Иная. Песня Хаоса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
«Нет, спать нельзя!» — говорила она себе, к тому временами ей чудилось, что вокруг рыскают уцелевшие разбойники, этот отвратительный Вхаро.
«Кто же такой Вен Аур и почему за ним идет какой-то Моль?» — невольно подумала Котя, вспоминая брошенные несколько раз слова. Но первое имя отчего-то воспринималось знакомым, точно так кликали какого-нибудь забытого родича или же давнего друга.
Вен Аур — словно так и шептал бессловесный далекий зов. Аур-Аур-Аур — разносилось по лесу, все отчетливее с каждым мгновением. Котя в полусне встала и выбралась из своего убежища, вытащив из-за пазухи венчик с неправильными узорами.
«Значит, веди меня», — доверилась Котя в самый темный час неразгаданной ворожбе. Она видела шевелящиеся стежки, которые точно светились в крошечной темени и велели выбраться из оврага. Вен Аур-Аур-Аур — доносился зов, отражавшийся от деревьев, звеневший тонким призрачным голосом. Котя шла, и уже не понимала, спит ли или действительно двигается. В теле появилась небывалая легкость, даже ноги уже не так ныли, не проваливались неловко в сугробы.
И вот она вышла на свободную полянку, посреди которой лежал на боку крупный грациозный зверь. Он тяжело дышал и не двигался. Котя сразу поняла, что именно его она столько лет пыталась вышить на всех рубахах и венчиках, именно его видела порой во сне. Теперь он предстал не смутной тенью, и затерянная странница осторожно приблизилась к нему.
Светлая густая шерсть струилась шелком, стать его напоминала не то волчью, не то рысью. На крупных длинных лапах покоилась вытянутая узкая морда, более изящная, чем у собак или волков. Внимательные треугольные уши венчала не шерсть, а мягкий зеленый мох с крошечными белыми цветами, а вокруг них вилась самая настоящая корона из сложных переплетений тонких веточек.
«Не человек, не зверь, не растение — а все сразу», — вспомнила рассказ разбойника Котя, заворожено рассматривая создание Хаоса. Но она не боялась, зверь показался ей невероятно красивым, он светился во мраке, точно воплощенный дух-заступник. От него исходил пряный аромат весеннего леса, но тут Котя ахнула — на левом боку серебристую шерсть окропила ярко-алая темная кровь. Она еще быстро сочилась, выходила толчками при каждом вздохе и вилась паром.
Существо приоткрыло оранжевый глаз, и Котя испугалась совершенно человеческого осмысленного взгляда. Зверь устало приподнял голову, слегка обнажив длинные острые клыки, которые еще алели недавней кровью противников, но ее слизывал длинный раздвоенный язык.
Несомненно, его привел Хаос, смешавший в своем темном чреве всех тварей земных и растения, преобразивший их на свой лад. Но только благодаря этому странному зверю Котя осталась жива, к тому же относительно невредима, поэтому не удавалось больше называть его чудовищем. Настоящие монстры еще недавно сидели у костра, а теперь, наверное, лежали мертвыми в зарослях — и поделом.
— Ты ранен… — прошептала Котя, и бесстрашно сорвала с головы платок, прижимая его к ране, стараясь остановить кровь.
— Ране-е-ен, — протянул выдохом зверь, но тут же встряхнул лохматой головой, увитой короной ветвей. — Но несерьезно. К утру пройдет, просто нужно вр-р-ем-я-я.
Он устало растягивал слова, они исходили не из приоткрытой пасти, рядом с которой вился белый пар — Котя отчетливо слышала их у себя в голове. Далекий зов наконец-то привел ее, и теперь в нем различалась речь. Но ныне больше волновала длинная рана от меча на боку зверя.
— Ты говоришь, — спокойно отозвалась Котя. Пугаться или изумляться она не намеревалась, слишком уж утомилась от всего произошедшего. К тому же зверь ведь спас ее от ужасной участи. Еще тогда Котя догадалась, что действует он по плану, неуклонно возвращаясь и продумывая каждую атаку. Так не поступает неразумное лесное создание, страшащееся огня и факелов.
— Ты не удивлена? — спросил он, поворачивая голову и вытягивая длинную шею.
— Слишком устала, чтобы удивляться, — отозвалась Котя, прижимая платок, стремясь разорвать его на несколько полосок. — Надо тебе помочь, Вен Аур.
— Откуда ты узнала мое имя, Котена? — встрепенулся зверь, перебирая лапами и слегка выпуская длинные белые когти.
