Любовь оборотня (СИ) - Кащей Мирослава (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Я догнал отряд только к вечеру, когда они уже остановились на ночь в одном из придорожных трактиров. Оббежав строение и убедившись, что нужные мне люди не покидали это место, я встал с земли уже человеком и потянулся к заплечному мешку, где была сложена одежда, в очередной раз сказав спасибо людям, живущим сейчас среди оборотней и придумавшим такое его строение, что сумка оставалась надёжно закреплённой на спине даже в зверином обличии.
Трактир оказался самым обычным, наполненным запахами немытых человеческих тел и кислого пива и будь моя воля, я предпочел бы ночевку в лесу нахождению под такой крышей. Но девушка была именно здесь и я пересилил всколыхнувшееся во мне отвращение и пошел к стойке, внимательно оглядываясь по сторонам и еще внимательнее принюхиваясь. Обеденный зал был почти полон: за столиками сидело множество ужинающих людей и в воздухе стоял равномерный гул голосов, разобрать среди которого отдельные слова было непросто, да, собственно, и не нужно. Потому что нужных мне людей здесь не было.
— Мне нужна свободная комната на ночь, — сообщил я трактирщику, возвышавшемуся над стойкой подобно горе, — и ужин.
— Свободным мест нет, — отрезала гора и отвернулась.
— Совсем? — неприятно удивился я, мгновенно подобравшись и просчитывая варианты. Насколько я помнил, дорога из Ренса в столицу княжества занимала четыре дня, значит, теоретически у меня было еще две ночи. Но что-то мне подсказывало, что забрать девушку нужно именно сегодня, иначе будет поздно. Слишком поздно…
— Есть матрас на чердаке за пять медяшек, — протянул хозяин внимательно осматривая меня, — но ни тишины, ни покоя я тебе там не гарантирую!
— Согласен! — я выложил на стойку нужную сумму и уточнил, — а что с ужином?
— Садись вот туда, — кивнул трактирщик в темный угол где я с немалым удивлением обнаружил крохотный столик, — сейчас скажу подавальщице, чтобы принесла чего-нибудь съестного, но ужин оплачиваешь отдельно.
Я только согласно кивнул и двинулся в указанном направлении.
К моему немалому удивлению, кормили тут пристойно и я с удовольствием съел и густой наваристый суп и жаркое с вареным картофелем, а когда с едой было покончено и я собирался уже подняться и пойти наверх в зале что-то разительно изменилось. Проследив устремившимися куда-то мне за спину взглядами я увидел, как по лестнице спускаются четверо гвардейцев. Они не раздумывая подошли к самому большому столу и, не особенно церемонясь, потребовали от группы торговцев, до этого момента сидевших там, освободить им место. И, что было самым удивительным, те без возражений послушались. Занятый военными стол оказался не слишком далеко от меня, так что я передумал уходить, надеясь узнать из их разговоров что-нибудь важное.
— А Тар ей значит и говорит, — продолжал что-то рассказывать один их гвардейцев, — так мол и так, сама ведь знаешь, какая судьба тебя ждет. На Главной площади же приговор то вместе читали и твой и отцовский, так неужто хочется тебе, девица, невинность свою княжескому кобелю отдать, да на лобном месте, да в присутствии всего города? Если, говорит, ты меня хорошо попросишь, я, так и быть, сам тебя уважу, да может еще и из ребят кто согласится приголубить, девка то ты видная.
— А она что? — поинтересовался ещё один воин отхлебывая большой глоток чего-то ядрёного, оперативно принесенного на стол испуганной подавальщицей, — попросила?
— А что она? Забилась в угол и сидит, глазищами лупает. Но не ревет и то хлеб. Но, я думаю, они с Ситом её таки уговорят, а не уговорят, так силой возьмут! Чего с ней церемониться то! Все одно ведь князь не пожалеет, зверями на площади потравит, чтобы никому более и в голову не приходило оборотней за созданий божеских считать!
— Это да, у меня зять в загонщиках, так они в один день с нами приказ получили. Мы в Ренс поехали, а они в лес, за парой волков. Видать волками князь девку-то травить хочет…
— Ага, чтобы знала, какого это — быть Вольей невестой, — заржал один из гвардейцев, — я, пожалуй, тоже её приголюблю чуть попозже! Это зверям девственниц подавай, а княжеский кобель и на попользованную заскочит! Специально, говорят обучен!
