Василиса с премудростью (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh" (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
- Как в сердце?! Кому??? – Берендей вопросил, царственный зад аккуратно на стул заново пристраивая.
- Чего я?.. – глухо Василиса прошелестела, глаза пуще прежнего округлив.
- Петру семипалому, конечно, телохранителю правителя моего, - отвечал Владислав невозмутимо, - подоспел тот вовремя, загородил собой чешуйчатого. Правда, для него это худо закончилось, ну да профессия такая, ничего не попишешь.
В повисшей следом тишине услышала царевна, как комар мимо двери в кабинет пролетел, а за окном капельки дождя первые накрапывать стали.
- Да не убивала я… - наконец вымолвила Василиса, шумно выдохнула и на перепуганного Берендея уставившись, затараторила:- пригрозила просто змею, что со мной шутки плохи… обозвала его эммм… словом нехорошим. Обозлился он и наказал меня - в лягушку превратил! Не знаю я вовсе, кто этот Петька таков, вот вам крест!
Развел руками Горыныч в стороны, пожал плечами широкими да улыбнулся лучезарно:
- Значит, попутал я что-то. Возраст, знаете ли, годы берут своё. То, видать, другая царевна была – всех упомнишь разве?
Вздохнул Берендей облегченно, поднялся с места и к парочке взглядами скрестившейся направился:
- Ну, знаете ли, господин хороший, - обратился он к Владиславу, явно не до конца понимая, кто к нему в гости пожаловал, - вы хоть и послом главным у хранителя врат значитесь, а ведете себя… Не уместны шутки подобные в тереме этом. Василиса Ириаровна сыном моим спасена была своевременно, так что скоро пир мы в честь свадебки их приготовим, не смотря даже на то, что бесприданницей царевна осталась.
- Великодушный вы человек, - Горыныч в ответ молвил, по-прежнему глаз от красавицы не отводя, улыбку загадочную не пряча, - жаль только мне на пиру том погулять не удастся. Лишь только с нечистью болотной разберусь – тут же велено назад возвращаться, в царство наше, серое да зловонное.
Молчит девица красная, в разговор мужчин внимательно вслушиваясь, гадает, неужто так просто от нее жених прежний отступится?
Отступился. Подождал чего-то, посмотрел пытливо с минуту-другую на Василисушку, но, словно бы не обнаружив того, что искал, отвернулся мигом и интерес всякий к ней потерял. Что-то внутри царевны преломилось сейчас же, неспокойно стало ей, и щемящая тоска изъедать душу принялась, пробуждая нечто давно забытое, в народе толи совестью, толи раскаянием зовущееся.
Вскоре и вовсе вышел вон Владислав, а Берендей еще немного посокрушавшись над судьбою будущей невестки, велел ей отдохнуть как следует, дабы на ужин выйти нарядной и бодрой.
… Не задался день у царевны, так и пришлось маяться ей до вечера самого. Ни поспать толком не смогла, ни в себя прийти… Ждала девица жениха судьбою предназначенного, даже за дверь в комнатку свою выглядывала изредка – все шаги его чудились. Отобедала Василиса слабо, аппетит растеряв окончательно. К вечеру так извелась девица, что только слепец ее красавицей назвать мог бы, душою при этом не покривив.
Тогда, как истинная женщина, решила царевна и на ужин не показываться, дабы не понял Владислав, как тронула ее встреча их давешняя. Пошли ей и в этом на уступки – принесли кушанья разные, да чернавок прислали не в меру словоохотливых, чтобы развлекли невесту Иванову. Те и рады стараться – вместо ртов жернова настоящие, любую сплетню в миг перемалывают и за новую берутся!
Тщательно, в пятый раз уж один и тот же кусок дичи пережевывая, думала бывшая лягушка о своем: стоит ли ей идти и каяться к Горынычу, да в чувствах своих сознаваться, или все-таки гордость поберечь и дождаться, пока сам он объявится? Тут-то до сознания ее голос одной из служек донесся, внимание ее восклицаниями разными привлекая сиюминутно:
- … а он брови нахмурил, подобрался весь, да на царя – батюшку нашего накинулся с речью обвинительной: «Что же вы запустили так места те, заветные? – говорит, - одно дело, когда болото стоит на месте, и другое совсем, когда разливаться на пашни да деревни окольные начинает за дни считанные, людей захватывая! Этак нечисть, там расплодившаяся, за лето от царства вашего клочка земли не оставит!» А наш-то плечами только пожимает: « Вам–то, - отвечает, - какое дело? Сами разберемся. Пока только три бабы и пропали, нам от них ни горячо, ни холодно…». Тогда сероглазый кааак зашипит: « Сссын вессссь в отцсааа! – по столу бамс кулачищем, вскочил на ноги и давай коня своего требовать, - и ты, - на Ивана показывает,- со мной пойдешшшь, пользсссу хоть какую-то принесссешь!»..
