожей прокатывались световые волны, и казалось, что в каждый следующий миг это лицо – иное, не женское, не мужское и не детское, но иное. Несколько мгновений он смотрел на Раду, затем вновь отвернулся к очагу, и она тоже улеглась обратно, стараясь не побеспокоить искорку, чьи глаза были полуприкрыты, а дыхание – ровным.
Что-то было в том сне, что пришел ей, что-то очень важное, но Рада никак не могла взять в толк, что именно. Глаза, глядящие на нее из темного озера, не походили ни на одни, что она видела в жизни, и все равно у Рады было такое ощущение, что они ей знакомы. Было в них что-то очень родное, что-то такое близкое ей самой, но при этом иное. Гадая, что бы это могло быть, Рада уснула.
Второй день был точно таким же, как и первый. Да и третий тоже. Вокруг ничего не менялось, лишь коридоры тянулись и тянулись во все стороны, и Рада окончательно потеряла направление, в котором они двигались. Ночевали они обычно в небольших комнатах, где имелись очаги и в соседнем помещении виднелся выход на поверхность. Все эти комнаты походили одна на другую с небольшой разницей: где-то стены были украшены всевозможным барахлом, где-то нет, где-то были кровати, где-то покачивались подвешенные к потолку гамаки. Вот и все.
Порой они забредали в кладовые, где у Редлога была спрятана еда, и Раде оставалось только дивиться на то, сколько всего он перетащил вниз под землю, где он все это взял, и почему оно не портилось. В ящиках стояли свежие овощи, изредка попадались даже фрукты. Мясо, хоть и мороженное, на вкус было таким, будто его только вчера освежевали. Крупа тоже отличалась мягким вкусом и аппетитным запахом, что сбивало с толку. Рада заметила, что если мешки с крупой лежали в кладовых, отведенных под еду, то крупа была хороша. Если же они валялись на полу вместе с другой рухлядью, которую Редлог стащил сюда, то мешки буквально кишели жучками. Как-то раз во время привала она спросила об этом Редлога, но тот в ответ промямлил что-то невнятное и скрылся в тоннелях по своим делам.
- Мне кажется, это не просто кладовые, - негромко заметил Кай с вечным огоньком лукавого любопытства на дне нефритовых глаз. – Вокруг них очень странный энергетический фон, который я не могу прочитать.
- Я тоже заметила, - кивнула Лиара, сосредоточенно жуя похлебку, которую ей в миску щедро плеснула Улыбашка.
- И что это значит? – заморгала на них обоих Рада.
- Это значит, что Редлог каким-то образом заставляет продукты не портиться в этих кладовых, - отозвался Кай. – Что-то он делает, чтобы они сохраняли свои вкусовые качества, но что именно – я сказать не могу. Во всяком случае, энергии Источников я не вижу, а это значит, что он использует какой-то другой способ.
- Да, - кивнул головой сидящий рядом Алеор. Все это время он с интересом прислушивался к беседе спутников, но сохранял молчание. – Забавно, но Редлог использует метод, к которому прибегают в Лесном Доме, чтобы сохранять зерно. Это что-то вроде крохотной Мембраны, растянутой над одним конкретным местом, пленки, под которой время течет гораздо медленнее. Или, может быть, это некая дыра во времени, пустое пространство, где вообще нет никакого движения, оттого там ничего и не меняется. – Алеор усмехнулся и покачал головой. – Только вот я не чувствую в этих местах никакого движения энергий вообще. Эльфы-то хотя бы пользуются силой своей крови и меняют время по своему желанию, сплетая пространство таким образом, чтобы оно приобретало нужные им свойства. Здесь же нет ничего, просто дыра.
- Проклятье! Не нравятся мне такие штуки! – поежилась Улыбашка, помешивая в варящемся на огне котелке.
