Беглянка с секретом (СИ) - Счастная Елена (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— А почему феникс? — я вновь посмотрела на Маркуша, который, кажется, уже начал читать.
— У нашего дома были сложные времена, — почти не отвлекаясь проговорил мальчик. — Это было очень давно. Но род почти угас после одной из затяжных войн с восточным королевством Вантулуи. Остался только один наш предок — Лоранд де ла Фиер. Он прослыл великим воином, сумел вернуться домой, застав его почти совсем разорённым. Он добился руки принцессы Марике Месарош, которая потеряла в той войне молодого мужа. Она была амантой. И помалу они возродили наш род.
Маркуш чему-то улыбнулся, устремив взгляд в окно, что оставалось всё таким же непроглядно серым. Проклятый дождь. Он как будто стеной меня окружил, не давая двинуться с места. Я уже должна быть в Одиине! Но младшему де ла Фиеру не было дела до моих тревог. Он как будто видел сейчас перед собой тени тех сражений, что случались когда-то. Даже после окончания войны с Вантулуи королевство Чайдеаргинд не могло оставаться в покое. А последний год только и говорили о том, что с восхождением на престол нового короля соседи снова стали поговаривать о том, что надо бы вернуть себе земли, что принадлежали им когда-то. Когда — никто уже и не помнил. Только вот думалось, что интересовали их больше не земли, а те, кто на них жил — а точнее, маги и Колодцы, из которых они черпали силу.
— Я, признаться, подумала, что феникс означает огонь, — продолжила я разговор, неожиданно интересный для того, что мог бы случиться с подростком.
— Вы имеете в виду Альдора? — усмехнулся Маркуш, вынырнув из своих размышлений, а может быть, даже мечтаний. Я пожала плечами, ощутив, как что-то кольнуло внутри от одного только воспоминания о нём. Вот уж запомнится так запомнится. — В роду де ла Фиер рождались разные маги. Много было и огненных, но мы не связаны только с этой стихией.
— А какая магия у вас? — спросила я, прежде чем успела подумать о том, что вопрос может оказаться не слишком приятным.
И тут же прикусила губу, боясь чем-то обидеть Маркуша, но на его лице как будто ничего не дрогнуло. Он смотрел на меня всё так же спокойно, и неведомо что творилось сейчас в его мыслях. Похоже, оба брата де ла Фиер — те ещё загадки.
— Не все потомки знатных домов, где когда-либо рождались маги, обязательно ею обладают, — ответил он ровно.
И кажется, всё сказал, а всё равно ничего не понятно.
Я не стала усугублять свою ошибку и настаивать на откровенности. К тому же она была мне совершенно ни к чему. Маркуш снова вернулся к своей книге, в которую я только мельком заглянула — это был исторический труд, как раз рассказывающий о десятилетней войне с королевством Вантулуи. Я не стала ему мешать, хоть он, кажется, и ждал других расспросов. А может, и хотел сам что-то у меня спросить, да не решался. Пришлось мне взять с полки едва не первую попавшуюся книгу — по недоразумению — воспоминания какой-то аманты. Думается, они были далеки от истины, что скрывалась за стеной всех домыслов и сплетен, которые ходили о наложницах знатных магов. Но зато хорошенько могли поразвлечь женщин, ещё способных видеть в жизни обычных амант какую-то романтику.
Читать было противно, а потому я быстро погрузилась в свои мысли. О том, что всё же будет ждать меня в Одиине и там, куда мы с Донатой отправимся дальше. О том, как может сложиться моя жизнь, сумей я убежать достаточно далеко и быть спокойной, что меня не найдёт никто из магов. Никто не пожелает использовать для личных целей. И я почти вздрогнула, как поняла, что Маркуш почему-то пристально на меня смотрит — искоса, почти таясь. И, похоже, уже достаточно давно.
— Думаю, нам пора выбираться отсюда, офате, — он улыбнулся, когда я посмотрела на него в ответ. И опять же — ничуть не смутился. Хотя мне всегда казалось, что в его возрасте юноши часто стесняются общества девушек. Особенно тех, что старше них.
— Что же? Дождь закончился? — я вытянула шею, заглядывая в окно. Нет, по мутноватому стеклу всё так же текли потоки капель. Шуршало тихо, погромыхивало где-то в самой вышине. Редкие вспышки молний слепили витражи.