- Про кого вы говорите, в толк не возьму? – вскинулась Василиса, на чернавок уставилась разъяренно, - поясните мне все немедля да как следует!
А у самой сердце вскачь пустилось от предчувствия нехорошего, того и гляди споткнется и остановится!
- Так чего ж там пояснять, - мямлит девка в ответ невразумительно, - ускакал посол Змея Горыныча, а с собою жениха вашего прихватил. Сказал, чтоб к утру их возвращения ждали. Только простился уж царь-батюшка с сыном младшеньким – шутка ли второй раз за седьмицу на те же болота черные ехать, тут уж никакая удаль богатырская не спасет.
- Зачем это нужно? – прижала Василиса руки к щекам, головой раскачивает, - на кой дались им болота те?!
- Так нечисть там совсем расхулиганилась, никакой управы нет! – поясняет вторая служка, скоренько остатки ужина на подносы собирая, да раскланиваясь, - народ ропщет, спасения требует. За последние деньки и вовсе плохо все стало, болото из берегов вышло и семимильными шагами ко дворцу двинулось! Только вы не переживайте не об чем, спите, царевнушка, не след вам подобными ужасами головушку светлую забивать…
Хлопнула дверь в покои Василисины, осталась одна она, мыслям своим на растерзание.
Больше часа минуло, а покой так и не обрела метущаяся душа девицы. Успела она и у окна посидеть, и песню грустную спеть, затем попытку забыться сном спасительным предприняла - ничто фантазии в голове ее разбушевавшиеся успокоить не в силах было.
Тогда вспомнила царевна, как раньше, в тереме батюшкином от тоски спасться ей удавалось. Приоткрыв дверь в покои свои, громко Василиса чернавку подозвала да велела ей принести нити шелковые всех цветов что найдутся и ткань белую плотную.
Так, спустя энное количество времени, присела у окна царевна с лучиной зажженной и стала припоминать дом свой, матушку с батюшкой, дворец их, поля да реки…Хотелось ей перенести на картину лучшее, что в памяти осталось. Да только мысли девичьи далеко ускользали все время, туда, куда сердечко ее тянулося давным-давно… Где кольнет иглой раз – там река, берегов не видать, течь начинает, где кольнет другой раз – горы высокие, верхушки туманом закрыты, появляются, где третий кольнет – птицы там летят, крыльями огромными машут, ветра холодные разгоняют.
Солнышко вот-вот взойдет, а Василиса покоя не знает – вздыхает горестно, шьет – вышивает, да в окошко зорко поглядывает, всадников на горизонте высматривает.
Наконец, с первыми петухами, как и было Владом обещано, отворились ворота к терему ведущие. Конский топот царевне громом среди ясного неба кажется, душа вот-вот в царство иное отлетит с испуга – такое волнение давно она, горемычная, не испытывала. А наездники оба из стороны в сторону раскачиваются, еле – еле в седлах держаться умудряются. Последнее, что увидеть удалось царевне – стражу подоспевшую к приехавшим – помогли тем спешиться, да в терем гостевой войти.
Ох и странное состояние у царевны тут случилося: не то рыдать она захотела, ни то петь от счастья! Бросила на пол рукоделие свое, законченное минутою раньше, и давай по комнатке метаться – то упрекать жениха в горячности излишней, то радоваться, что невредимым вернулся, а то и вовсе кулаками ему грозить сквозь двери закрытые да стены деревянные, мол, «Ответишь ты мне за ночь бессонную!».
Однако прошло время некоторое, и поутихла буря в душе девичьей, осталась там усталость только да желание самолично в глаза серые взглянуть – убедится, что цел, невредим остался…
Долго думать не стала красавица – решила она так: чем в подушку уткнуться и всхлипывать продолжать до обеда самого, уж лучше предпринять шаг один… опрометчивый весьма.
