Возрожденный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р. (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Он похоронил Осень под одной из них.
И теперь он собирался попрощаться с Велси на ее вершине.
Когда Фьюри остановился рядом с ним, дыхание Тора стало отрывистым, ребра судорожно сокращались и расширялись.
Будучи в браке и имея на спине вырезанное имя шеллан, ты должен молча выносить боль… дабы доказать, что достоин ее любви и союза.
Дыши. Дыши. Дыши.
С церемоний Забвения все иначе.
Дыши-дыши-дыши…
На церемонии Забвения ты должен…
Дышидышидыши…
– Каково имя твоей покойной? – требовательно спросил Фьюри.
По условному знаку Тор сделал гигантский глоток воздуха.
Когда клеймо опустилось на кожу, где столько лет назад было вырезано ее имя, Тор прокричал его, вкладывая в голос каждую унцию боли в сердце, разуме и душе, и звук разнесся по всему фойе.
Крик был его последним прощанием, обещанием встретиться с ней на той стороне, последним заявлением о своей любви.
Это продолжалось бесконечно.
А затем он ослабел, коснулся лбом пола, пока кожа вдоль лопаток горела, словно в огне.
Тор пытался подняться, но его сыну пришлось помочь ему, потому что он потерял всю мышечную силу: с помощью Джона он вернулся в прежнее положение.
Дыхание сбилось вновь, ритмичные, мелкие тяжелые вдохи накачивали его, восстанавливая силы.
– Каково имя твоего покойного? – голос Фьюри был резким, почти хриплым.
Тор втянул еще один гектар воздуха и приготовился к повторению.
На этот раз он прокричал собственное имя, боль потери кровного сына ранила так сильно, что он чувствовал, будто разрывается сердце.
Во второй раз он кричал дольше.
И после он рухнул на руки, его тело было истощено… хотя церемония еще не окончена.
Слава Богу за Джона, подумал Тор, чувствуя, как его возвращают в нужное положение.
Сверху Фьюри произнес:
– Дабы навеки заклеймить твою кожу и связать нашу кровь с твоей, мы должны завершить ритуал для твоих любимых.
Никакой передышки на этот раз. У него не было сил.
Соль жалила так сильно, что он потерял зрение, тело билось в судорогах, конечности бесконтрольно подергивались, и Тор повалился на бок, хотя Джон пытался удержать его.
Действительно, Тор мог только лежать перед всеми этими людьми, многие из которых открыто плакали, чувствуя его боль как свою собственную. Рассматривая лица, ему хотелось как-то успокоить их, избавить от того, через что проходил он, облегчить горе…
Осень стояла в дальнем конце, около сводчатого прохода в бильярдную комнату, во плоти.
Она была одета в белое, ее волосы убраны с лица, изящные руки подняты ко рту. Широко раскрытые глаза покраснели, щеки намокли от слез, а выражение ее лица было наполнено такой любовью и сочувствием, что вся его боль немедля исчезла.
Она пришла.
Пришла ради него.
Она все еще чувствовала любовь… к нему.
Тор начал плакать по-настоящему, всхлипы вырывались из его груди. Он вытянул руку вперед, к Осени, маня ее к себе, потому что в этот момент освобождения, после, казалось бы, нескончаемого болезненного путешествия, в котором она и только она присоединилась к нему, он никогда и ни с кем не чувствовал такой близости…
Даже со своей Велси.
***
Возродится, воскреснет… восстанет из мертвых.
Напротив корчившегося от боли из-за соляного раствора Тора, Лэсситер стиснул зубы не потому, что сочувствовал, а потому что голова сводила его с ума.
Возродится, воскреснет… восстанет из мертвых…
Тор начал всхлипывать, его тяжелая рука вытянулась, ладони раскрылись… тянувшись к Осени.
Ах, да… подумал Лэсситер, финальная часть. Судьба требовала крови, пота… и слез, не по Велси, а по другому человеку. По Осени.
Вот финальная часть, слезы, пролитые мужчиной из-за женщины, которую, наконец, он позволил себе любить.
