Выбирая судьбу (СИ) - Мороз Ольга (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Стоило ему заговорить про Кьелла, и он вышел из дверей Академии, огляделся и сразу заприметил нас, пару шагов (а до него еще метров десять точно) и вот он рядом, а я все сильнее улыбаюсь, уже практически сияя!
– Кьелл, я немного нахамила отцу Юнаса и его единственной, но они напрашивались. Обижать своих детей не позволю! Теперь ты в курсе, если что, защищай нас, – на меня выразительно посмотрели такие разные два глаза (интересный эффект, как будто два разных человека, то есть норманна, соединены в одного).
– Еще кто-то пострадал от вашей прогулки? – вот мужик-кремень, хотя нет, мужик-лед, о как придумала.
– Ну, еще мне в клуб надо, все ждут рассказа про нашу романтическую историю. Про плен, партизана, допрос и пытки… – я картинно закатила глаза, пытаясь не засмеяться.
– Про что? – о как удивился!
– Ну про нас и наше попадание сюда и к тебе в подопечные, – главное, глазами показывать всю секретность информации.
– Интересно, я бы тоже послушал, – я развела руками, всем своим видом показывая, что и рада бы, но это же сугубо женская территория, – может, после посещения клуба пересказ устроишь или лучше до посещения расскажешь эту занимательную историю?
– Нет, я обещала, что милые женщины все узнают первыми, так что ждите своей очереди, – он чуть прищурил глаза, но больше ничего на эту тему говорить не стал, умный.
– Я договорился про посещение Дани школы. Директор интересовался, Юнас, тобой и тем, когда ты придешь в школу, – мальчишка опустил голову и вжал ее в плечи.
– А мы это решили дома обсудить все вместе. Нам за Дани не пора?
– Пора, – спокойно подтвердил Кьелл и пошел в направление сектора «Весны».
Такое ощущение, что обсуждать школу детей нам с Кьеллом нормально и никакого дискомфорта, будто мы всегда это делали. Решали вместе семейные и бытовые вопросы (так, милый мозг, стоп, это не нормально, это твои фантазии, прекрати буянить и привыкать к хорошему тоже не спеши).
– Угомонись! – шикнула я сама себе, Кьелл выразительно посмотрел, но ничего не сказал, зато Юнас сказал (лучше бы молчал):
– Опять сама с собой поссорилась, это нормально, – блииин, покраснела, иду, молчу, оправдываться не буду, бесполезное дело.
8
Ребенок встретил нас веселой улыбкой и мгновенно поведал такую хорошую новость:
– Анита знает столько интересных историй и легенд, мама — это нечто! – при этом он от избытка эмоций теребил меня за руку, давно его таким не видела.
– Мы с Дани договорились видеться через день, если вы, Хелена, не будете против? – ну куда уж, если ребенок рад, чего противиться.
– Я не против, но как быть с школой, мы хотели начать ходить заниматься?
– Это отлично, как раз хотела предложить повести его в школу, – она встала с подстилки, отряхнула платье и вручила мне маленький букетик, – у вас в «Зиме» такого нет, – она немного грустно улыбнулась, а Кьелл отвернулся.
– Спасибо, очень красивые, – я поднесла букет к лицу и вдохнула запах свежести с легкой ноткой полевых цветов.
– Вам они подходят, – и как это понимать?
– До встречи, Анита, спасибо за помощь, – Кьелл наконец заговорил, а после жестом скомандовал уходить. Мы - отряд ледышки.
– Всегда пожалуйста, – почему мне кажется, что здесь есть какая-то тайна между этими двумя? Просто голос, жесты, все говорит о чем-то личном и не особо приятном.
– До свиданья, – мы с детьми вежливые, поэтому прощаемся и бодро трусим за вожаком.
– Я зайду за едой? Или лучше взять продуктами?
– Продуктами, – деловой тон и весь такой серьезный (прям серьезней обычного), так что отвечаю четко и, по существу.
– Отлично, тогда вы домой, я догоню, – от нас отделались наглым образом.
Мужчина мгновенно ускорился и вон где-то мелькает его спина, хорошая у него скорость. Это, видимо, мужские заморочки, так что ноль внимания.
– Итак, ребенок, признавайся, что еще делали с Анитой?
– Травы перебирали, она предлагала мне составить смесь запахов, которая мне нравится или не нравится, какая успокаивает, правда, тут у меня не получилось, но она сказала, это не беда, еще получится. Знаешь, мама, она такая интересная, мне очень понравилось перебирать травы и создавать букеты, чтобы смешивались запахи.