И гвардейцы снова беззаботно расхохотались, даже не догадываясь о том, что за три столика от них, в самом темном углу, притаился и сейчас с трудом сдерживался от того, чтобы не обернуться, самый настоящий волк.
Тереза.
Сколько я себя помнила, папа всегда интересовался оборотнями. Они были его страстью, его манией и любовью и иногда мне казалось, что не будь у него мамы и меня, и отец взял бы вещевой мешок и пешком отправился за реку Быструю, изучать своё наваждение в "естественных условиях". Он, собственно, и в Ренс переехал из процветающей Иллирии только потому, что это был ближайший к волчьим землям относительно крупный город. Он бы и в деревню переехал, а то и вовсе поселился бы на каком-нибудь одиноком хуторе, если бы не одно но. Папа ничего, совсем ничего не знал о труде простого крестьянина и понятия не имел с какой стороны подходить не только к корове, но и к сохе. Он просто не выжил бы, если бы ему пришлось питаться плодами собственного труда, так что Ренс был крайней точкой в которую мой родитель мог позволить себе забраться ведомый надеждой узнать о зверолюдях чуточку больше. Отец был из достаточно богатой и знатной семьи и получил прекрасное образование, так что городской голова, лишь посмотрев на предъявленные ему документы, едва не подскочил от радости и с готовностью подписал приказ о назначении отца главным городским архивариусом. Так и началась наша жизнь в этом маленьком приграничном городе. На момент переезда мне было пять лет и я плохо запомнила и долгую дорогу на север и сложные первые дни и недели на новом месте. Деньги у отца были и он купил небольшой но уютный дом на тихой улочке в самом центре города, отсыпал матери, уроженке знойной Закии, несколько золотых монет "на хозяйство", поцеловал меня в лоб и умчался на новое место работы, чтобы появиться на пороге дома лишь глубокой ночью. Мама, понимающая, что она вышла замуж за глубоко и неистово увлеченного человека лишь вздыхала, когда я спрашивала где папа и когда он сможет со мной поиграть. К счастью, у нас оказались удивительно доброжелательные соседи которые помогли и с покупкой всего необходимого и с доставкой этого всего до нашей двери. Дома отец появился лишь два месяца спустя и выглядел при этом донельзя расстроенным. Как выяснилось, а городском архива Ренса почти не было информации об оборотнях. Лишь смутные описания, да старые сказки, которые папа и так знал наизусть. Ещё в скрытом хранилище нашлось несколько старых протоколов допроса попавших в плен оборотней или тех, кого посчитали оборотнями. Но, к большому сожалению родителя, допрашиваемые либо упорно молчали не желая отвечать, в не зависимости от применяемых к ним методов дознания, любо несли такую чушь, что даже папа, судорожно цепляющийся за каждую зацепку, посчитал их безвинно обвинёнными. У нас уже забрезжила было надежда, что не найдя нужной информации, отец успокоится и мы вернемся в прогретую солнцем, сладко пахнущую морем и апельсинами Веенну с её белоснежными зданиями и фонтанами на каждой площади, но мечтам нашим не суждено было исполниться. Потому что в Ренсе были те, кого не найти было в любом другом городе мира. В Ренсе были живые свидетели. Законники, ежегодно сопровождающие Волчьих невест на противоположный берег реки Быстрой. Те, кто видел. Если уж не самих оборотней, то хотя бы их тени. И мы остались. Папа работал и под его присмотром архив превращался в то, чем он и должен был быть: в место хранения важных документов, каждый их которых можно было найти. Да и мы с мамой привыкли к неторопливой и размеренной жизни маленького города. Здесь не было такой удушающей жары летом, в безветрие, люди были веселы и открыты, в деньгах мы не нуждались, регулярно получая посылочки из Веенны со знакомыми купцами. Я подружилась с местной ребятней и через какое-то время меня даже перестали называть чертовкой за смуглую кожу и черные глаза и волосы. А потом заболела мама. Отец бросил архив. Он вообще всё бросил и дни и ночи проводил у постели медленно угасающей женщины, лишь иногда проваливаясь в быстротечный сон. И тогда у маминой постели дежурила я. Мы испробовали всё. Обошли всех местный лекарей и знахарок и выполнили все их рекомендации, зачастую противоречащие друг другу. Пока, наконец, порог нашего дома не переступила сгорбленная старушка, с одного взгляда на маму определившая что же случилось.
