Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна (читаемые книги читать txt) 📗
Положение дел в монастыре было таково, что сестра Изабелла распустила свой маленький хор, сказав, что теперь они соберутся на утренней праздничной службе. В обитель начали прибывать гости, так что, потребовалось все напряжение небольшой общины сестер. Нужно было разместить и знатных паломников и нищих пилигримов, прошедших нелегкий путь, крестьян из дальних деревень и горожан из близлежащих городов. Монастырь уже не вмещал все прибывающих гостей, а потому его сосед, деревня Окуневая заводь, привычно начала принимать их у себя. Ника слышала, что не только деревенская гостиница, трактир и каждый дом в деревне были переполнены постояльцами, но и сеновалы и конюшни в каждом дворе.
Больница тоже была переполнена, непонятно каким образом, добравшимися до монастыря убогими калеками с невероятными увечьями и нищими, покрытыми страшными язвами, или неизлечимо больными. Все они, мужественно, тратя последние жизненные силы, преодолевали трудности пути, чтобы попасть на праздник Асклепия, надеясь на то, что святой, как всегда, явит в эти дни чудеса исцеления и, может быть, крохи этих чудес перепадут и на них. А, что подобные чудеса случались, Нике много и охотно рассказывали сестры в длинные ночные дежурства в больничном корпусе.
Накануне вечером сестра Терезия не разрешила ей оставаться лазарете, отправив ее от постели умирающей, ослабевшей старухи, что пришла в монастырь три часа назад. Терезия настаивала на том, что Нике необходимо отдохнуть, хотя, если уж кто и нуждался в отдыхе, так это она сама. В звенящих от пения сверчков, сумерках, Ника прошла мимо трапезной, наблюдая в ее освещенном оконце, как снует по кухне сестра Бети. Время ужина для сестер миновало давным-давно, но в трапезной горели свечи и за длинными столами сидели паломники, которых обносили немудреным кушаньем монахини. Ника остановилась. Неприкрытые ставнями, окна трапезной светились особенным уютом, выглядывая из-под низко нависшей над ними соломенной крыши. Ника стояла и смотрела из темноты на этот, по домашнему, теплый островок человеческого участия и заботы, не думая ни о чем. От усталости в голове звенело.
Она не знала, сколько простояла, вот так: час или несколько минут. Но, очнувшись и представив себе, как вернется сейчас в пустую темную хижину с холодным очагом, быстро приняла решение и направилась к скрипторию. Зачем, не понятно. У нее ведь даже не хватит сил, вникнуть в такую простую вещь, как сказка о курочке Рябе. Зато там, за каменными стенами было сухо и тепло. А пергамент пухлого фолианта удобнее и желаннее, отсыревшей жесткой подушки с колючей, прелой соломой. Режину она тоже не побеспокоит: той, похоже, уже целую седьмицу не было в монастыре. Крыльцо скриптория тускло освещал фонарь. Взяв его, Ника толкнула дверь и вошла в темную, тихую залу.
Светя себе фонарем, она дошла до своего стола, и пристроив его на нем, выбила кресалом искру. Когда на фитиле светильника, занялся огонек, разгораясь все сильнее и набираясь сил, Ника вынесла фонарь на крыльцо, повесив его обратно на толстый гвоздь в нише. От резкого порыва ветра, пахнущего дождем, фонарь со скрежетом закачался, пламя в нем заметалось и Ника поспешила захлопнуть дверь. При прыгающем огоньке светильника, Ника отыскала в книжном шкафу самый толстый, пахнущий пылью и мышами, фолиант, положила его на пюпитр и устроившись на скамье, отстегнула его застежки и раскрыв, легла на его разворот головой, спрятав руки под туникой. Пригревшись, она заснула, но боль в задеревеневшей, от неудобного положения, шее и плечах, заставила ее очнуться. С трудом и, кажется, со скрипом повернувшись в другую сторону, она начала было, опять устраиваться поудобнее, чтобы заснуть, когда в свете догорающего светильника, различила, сидящую, в кабинете напротив, неподвижную фигуру.
— Режина? Давно ты здесь?
— Да, — прошелестело в ответ.
— Но… почему ты не разбудила меня?
Молчание.
— Я сейчас уйду, — засобиралась Ника, захлопывая книгу и застегивая ее обложку. — Знаешь, я рада видеть тебя.
