Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна (читать полную версию книги TXT) 📗

Ночную тишину взрывает звонкий собачий лай. Кажется, Светлячок тоже хочет присоединиться к трогательному моменту. Выходит у него… громковато. Я вспоминаю, что мы, на секундочку, в огромном спящем замке, полном чужих людей.

- Светлячок, тихо! – шикаю на него я, хотя кроме нас с Роном в этом холле его уж точно никто не услышал.

- Сидеть! Карауль дверь в подвал. На всякий… - добавил Рон и осёкся.

А потом покачнулся и начал на меня заваливаться.

- Рин… помоги дойти… кажется, мне лучше прилечь.

Я очень плохо помню, что было дальше. Меня накрыла самая настоящая паника. Кажется, я попросила Замок перенести нас в комнату Рона. Кажется, тот послушался беспрекословно.

Когда пришла в себя, Рон сидел передо мной на стуле, а я стояла сзади и таращилась на его спину.

По когда-то белой рубашке расплываются пятна крови. На правом плече вся ткань изрешечена, а в дырах просвечивают чёрные, хищно поблёскивающие камни, которые впились прямо в плоть. Я насчитала штук семь – размером с перепелиное яйцо и меньше. Ножницы в моих трясущихся руках – и я пытаюсь разрезать мокрую ткань. Они падали из моих рук раз десять, пока доставала их из ящика письменного стола. Всё, что было в ящике, просто высыпала прямо на пол.

- Рин, Рин! Успокойся… Я помирать не собираюсь, поняла?.. Если ножницы будут и дальше так трястись, ты… меня сама скорее прирежешь. Успокойся, маленькая.

- Да какое успокойся!! – взвилась я. – Ты почему раньше не сказал?! Ты как вообще ходил битый час в спине… с этим?!

Последние обрывки рубашки наконец-то упали на пол. Там же уже валяется впопыхах сброшенный мною сюртук, наша походная сумка и меч Рона. Я попыталась успокоить мечущиеся мысли и ходящие ходуном руки.

- Мне больно даже не было… почти. Спина просто онемела и всё.

- И всё… - эхом повторила я и растеряла все слова.

Камни ушли в его тело почти наполовину. От них по коже во все стороны ширилась сеть чёрных изломанных линий, будто вены проступили.

Так. Я, кажется, теперь понимаю Шеппарда, когда ему хотелось крушить и убивать.

- Не шевелись… - прошу Рона очень тихо. Он сидит, сгорбившись и опираясь на колени руками, грудь высоко вздымается, так тяжело дышит. Но послушно замирает в ответ на мою просьбу.

Осторожно, очень осторожно тяну руку к ранам. Камни начинают шевелиться как живые, словно противные насекомые, пиявки, присосавшиеся к жертве.

Изворачиваюсь наизнанку, но заставляю основательно растраченную магию снова откликнуться на зов. Кажется, в поисках её остатков забираюсь куда-то совсем уж глубоко и отрываю какие-то кусочки от себя.

Синим раскалённым жаром вонзаюсь в камни, обрушиваю на них всю свою злость. Рон тихо рычит от боли.

Но у меня получается. Камень всегда был мне послушен. Я чувствовала его – так, как чувствуют живое существо. И эти гадкие паразиты тоже – они знают, как сильно я ненавижу их за то, что они пытаются сделать с моим любимым человеком, чтобы бы там они не собирались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Чёрные осколки просто-напросто бросаются врассыпную от моих ладоней – один за другим выпадают из ран… а потом и правда, как живые, скачут по полу и кидаются по углам кто куда. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не взвизгнуть.

И вдруг случается неожиданное. От стен отделяются длинные шипастые плети, усеянные белыми розами – извиваются, тянутся, догоняют камни. С размаху обрушиваются острыми концами на каждый из них, приколачивают к полу. Кажется, Замок вполне разделяет мои эмоции к этим пришельцам, которых никто из нас сюда не звал. Чёрные камни рассыпаются в пыль, затихают. Плети белых роз медленно втягиваются обратно. Мне кажется, или сейчас стены издали довольное ворчание, а пол слегка дрогнул под ногами?..

Но я тут же забываю об увиденных чудесах, потому что есть дела поважнее.

На спине Рона кровь, и она не собирается останавливаться.

