Хранящая прах (СИ) - Богатова Властелина (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Признаться, Мирина и не ожидала что жена Угдэя, вполне приятной молодой женщиной окажется.
— Мне уже сказали, — отозвалась Мирина, скованно. Взгляд теплых оливковых глаз немного стеснял. Все равно она — княжна из Ровицы и пленница бывшая — здесь чужая, как ни пытайся, а помнить будешь.
— Пока есть время, я расскажу тебе о наших обычаях, — улыбнулась еще шире Турай, словно это правда не имело никакого значения. Грохот, донесшийся из другой стороны шатра, прервал валганку. Она, недолго думая, развернулась, прошла к двери, быстро опустила полог, отгораживаясь от лишнего внимания.
— Завтра времени на то, чтобы поговорить спокойно, совсем не будет, — вернулась она к разговору. — Все заняты будут подготовкой, суета поднимется такая, что не успеешь оглянуться, как вечер настанет. Хан решил настоящий пир затеять, — с торжеством в голосе, оповестила она…
Мирина вновь отвела взгляд, не зная, что ответить.
— …Не волнуйся только, — поспешила утешить Турай. — Я буду всегда рядом, — женщина прошла к очагу, принялась расхаживать по кругу, совершая маленькие шажочки, так и мелькали из-под края платья носы красных сапожек, едва слышно позвякивали украшенные концы пояса — подвески кованные. — Я полагаю, что наш родовой свадебный обряд не сильно разнится от ваших обычаев. С раннего утра к нареченной приходят все ближние женщины, они наряжают невесту, распевают песни, позже выводят к алтарю, где будет ждать жених. Старшие мужи подносят богам дары, высшие силы соединяют новобрачных узами. После справляют пир до заката. Но и там расслабляться не стоит — наступает самый жар торжества и подходит важное время для… Мужчины и женщины, — на последних словах Турай сделала передышку. — Жену провожают в уединенное место, а следом муж уходит к ней.
С каждым произнесенным словом сдавливалось все внутри, щеки вновь загорелись — жгло смущение. Мирина опустила ресницы, отклоняя взор от Турай. Сердце сбивчиво заколотилось в волнующем предчувствии.
«Ведь скоро это случиться. Желает ли того?».
Да ведь ее тут никто не спрашивает. А если бы спросили, смогла бы ответить? Все это в голове не укладывалось, в сердце не вмещалось. Все спуталось.
Прохладные пальцы Турай вдруг накрыли ее руку, сжали чуть, прогоняя метания.
— Я все о тебе знаю, Мирина. Понимаю, как волнуешься, но тебе нужно быть стойкой. Он избрал тебя, ты должна это… — валганка споткнулась на слове, но тут же нашлась: —…должна это оценить.
Мирина не пошевелилась. Не хотела, чтобы Турай видела сейчас ее глаза, не хотела казаться для других слишком уязвимой. Не привыкшая она плакаться. И доверяться, наверное, тоже. И снова воспоминания об Арьяне хлынули невольно. Где-то в глубине души все же таила надежду свидеться еще с ним. Ведь во сне явился неслучайно, верно, тоже мыслит о ней, иначе как объяснить эту незримую связь.
Турай стояла, затихнув давно, наблюдала за княжной. Показалось, что в этот миг валганка видит насквозь ее, видит все помыслы о другом мужчине.
Очнувшись, Турай выпустила пальцы княжны и отошла.
— Я буду здесь, в той части шатра, где главный очаг, если что понадобится — зови, — Турай улыбнулась ласково и тоже поспешила уйти, думая о чем-то своем.
Оставшись одна, Мирина погрузилась в тьишину, плотную, глухую. Поднялась с коровати, прошла к уличной двери, выглянула. Саолнце жгло траву и лысую, местами ввытоптанную людьми землю. Все еще тянуло сыростью после двухдневного дождя, оседал на язык прогоркший вкус влажной выделанной кожи. По двору, огороженного вокруг деревянного шатра высоким плетнем, трудились женщины и девушки: одни подметали, другие стаскивали в шатер ковры и полотнища. Турай говорила правду — и в самом деле готовили лагерь к торжеству: прямо за оградой мужчины воздвигали столбы, сооружая, видно, будущее ворота, через которые она выйдет к алтарю совсем скоро. Шумели где-то дети, протяжно ревели волы на лугах. Мирина подняла голову, щуря глаза от ослепительного яркого неба, бездонного и прохладного, омывающего свежестью с головы до ног. Ни единого облачка на нем.