— Нет, просто обед скоро. Рэзван всё равно скоро за нами пришлёт.
Он отложил книгу в сторону и отчего-то поморщился, будто неловко шевельнулся.
— Всё хорошо? — я заглянула в его побелевшее лицо.
Он кивнул — соврал. И в виски мне ударило жаром. Я понятия не имела, что делать, если ему вдруг станет плохо. А ему явно становилось хуже с каждым мигом. Он как будто пытался поменять положение в кресле, но не мог толком пошевелиться. Только подлокотники сжал — и его лицо заблестело от испарины.
— Что? Что мне сделать? — я вскочила на ноги и заозиралась. Надо позвать прислугу!
Метнулась к шнурку и дёрнула его со всей силы несколько раз. Те, кто работает в Анделналте давно, уже наверняка знают, что делать, если случается беда с младшим де ла Фиером.
Грохот заставил меня обернуться, едва не повиснув на шнурке — так колени ослабли от страха за мальчишку. Он лежал на боку, каким-то чудом сумев опрокинуть очень устойчивое с виду кресло. Я подбежала и попыталась поднять его, чтобы усадить мальчика обратно — и закряхтела от натуги: тяжёлое! Но всё же сумела поставить его на колёса. А вот с Маркушем не знала, что и делать. Одна его поднять я не смогу, да и знать не знаю, можно ли его сейчас трогать. Но юноша вздрогнул всем телом, вытягиваясь в струну.
— Ослабьте, — просипел так, что я едва разобрала.
— Что? — склонилась над ним.
Он зашарил пальцами по резным пуговицам безрукавки — и я принялась её расстёгивать. А под ней оказался вдруг охватывающий талию Маркуша до самой груди жёсткий, будто бы укреплённый костяными пластинами пояс. Он шнуровался на боках, крепился на стальные крючки. Задняя его пластина поднималась по спине до самых лопаток. Его-то, видно, и просил ослабить мальчишка, но было страшно трогать то, что придумала не я. И что, видно, должно было как-то помогать ему. А вдруг сделаю только хуже? Потому я обхватила ладонями скользкое от пота лицо мальчика.
— Маркуш… Маркуш. Вы уверены, что это можно ослабить?
Но он как будто вмиг перестал меня слышать. Вцепился в запястья ледяными пальцами, его глаза стали ещё темнее от расширяющихся зрачков. Он пошарил вдоль моей кисти — как раз той, в которую впитался браслет. И я тоже покрылась холодным потом с головы до ног. Маркуш словно хлынул в меня, а я — неожиданно — в него. В черноту боли, что растекалась вдоль его позвоночника. Закрыла глаза и сама ослепла от того, как стало кругом светло. Явственно увидела переплетение золотых нитей на своей руке. И что-то глубокое, бездонное впереди. Но понять не могла, что это.
Необычное ощущение схлынуло. Я открыла глаза — Маркуш лежал передо мной в сознании, но совершенно спокойный. Его не корчило больше, сухие губы были неподвижны, а в горле не звучало стонов.
А в дверях стоял, глядя на меня в упор, Рэзван. Его красное — будто он только что бежал — лицо помалу бледнело. Он сверлил взглядом мою макушку и словно не знал, что делать дальше. Стоит ли помогать или оставить всё, как есть.
— Помогите мне поднять его! — потребовала я.
Мажордом очнулся и подошёл спешно. Легко поднял Маркуша на руки и осторожно усадил обратно в кресло. Мы вместе вышли из библиотеки. Рэзван вёз замысловатое кресло младшего де ла Фиера, а я только и семенила следом, придерживая подол, боясь споткнуться о него второпях. Мы прошли по коридору, свернули один раз и другой — и оказались перед дверью, что вела в комнату Маркуша.
— Я останусь с ним. Позволите? — и вошла, не спрашивая больше разрешения.
Потому как Рэзван промолчал, едва на меня глянув. Как будто что-то он обдумывал в этот миг. Что-то серьёзное, но не связанное со здоровьем Маркуша. В комнате он вынул мальчика из кресла и уложил на постель. Тот выдохнул облегчённо и прикрыл глаза.
— Останьтесь, — всё же разрешил мажордом. — Раз уж всё равно вы пока вынуждены задержаться здесь. Мы ждали гувернантку и сиделку. Которая смыслит в лечении. Может о нём позаботиться в таких случаях. А приехали вы.