– Я рада, что тебе понравилось, – я улыбнулась и на мгновение прижала его к себе, к боку, чтобы не замедлять шаг, – а что думаешь по поводу школы, мы с тобой раньше это обсуждали, но здесь реально можно пойти в школу?
– А Кьелл не будет против? – осторожно спрашивает, заглядывая в глаза.
– Это он сам и предложил, – я хитро улыбнулась, и ребенок понятливо кивнул.
– Мам, а там же надо тетради, книги, карандаши… – он перечислял и все ниже опускал голову.
– Не волнуйся, я обсужу это с Кьеллом, заодно подумаем, где я смогу работать. Так что у тебя все будет.
– Мам, может, лучше не надо? – он помнит прошлую зиму, когда у нас не было денег на дрова и теплую одежду.
И я пошла подработать помимо основной работы и помощи хозяйке, которая пустила нас жить в каморку на чердаке, продуваемую со всех сторон. Я чистила снег по ночам, носила воду, убирала в таверне - и просто слегла. В одно ужасное утро я не смогла встать с кровати, у меня был жар и ужасная простуда, малыш дико испугался. Именно он готовил есть, отпаивал меня бульоном и выпросил у хозяйки травы, чтобы сбить жар. Старуха, видимо, поняла, что если я умру, то выгоды это ей не принесет и поэтому сжалилась. Через неделю я пришла в себя, рядом лежал мой худющий ребенок с огромными синяками под глазами. Стоило мне зашевелиться, он вскочил и бормоча, что он сейчас, подал мне стакан с отваром, увидев его замученное лицо, я разрыдалась. А вечером пообещала, что больше такого не повторится, не буду себя загонять.
– Я буду осторожна и все в меру, – он только убито кивнул головой, не верит, этому тоже есть подтверждение, но это отдельная история, просто голодный ребенок — это не тот момент, когда мать может думать о себе.
Мы зашли в дом и мальчишки хотели разбежаться по углам, но не тут-то было.
– Куда это вы собрались, господа хорошие? Во-первых, нас ждет серьезный разговор, а во-вторых, я не откажусь от помощи, – а дальше самое интересное: реакция двух таких разных детей. Мой сын развернулся, тяжко вздохнул и направился ко мне со словами:
– Хорошо, мам, только давай без этого трагизма! – вон же маленькая язва, это он серьёзные разговоры в моем исполнении не любит, поскольку я слишком эмоционально все преподношу и могу разволноваться, расплакаться и вообще трагизм в такие моменты - наше все.
– Извините, я не подумал, я все сделаю! – а вот это уже второй ребенок, который решил, что сейчас его будут ругать, что он не рванул все делать сам. Тяжело будем нам.
– Ты чего? Она у меня нормальная, сейчас немного попереживает о нашем будущем и будет опять спокойная, и довольная, чего ты так разволновался? – Дани даже за руку Юнаса взял. Видимо, совсем не понимает, почему кто-то боится его мамы, – вот если она будет вести себя, как леди, тогда надо бояться и прятаться.
– Она так себя вела на площади, пока ты с Анитой был, – тихонько сообщил этот длинный предатель.
– И с кем? – голосом, полным ужаса, спросил он, при этом тараща глаза, вот же шутник, я выглянула незаметно из-за арки.
– С моим отцом и его единственной…
– Заслужили?
Юнас молчал, наверно, минуту, при этом хмурился и топтался на месте, а после медленно начал говорить:
– Я был совсем маленький, когда он выставил меня за дверь и сказал, что я больше с ними не живу. Помню, как стучал руками и ногами в дверь, умолял впустить и плакал, это было неподобающее поведение воина, и отец еще больше рассердился и стал кричать на меня из-за двери. А потом дверь распахнулась, и она ткнула меня и потребовала не позорить их, я упал, разбил руки, ударился спиной, – голос у него как будто мертвый, я с такой силой сжала полотенце зубами, стараясь не рыдать, что свело челюсть, – маленький был, не знал, что делать. Пошел в сектор «Весны» хотел яблок нарвать, но там гуляли, и я постеснялся, в «Осени» ко мне обратился один воин, я испугался и сбежал. Как пришел в «Зиму» не знаю, тут всегда мало кто живет и очень пустынно, сошел с дорожки, холодно было, я свернулся калачиком и плакал, к маме хотел, меня нашел Кьелл. Принес в дом, напоил отваром, укутал одеялом и пошел к моему отцу, а когда вернулся, был очень сердитый и сказал, что теперь я живу тут. Вот я и живу, не зная, когда меня прогонят…