«А ведь вчера воличани праздновали день плодородия», — вспомнила.
Некоторые из валганок заметили стоявшую в тени княжну, теперь посматривали в ее сторону. Мирина отступила. Нет, сегодня наружу не покажется. Вернувшись внутрь, поняла, что заняться ныне и нечем было, тогда как другие заняты делом. Она все слушала, как за пологом разговаривают женщины, различила и голос Турай. Айма и Ведия больше не появлялись. И хорошо. Мирина плечами повела, вспоминая бесстыдные глаза наложницы. И мысль о том, что та вылезла из постели хана, тяготили все же.
К вечеру вернулась Немея, и снова с полным подносом еды. На этот раз выпеченную на углях птицу и свежий хлеб, пахнущей так сладко, что в животе невольно свело. И сама от себя не ожидала, как съела все до крошки, запив пряным, горьковатым, похожим по вкусу на квас питьем. Делала глотки прямо из горла глиняного кувшина, обхватив его пузатые края руками. Немея с улыбкой на устах забрала кувшин, когда Мирина вдоволь напилась и наелась.
После того, как Немея покинула шатер унося посуду, вечерняя стынь поползла по полу холодный сквозняком. Мирина ноги подобрала на постель и, прислонившись спиной к стенке, погладила перекинутые через плечо правое волосы — сегодня даже не заплетала их, и в рубахе простой весь день. Даже под вечер женщины расходиться не думали, все шумели за стенкой тонкой, хлопоча над чем-то, верно, и ночевать будут здесь. Мирина прикрыла ресницы, слушая их. Хан так и не пришел к ней за целый день, уж кого она ныне не встречала из гостей, хотя чувствовала его присутствие рядом. Да и не знала, желает ли его видеть, все вспоминала взгляд его черных глаз. Все больше молчал он в пути, не заговаривал с ней, а как ладья примкнула носом к берегу да как пришел в палатку справиться о здоровье — и вовсе больше не видела его среди воинов.
Холодная ночь стала наползать на лагерь, погружая Мирину в полумрак. Пришла Ведия с охапкой сухих дров, разожгла быстро очаг, с княжной не заговаривала, робела, все взгляд опускала. По шатру сразу полился душок теплый, и запах смоляной густой наполнил укрытие, окутал, утешил, и так уютно стало и хорошо, что Мирину с головой накрыло ощущение, будто в княжеских родных хоромах она.
Стемнело быстро. Заплясали буйно от разгоравшегося костра отсветы золотистые, окаймляя все занавесы и стены. Вернулась Турай. Она попросила с ней пройти к главному очагу. Мирину хоть и взяло волнение, но поднялась, за ней последовав.
Войдя в другую половину стана, даже дыхание задержала от открывшейся глазам красоты, и удивляясь тому, какое богатство и убранство царило кругом. Недаром валганки здесь весь день трудились. Пол здесь был деревянный, устланный коврами расписными, яркими, посередине из камней выложен очаг круглый, он тоже горел, наполняя помещение теплом и светом мягким и обволакивающим. Под занавесами тканными — тонкими кисейными и тяжелыми бархатными — подвязанные за столбы золотистыми кручеными веревками стояли столики с красивой посудой, и кругом подушки, шкуры, у самых стен — скамьи и сундуки. Несколько женщин все еще суетились в дальнем углу, расставляя утварь. Турай повела Мирину дальше, в другу часть шатра, отгороженную плотными занавесом. За ней тоже сочился свет.
Мирина оказалась в густо освещенном отведенном, как оказалась, для купания месте. О том явно говорила высокая деревянная бадья, стоявшая посередине.
Валганка, подобрав со скамьи рушник, закинув себе за плечо, к Мирине приблизилась. Помогла стянуть с нее свободную рубаху. Турай поддержала, когда княжна вглубь опустилась плавно. Горячая вода обняла до самой груди. Мирина села на дно, вытянув ноги — настолько большая оказалась бадья. Турай же быстро смочила волосы девушки, влив на них что-то густое, пахнувшее сладко цветами.
— У тебя такие красивые волосы, Сугар, — умиротворенно проговорила валганка, вылив на голову ковш подогретой воды, мягко увлажняя пряди, втирая в кожу волос благовония. Полог вдруг приоткрылся, и внутрь скользнула Ведия, принося широкий лоскут полотна. Положив его на скамью, она тут же ушла. Мирина, проводив ее задумчивым взглядом, поинтересовалась у женщины:
