Разрушитель (СИ) - Успенская Ирина (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
«День - время Алана, а ночи будут принадлежать нам, – послышался голос Вадия. – Ты, я и мир, который станет вращаться вокруг тебя».
– Надо мной нет богов. – Алан отогнал воспоминания и осторожно опустил Ваську на пол, погладил по заплетенным в косы темным волосам. – Это просто вечер, вино, хронический недосып, сейчас выпью Оськиного чаю и буду как новенький.
– Вы себя не бережете, Алан, – вздохнула Валия и направилась к двери.
– Все будет хорошо. Я люблю жизнь, что мне дана. – И, когда дверь закрылась, тихо добавил: – А что-то важное не дано.
Оська вылез из-под стола в тот момент, когда в дверь заглянул юный вестовой, радостно выпалив:
– Ваше величество, брат Винсент очнулся. Отлично! Похоже, черная полоса заканчивается.
«Или только начинается, – тут же влез въедливый внутренний голос. – Если в теле Вина очнется дебил…»
«Хватит каркать!» – одернул сам себя Алан.
– Мой чаек! – Шут бросился к треноге и быстро задул свечу. – Ты запах не чувствуешь? Испортил такой напиток… у, вредитель!
По кабинету разливался терпкий аромат вареной соломы. Пока Алан прятал в стол бумаги, Оська перелил чай в чашку и сунул ее в руки императору.
– Вот и пей теперь гадость! Может, научишься беречь ценный продукт.
– Не бухти. – Алан осторожно отпил маленький глоток горького напитка. – Эта гадость и правильно заваренная на вкус отвратительна.
– Лекарство приятным не бывает!
Идти к Винсенту было страшно, но еще страшнее оставаться на месте и не знать. Черт!
– У тебя руки дрожат. – Оська допил чай прямо из ковшика, сморщился и зевнул. – И безумие рвется из глаз. Выглядишь жутенько.
– Ну, прости, я никогда не был нормальным. – Алан направился к выходу. – Сам понимаешь…
– О да…– Оська загадочно усмехнулся и поскакал впереди, громко вопя: – Императорский шут идет, императора за собой ведет!
Неисправим!
И все же хорошо, что усталость притупила все эмоции, будь Алан в нормальном состоянии, бежал бы эти десять метров и губы искусал до крови, а сейчас просто хотелось, чтобы все закончилось. Так или иначе. А еще невыносимо хотелось спать, и трава больше не помогала. Проспать бы сутки. Эх, мечты, мечты…
– Чувствую себя в декретном с погодками, – пробормотал он себе под нос. – Точно такое состояние вечного недосыпа и ожидания подвоха.
Дверь в покои Винсента охраняли люди Иверта, сам горец уехал со своим отрядом встречать Зиру и мальчишек. Увидев вождя, воины улыбнулись и синхронно приложили кулаки к груди. Так, не забыть, что на бал приедут вожди фронтира. Распорядиться, чтобы Иверт приготовил для них дом.
– Как он? – спросил Алан у лекаря, кивая на лежащего с закрытыми глазами Винсента.
– Брат Искореняющий еще не пришел в себя, бредит, порывается куда-то идти, но так бывает после долгого беспамятства. – Пожилой лекарь служил еще отцу Алана, и в его компетенции сомнений не было. – Я оставлю вас, ваше величество.
Он поклонился и вышел, тихонько притворив за собой дверь.
– Думаешь, он от счастья подвинулся рассудком? – рассматривая бледного ксена, шепотом спросил Оська.
– А что ты ощущал, когда очнулся в теле карлика? – так же тихо ответил Алан.
Получилось или нет? Хотелось хорошенько потрясти парня за плечи, чтобы, наконец, рассеять все сомнения и страхи.
– Я обрадовался. – Оська забрался на подоконник. – Новая жизнь, новый мир, это же так здорово. Духи говорили со мной перед смертью, спрашивали, хочу ли я прожить еще одну жизнь? Я согласился. Заплатил, и вот я здесь.
– Чем заплатил?
– А это касается меня и духов. – Оська хитро сощурился. – А ты?
– А меня не спрашивали, зато потом очень много предлагали за лояльность и послушание, – зло ухмыльнулся Алан. – И до сих пор предлагают.
– Да Вадий ради тебя готов был сам в тело ксенчика вселиться!
А вот с этого места подробнее! Алан испуганно вылупился на шевельнувшегося ксена. Нет, не может быть! Только этого не хватало! Мозг начал паниковать и метаться в поисках ответа, а глупое сердце робко и очень осторожно обрадовалось.
– Нет, нет, нет! Только не это!
Он не хотел переживать это вновь! Влюбленность в Иверта до сих пор вспоминалась болезненно и горько. Пусть Оська просто шутит!
– Я умер? – Винсент распахнул глаза и вперил ошарашенный и больной взгляд в склонившегося над ним Алана.
– Сир? Вы тоже?
– Что помнишь?
Алан напряженно вглядывался в серые глаза, пытаясь найти в них ответы. Кто?
– Берт всадил в меня нож. Потом… небытие. Река Забвения. Голос, который приказывал вернуться. Боль.
– Имя свое помнишь?
– Вы называли меня Алвис.
– Получилось! – заорал Оська и зажал рот двумя ладонями.
– С возвращением, Длань. – Алан облегченно вздохнул и сел на кровать, которая под ним едва слышно скрипнула. – Ты умер, мой верный враг. В этот раз умер по-настоящему.
– Но мы с Кузнечиком сбегали на реку Забвения и притащили твой дух назад в это прекрасное молодое и красивое тело! – Оська энергично размахивал ногой. – Это было настоящее приключение! Хочешь, я тебе спою песенку про шамана и его подружку-Викушку?
– Убью, – беззлобно пообещал Алан и потер глаза. – Винсента больше нет, его дух ушел на перерождение, а вот тело стараниями Оськи осталось, и оно приняло тебя. Ты теперь тоже анчута, Длань.
– Почему ты называешь меня Дланью? – задал Алвис совсем не тот вопрос, который от него ждали.
– Потому что я назначил брата Винсента своей Дланью. Поэтому хватит валяться, поднимай свою тощую задницу и приступай к прямым обязанностям. И так восемь дней потеряли. – Алан улегся рядом и закрыл глаза.
– Я пока немного посплю, а Оська тебе все расскажет…
– Спасибо, – услышал он тихое и удивленное, прежде чем его накрыло глубоким темным сном.
Воскрешение Алвиса порвало тонкую натянутую струну, и Алан наконец-то позволил себе расслабиться. Он поспит всего часик… не больше….
Спустя примерно полгода…
– Ваше величество, ваш советник предлагает опустить пошлины на зерно и ввести тройной налог на рабов, я же считаю, что в настоящий момент это нам невыгодно.
– Кир канцлер! – Мэтью Гарнер откинулся на спинку кресла и тонко улыбнулся. – Отмена рабства проходит в три этапа, и мы с вами согласовали данные этапы еще сезон назад, это вопрос времени, пока же я хочу немного наполнить бюджет. Который, – повысил он голос, – стараниями его величества скоро выйдет в минус.
