Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша (книги онлайн полные TXT) 📗

— Не поняла, эй?! — опешившая настоящая Слагалица дернулась на путах, — Петя, ты что, алле, какая Степушка?!

— Ну все, приплыли! — охнула из клети Манара.

— Что… что происходит? — повернулась к ней Степа, — кто они и почему в меня превратились?

— Не льсти себе, одна всего! — съязвила лже-Евдотья, — погляди на остальных!

Повернувшись в сторону прохода на тот свет, Степка открыла рот да так и замерла. Что ни минута — то очередная дичь!

Огневик держал на вытянутых руках Нидару, Первую Слагалицу. При этом так жадно шарил по той взглядом, впору засормиться. Точно, Нидару, не спутать. Такой ее помнила Степка из последнего видения. Еще достаточно стройной, невысокой, с невероятной россыпью веснушек на белом, как сметана теле.

— Ни-и-и-да, моя Ни-и-и-да, — шептал он, — любимая!

— Да-да, я! Поцелуй меня, сейчас же! — потребовала рыжая искусительница.

— Ты пришла? Это правда, ты?

— Конечно! — женщина приблизилась и поднявшись на цыпочки, прижалась к губам, — не видишь разве?

— Коля! Ты болван! Осел! — выкрикнула Манара, покрутив пальцем у виска, — придурок старый, откуда Нида? Это богинка, остолоп!

А Степанида перевела взгляд дальше и застонала. Никита обнимался с голой Вестой, одной рукой распуская той заплетенную косу, а второй сжимая маленькую, упругую ягодицу.

Гор же лежал на сухой траве, широко раскинув ноги, а сверху его оседлала обладательница самых шикарных форм, какие только довелось видеть. Большая, высокая грудь, пышные бедра, каких даже у Степаниды до похудения не было, и осиная талия.

— Вот ты и попался! — рассмеялась женщина и ее большая грудь затряслась прямо у лица лесника, — поцелуй моих милашек! — лесник завороженно потянулся и потерся щетиной о предложенные телеса.

— Ах, вы… — задохнулась Степанида.

— М-да, быстро они их оприходовали! С первого взгляда, чтоб су-у-у-у-к разорвало! — Манара с досадой ударила по прутьям клети, — о, гляди-ка, еще одна!

Степка резко повернула голову в сторону стоящего дальше всех водяника и выругалась смачно, в стиле охоронников дома:

— Вот, блудяка!

Митя целовался с анорексичного вида блондинкой, остриженной под мальчика, которая буквально впечатала его в ближайшее дерево, потираясь как кошка и откровенно лапая ниже талии.

Один лишь чаур продолжал пятиться от голой псеводо-Степки, тем не менее не отрывая взгляд от манящих округлостей. А мерзавка гладила себя, соски теребила, бедрами покачивала, да губки облизывала, все приближаясь и приближаясь.

— Манара! — похоже пленница клети была единственной, кто был в теме, к ней Степка и обратилась, — что делать? Ты вроде в курсе?

— Да кроме как голову отрубить — ничего! Только тогда они истинное лицо и покажут, — был ответ.

— А еще варианты? — ясно же, что головы искусительницам рубить некому.

— Лярва! — грубый окрик, а за ним звук удара. Помощь пришла откуда не ждали. Злющая Матильда повалила рыжую, предварительно оттащив от муженька и тыкала в нее большим кухонным ножом, целясь в шею. Рыжая визжала, уши закладывало.

Ошеломленный огневик сидел на земле и тряс головой.

— Паскудница! — перекрикивала богинку Матильда и наконец, извернувшись, полоснула по шее. Голова отвалилась, неестественно повиснув на бок. Красавица под Матильдой в ту же секунду превратилась в голую старуху с серой кожей, большим животом, одутловатым лицом и отвисшей нижней губой.

Огневика вырвало. Матильда испуганно отбросила нож и попятилась.

— Фу! — скривилась Степка, испытав жгучее сочувствие к мужикам. И раз Матильда спасла одного, стало быть, надо помочь остальным прийти в себя, — Петя! Петя, — она развернулась к соседу, единственному не до конца поддавшемуся чарам и стала громко звать, — Петенька, посмотри на меня! Очнись, я здесь, Петя! Она не настоящая!

Чаур повернул затуманенный страстью взгляд на ее голос и тут же перевел назад. Подрагивающие холмики не отпускали.

— Ну Петя! В самом деле! — Степка гневно стукнула ногой по столбу, — у меня грудь красивее, честное слово!