— Ты можешь быть здесь столько, сколько хочешь, — прозвучал едва слышно ответ Режины.
Ника остановилась, голос ведьмы был слабым и как будто нездоровым.
— Ты, хорошо себя чувствуешь? Тебя ведь не было в монастыре всю эту седьмицу.
— Ты заметила? - шевельнулась темная фигура. — Так ты беспокоилась обо мне? Скажи, могу ли я, надеяться на то, что моей душе будет даровано спасение?
— Сестра Терезия говорит, что да. Твоя жизнь здесь не мед, но ты ведь все равно продолжаешь нести свой крест, оставаясь в обители.
— Крест? - задумчиво повторила Режина. — А, что думаешь ты?
— Ох, Режина, я в своей-то душе ни фига не смыслю
По скрипторию прошелестел тихий смех Режины.
— Скажи, что ты все время ищешь?
— Где?
— В этих книгах — и Режина, едва заметно, кивнула в сторону книжных шкафов.
— Не нужно быть ведьмой, чтобы заметить, что с некоторых пор, тебя уже мало интересуют рецепты снадобий и описание болезней. Ты, что-то упорно ищешь.
Ника, зачем-то, поскребла ногтем кожаный переплет фолианта.
— Я ищу имя мага
— Судя по всему, ты его так и не смогла отыскать?
Ника кивнула и, со вздохом, добавила:
— Думаю, это бессмысленное занятие и уже не стоит продолжать поиски того, чего нет
— Если тебя не сковывают узы молчания и то, что ты ищешь, не тайна, ты могла бы назвать мне имя, мага. Может быть, оно известно мне.
— Зуфф. Его имя Зуфф.
Режина
Молчание Режины, длившееся довольно долго, держало Нику в напряженном ожидании и смутной надежде.
— И чем же так знаменит этот маг? - чуть слышно, так что Ника прилагала усилие, чтобы расслышать ее вопрос, поинтересовалась Режина.
— Говорят, он может повелевать временем и проникать за пределы этого мира.
— Странно, что о нем мало кому известно
— Говорят, он жил давно.
— Это никак не может повлиять на славу столь могущественного мага. Откуда тебе стало известно о нем? От кого?
— От дворфа
— От дворфа? - как ни слаб был голос Режины, в нем слышалось неподдельное удивление. — Да, этот народец не склонен к лжи. Тем более в подобных вещах. Может этот Зуфф принадлежит их племени?
— К сожалению, нет.
— Кроме дворфа, кто нибудь еще подтвердил существование чародея Зуффа?
— Маг Шеда
— О! - чуть оживилась Режина. - Недавно, с той стороны я уловила, всплеск необычайной магической силы.
— Дракон Шеда проснулся, — потерев виски, устало сказала Ника.
Режина молчала, склонив голову, потом медленно проговорила:
— Значит, тебя ведет поиск этого Зуффа. Из-за него ты попала в Шед, а потом сюда, в обитель святого Асклепия. И также как из Шеда, этот неведомый Зуфф, уведет тебя от нас.
Ника ничего не ответила. Ей не хотелось врать.
— Я знала об этом. В тебе горит огонь решимости и ты добьешься своего.
— Насчет огня, ты пожалуй, хватила лишку. Сейчас от меня не зажечь даже лучинки, — засомневалась Ника.
— Ты устала, — чуть кивнула Режина. — Монастырь лишь передышка на твоем пути.
— Мне будет жаль покинуть его и тебя.
— Не жалей. Как только ты уйдешь из обители, я покину сей мир.
Ника смотрела на нее, испугавшись своей догадки.
— Подожди… Ты, что больна, Режина? Но тебе стоит только сказать…
— Не стоит. Ни сестра Терезия, ни самая искусная целительница на всем свете не поможет мне.
— Но, почему?
— Прежде выслушай меня и если после этого, ты скажешь, чтобы я лечилась — я сделаю это, ибо искушение мое велико, — ее тихая насмешка угасла и она, хоть и слабым голосом, но ровно, продолжала: — Ведьмы не знают физических недугов, которым так подвержены люди, но и для них существует один опасный недуг, всегда приводящий к смерти — это потеря жизненной силы. Если ведьма не сможет пополнять ее — она умирает. Этой столь необходимой для нее силой, она подпитывается от людей: от их страхов, темных лживых мыслей, жестокости и злосердечия. Бескорыстие, светлая радость, любовь, верность, наоборот — губит ее.