— Оттуда же, откуда ты мое, — пожала плечами Котя, словно ничего необычного не случилось. В те мгновения она видела только кровь, переживала за терзающегося от боли зверя. Он получил эту рану из-за нее, кем бы он ни был.
Котя с силой рванула подол сарафана, отделяя несколько длинных полосок ткани от него и от нижней рубахи. К замерзшим пальцам вернулась чувствительность, ткань сопротивлялась, но силы в верных руках хватило.
— Приподнимись! — решительно приказала Котена новому знакомому, уверенная, что ее послушают. Так удалось обмотать крепко связанные тряпочки вокруг его поджарого жилистого тела. Под шерстью выступали мышцы и ребра, как у тренированной охотничьей собаки.
Котя плотно перетянула края повязки, хотя ей раньше не доводилось лечить глубокие порезы. Все больше делала травяные отвары и прикладывала припарки, если кто-то в семье хворал. Теперь же на руках алела свежая кровь, покрывая запекшуюся, разбойничью. Те же руки, та же девушка — убивала и лечила. Коте казалось, что с ножом тогда кинулся кто-то другой, не она, впрочем, вины за совершенное она по-прежнему не ощущала, просто не успевала. Теперь она думала только о ране, и вскоре отметила, что кровь больше не сочится.
— Все, достаточно, добрая девица, — вскоре выдохнул с благодарностью зверь. — Нужно просто отдохнуть. Нам обоим.
От его слов Котя поняла, насколько измучена, но с опаской спросила:
— Разбойников больше нет?
— Нет. Я убил их, — спокойно отрывисто отозвался зверь. — Садись, ты не выберешься из леса, если замерзнешь насмерть. Раньше утра твои глаза ничего не увидят.
— Полагаю, выбора у меня все равно нет, Вен Аур, — отозвалась Котя и неловко дотронулась до лоснящейся шерсти на загривке неведомого зверя. В ответ он боднул мягким лбом, точно домашний кот. От этого Котя даже улыбнулась, совершенно не испытывая страха. Тепло… Наконец-то тепло! А рядом защитник, пришедший из Хаоса в тот миг, когда она едва не прокляла весь свет. Котя привалилась к теплому правому боку Вен Аура, и новый друг укрыл ее длинным пушистым хвостом.
— Кто ты все-таки? — пробормотала она, подбирая ноги под тулуп.
— Все вопросы завтра.
Шерсть согревала и дарила покой, Котя глядела на бездонную переливающуюся черноту Хаоса над головой — вот и узрела она пришельца из далеких краев за Барьером. Только оказался он добрее худых людей. Хотя о планах его не удавалось догадаться, впрочем, Котя слишком измоталась для расспросов.
Пережитые кошмары навалились на нее тяжелыми видениями, но впервые ей казалось, что она не обязана никуда бежать, никуда стремиться. Терзавший всю жизнь далекий зов вдруг прекратился и разлился в душе спокойной мелодичной песней. Или то был лишь сон посреди заснеженного леса…
4. Спутник
Котя открыла глаза уже утром, и долго рассматривала распростершийся над ней купол неба. Дневной свет Барьера скрывал вьющийся по ту сторону Хаос. Прежде только низкий деревянный потолок знаменовал пробуждения, но теперь потребовалось время, чтобы понять, почему вокруг струится серебристый мех, а под ногами влажно скрипит подтаявший снег. Тяжелая голова гудела, несколько мгновений Котя не понимала, в каком мире очутилась.
Лес встречал ее сотней звуков и шорохов: переговаривались птицы, недалеко снежная шапка с мягким шелестом упала с дерева. Все переливалось зеленовато-синими оттенками — над верхушками сосен и елей брезжил поздний рассвет. Конечно, долго поспать не вышло, к тому же в это время Котя обычно уходила в хлев к рано просыпавшейся корове и другим животным. При мыслях о доме навалилась тяжелая оглушающая тоска, застучала в висках свежими, как зияющая рана, воспоминаниями. Дом остался далеко, и старую жизнь похитил злой рок.
Накануне она убила человека, пусть разбойника, но все же мать ей с детства твердила, что женщина создана, чтобы давать жизни, а не отнимать ее. Хотя другая часть сознания подсказывала: для защиты дозволено преступить старинный запрет духов, поэтому чувство вины отступало, зато приходила неприятная трясучка. То ли после всего пережитого, то ли в озябшее тело все-таки закралась дурная хворь. Глупо и бездарно умирать от нее, когда удалось вырваться из лап жестоких лиходеев. Вернее, когда ей помогли выбраться… Тогда-то она вскинулась, вспоминая о том, кто согревал ее всю ночь, о его ране.