Чаур снова повернулся к ней и в глазах мелькнула искорка сознания. Он потряс головой, как накануне огневик, потер глаза рукавами, так как все еще держал булаву и кувалду. Непонимающе поглядел на оружие в своих руках и… очнулся. Чтоб уже через доли секунды окончательно прийти в себя. Сказалось военное прошлое, годы тренировок и умение действовать в самых неожиданных ситуациях. Он поджал губы и стал наступать на богинку, замахнувшись кувалдой. И теперь та пятилась и причитала:

— Любимый, ты чего? Это ведь я, твоя любовь!

Тем временем в себя пришел огневик. Вскочив на ноги, зашвырнул огненный шар в уродливую бабу, которая всего пару минут назад была красавицей-Нидарой. От брезгливого ужаса на его лице скисло бы и молоко. Старауха зашипела и лопнула, разбрызгавшись черной жижей во все стороны.

Ее подружки мгновенно отскочили от Гора, Мити и Никиты. Мужчины непонимающе потянулись вслед за ними. Но богинки уже бежали назад к яме, куда и прыгнули одна за одной, ловчее заядлых пловчих-ныряльщиц. Последней прыгнула лже-Степка, зло поглядев на ту, чей образ скопировала.

— Матильда! Я вам все прощаю! — Настоящая Степка сползла по столбу, — кажется пронесло!

А ведьма, подойдя к огневику, отвесила ему пощечину и гордо удалилась в избу, хлопнув дверью.

— Ого! — захихикала Манара, — семейный конфликт! Беги, Коленька, мирись с женой, не то в положенный час проход не закроет!

Николай, чертыхаясь и пиная все на своем пути, побежал следом за Матильдой.

— Нифига се! — первым заговорил Гор. Он поднялся на ноги и застегнул ширинку, до которой почти добралась фигуристая дева, — это что было?

— Не что, а кто! — ответил Петр, пристыженно глядя под ноги, избегая Степкиного взгляда, хоть та и не глядела ни на кого, — богинки, читал о них как-то. Существа, ворующие детей. Когда отцы остаются одни с детьми, богинки соблазняют их, принимая облик любимой и крадут детей.

«Что же выходит, каждый видел ту, кого любит? Кого же видели Гор и Митя? Боже, чего еще я не знаю? — от этой мысли было не то, чтобы больно, но неприятно, до тошноты»

— Фу, как мерзко! — Никита с размаху уселся на землю и стал тереть губы, кривясь.

— Прости, Рыженькая… — Митя тоже сел наземь, облокотясь о дерево. В глазах его был ужас.

— Не обижалась, — пожала Слагалица плечами, зажмуриваясь, не выпуская на волю слезы, — на братьев, — голос подвел и охрип на слове «братьев», — за такое… не обижаются.

«Подперто — не валится,

пришиблено — не пищит»

Не то нечисть испужалась отпору, не то других пока не набежало, но какое-то время было тихо. Матильда, с загадочной улыбкой на устах обработала раны бывшим женихам, в том числе и обожженные руки Степаниды. Огневик сидел на бревне поодаль и думу думал, а мужчины все ходили вокруг прохода, час от часу заглядывая внутрь, опасаясь пропустить очередных лазутчиков.

— Слушай, чаур, — задумчиво проговорил Николаша, — а у тебя какой ранг?

— Какой еще ранг? Звание?

— Не-е-е-т, я не о военном звании толкую. У вас, у чауров, своя же градация, степень силы.

— А с чего вдруг вопрос? — буркнул Петр, чувствуя подвох.

— Да вот, сдается мне, ты что-то утаиваешь, — огневик глядел в глаза пристально, сверля как рентгеном, — помню в лесу, от тебя полудохлого, хапуны как от напалма разбегались. А тут ты обосцанной спичкой тлеешь…

— Что? — Степанида, вырванная из своих дум, встрепенулась, не дав Петру ответить на колкость, — ты там был? Когда меня украли хапуны, а мальчики дрались на смерть?

— Был конечно, — согласился огневик, все еще глядя на чаура, — будь уверена, в оба приглядывал за своей главной инвестицией.

— В смысле, за мной?

— А за кем?

— Не, ну тогда вообще ничего не понимаю. Если я такая важная цаца, то чего же ты, страхолюд мордофильный, заказ свой не отозвал?!

— О-о-о! Нахваталась от «своих» словечек! — хмыкнул Николай, — да не мог я отозвать! Сама подумай, я же умер! Не-е, нельзя было светиться.