Лэсситер быстро посмотрел на потолок, на нарисованных воинов с неистовыми боевыми конями, на темно-синий фон…
Луч солнца, казалось, возник из ниоткуда, пронзая камень, известку и штукатурку над всеми ними, яркий свет был таким сильным, что даже Лэсситеру пришлось сощуриться, когда свечение появилось, дабы забрать достойную женщину из ада, в который она попала не по своей вине…
Да, да, посреди свода, с малышом на руках, появилась Велси, блестящая и яркая как радуга, освещенная изнутри и снаружи, цвет вернулся к ней, жизнь возобновилась, потому что она была спасена, свободна… как и ее сын.
И прямо перед тем, как отойти в Забвение, со своей небесной высоты она посмотрела на Тора, на Осень, хотя никто из них не видел ее, как не видела и толпа. В выражении ее лица была лишь любовь к этой паре, к хеллрену, которого она оставила позади, к женщине, которая избавит его от его собственных мучений, к их совместному будущему.
Затем с покорным, умиротворенным выражением она подняла руку, прощаясь с Лэсситером… и исчезла, свет поглотил ее с сыном, унося в место, где мертвые были дома, почивая целую вечность.
Когда свет пропал, Лэсситер ждал собственной вспышки, забирающего луча, своего последнего возвращения к Творцу.
Вот только…
Он все еще… оставался на месте.
Возродится, воскреснет… восстанет из мертвых…
Он что-то упускает, подумал ангел. Велси свободна, но…
В эту секунду он сосредоточился на Осени, взявшейся за белую мантию и делающей шаг вперед к Тору.
Откуда ни возьмись, сверху пробился второй луч прекрасного света…
Но он появился не за ним. Он здесь, чтобы забрать… ее.
Лэсситер собрал воедино кусочки паззла со скоростью и потрясением удара молнии: Она умерла уже давно. Лишила себя жизни…
Небытие. Для каждого свое. Как по специальному заказу.
Все происходило словно в замедленной съемке, когда открылась вторая правда: Осень пребывала в своем собственном Небытии все это время, добравшись до Святилища и прислуживая Избранным все эти годы, затем спустившись на землю, дабы завершить цикл, начавшийся в Старом Свете с Торментом.
И теперь, когда она помогла ему спасти его шеллан… теперь, когда она позволила себе чувства к нему и отпустила горе из-за собственной трагедии…
Осень свободна. Как и Велси.
Гребаный ад! Тор потеряет еще одну женщину…
– Нет! – закричал Лэсситер. – Неееееееет!
Когда он выбился из линии и рванул вперед, пытаясь помешать Тору и Осени коснуться друг друга, люди начали кричать, и кто-то схватил его, будто не давая вмешаться. Но это не имело значения.
Было слишком поздно.
Им не нужно было прикасаться друг к другу. Любовь была там, прощение поступков, прошлых и настоящих, а также связь их сердец.
Лэсситер продолжал рваться вперед, когда последний луч света появился, дабы забрать его, ловя в полете, выдергивая из настоящего и поднимая наверх, хотя он все еще кричал из-за жестокости судьбы.
Достигнув своей цели, в итоге Лэсситер обрек Тора на очередную трагедию.
Глава 73
По правде говоря, Осень не была уверена, что придет в особняк… пока не пришла. И она не знала, что почувствует к Торменту… пока не увидела, как он взглядом исследует толпу, и поняла, что он ищет ее. И она не открыла ему свое сердце нараспашку… пока он не устремился к ней, его контроль разлетелся на части в то мгновение, когда их взгляды сомкнулись.
Она любила его и раньше… по крайней мере, так думала.
Но не целиком и полностью. Самая важная часть, которую она упускала, – это ощущение себя не как кого-то недостойного и заслуживающего наказания, а как личности, имеющей свою ценность и жизнь, которую нужно прожить не под грузом трагедии, определявшей ее так долго.
И делая шаг вперед, она ступала не как служанка или горничная, но достойная женщина, которая собиралась подойти к своему мужчине, обнять его и остаться с ним настолько, насколько позволит им Дева-Летописеца.
Но она не дошла до него.
Осень не достигла и середины вестибюля, когда ее тело охватила какая-то сила.
Она не могла понять, что овладело ей: в одно мгновение она шла к Тору, отвечая на его безмолвную мольбу подойти к нему, пересекая пол, устремляясь к тому, кого любила…