Я сцепляю зубы. И с этим мы справимся тоже. Ещё когда я была маленькой, смогла вывести Эмбер из оцепенения там, в подземельях, где её чуть было не высушил до дна Глазастик. А потом я излечила самого Глазастика от ран, нанесённых острыми рогами наших снежных оленей. Гроша ломаного не стоят мои способности, если не смогу сделать тоже самое для самого важного в моей жизни человека.

Нежность, любовь, тепло, свет – всё самое лучшее, что у меня есть, пытаюсь вложить в прикосновение, от которого Рон вздрагивает, но по счастью молчит. Не рычит от боли, не шипит, не ругается – и постепенно его напряжённые мышцы расслабляются.

Когда я заканчиваю, меня можно выжимать – я вся мокрая от пота. Ноги еле держат, перед глазами всё плывёт и двоится… но я абсолютно, бесконечно счастлива. У меня всё получилось.

Под моими ладонями – совершенно здоровая и чистая кожа. Раны затянулись без следа. Только окровавленные тряпки на полу напоминают о том, что только что было.

- Ну как? – спрашиваю я с надеждой.

Рон осторожно поводит правым плечом.

- Как заново родился. Рука ещё плохо слушается, но… Черепашка, а знаешь – мне повезло почище, чем Глазастику! У меня-то личный целитель теперь всегда будет под боком.

Шутит. Раз шутит, значит и правда всё в порядке.

Сил у меня нет больше вообще, но на то, чтобы счастливо улыбнуться, хватает. Я по-прежнему стою за его спиной и не вижу лица, но уверена, что Рон улыбается тоже.

- Чувствительность вернулась? – осторожно касаюсь его спины, нежно провожу по коже.

А он отчего-то медлит с ответом.

- Более чем.

И тут меня окатывает горячей волной. Я наконец-то осознаю один простой факт – раньше мне просто было не до этого.

Я впервые вижу почти обнажённого мужчину.

Нет, не так. Я впервые вижу почти обнажённым своего любимого мужчину.

Закончатся сегодня испытания моим многострадальным нервам?

У него широкая и очень красивая спина. Мне хочется любоваться ею как произведением искусства. В глаза вдруг бросаются мелкие детали, о которых я просто не знала до этого. Тонкий шрам под левой лопаткой. Две маленькие родинки чуть пониже шеи.

Мне хочется изучать его на кончиках пальцев, хочется поцелуем поставить клеймо – что это всё богатство теперь моё.

Как мне не стыдно думать о таком, когда Рон только что чуть не умер! Я совершенно ужасная и дурно воспитанная особа восемнадцати лет от роду. Даром что училась в каких-то там королевских школах. Нет мне прощения. Сквозь пол провалиться хочется от стыда.

На цыпочках, бочком обхожу его, опустив глаза и стараясь не смотреть в лицо. Он протягивает левую руку и хватает моё запястье, не пускает.

- Куда?

- Я… это… надо, наверное, чего-нибудь найти, плечо тебе перевязать… - очень надеюсь, что не алею сейчас, как маков цвет.

- Не надо.

- Ну, тогда лекарство какое-нибудь… - пытаюсь выдернуть руку, но тщетно.

- Рин, ты моё лекарство. Пойдём в постель.

- Чего?! – поднимаю взгляд испуганно.

Он смотрит на меня такими усталыми глазами, что я сначала стыжусь того, что как-то неправильно поняла его слова, но потом мне просто становится страшно – вдруг не все последствия ранения устранила.

- Глупышка. Снова меня боишься. Ничего, я найду способ это исправить. Только не сегодня. Это и правда был какой-то безумно длинный день. Такое чувство, что у меня мозги из головы вынули и свинцовую гирю вставили. Так что… я иду в постель, а ты мне помогаешь.

- А-а… ну да. Хорошо. Конечно.

Заботливо подставляю плечо и помогаю Рону перебраться со стула на кровать. Он просто нереально тяжёлый и кажется вымотанным до предела.

Рон уселся на краю кровати и подвигал плечом. Поморщился от боли.

Меня скрутил острый приступ нежности и сочувствия. Опять ему досталось за его бедовую Черепашку! А я ничем не могу отплатить…

- Вот что, - от внезапного озарения я аж засветилась энтузиазмом. – Я останусь с тобой и буду тебе во всём помогать!