Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
— Умывайтесь скорее и собираться будем, до города еще весь день добираться, нужно до темноты поспеть. Матушка кивнув ему, взяла меня в одну руку и отойдя немного дальше с ведром, принялась меня умывать. Я взвизгивала и вырывалась, ощущение ледяной воды с утра совершенно не было приятным, дома, вода ледяной — не была, все же в избе стояла. К нам подошли: Боянка переплетающая косу и обнимающий себя за плечи со сна, Зелислав, остановились неподалеку, дожидаясь своей очереди. Отомаш продолжал, сидеть на перине и тереть глаза, привык братец позже просыпаться, нелегко ему сейчас разбудить свой мозг. Умыв, мать передала меня Боянке, умылась сама и забрав обратно, вернулась со мной к перине. Отец ушел к телеге и принялся вытаскивать из клеток кур, чтоб напоить их. Пустыми клетками, он разделил телегу на две половины: в одной куры и одно из корытец, а в другой поросята, жующие что — то из второго корытца. Умылись Боянка и Зелислав. Собравшийся с мыслями Отомаш, направился к ведру, закончив с водными процедурами, он вылил его и пошел к телеге, переговорив с отцом и прихватив ведро с собой, направился в сторону леса. Матушка облупила мне яйцо и сунула в руку. Мы принялись завтракать, то есть утреничать. Я, каверное, никогда не привыкну… Поев, я наблюдала, как Отомаш натаскал из леса воды и поставив ведро в телегу, направился к нам. Отец тем временем, дождался, когда куры напьются, стал ловить их и рассаживать по клеткам.
— Как доешь, батька сказал, помочь поросей по клетям рассадить, — сказал Зелеславу Отомаш, присаживаясь рядом с матушкой и беря пирог. Зелеслав жуя ему кивнул. Утолив голод мальчик подорвался и ушел помогать отцу. Закончив возиться с животными, завтракать подошел и батька. К тому времени, матушка уже сложила одеяла в корзину и кивнув на нее головой велела:
— Доча, отнеси в телегу. И забирайся в нее сама, скоро выезжаем. — Боянка встала и ушла. Отомаш отряхнув руки о штанины, поднялся и пошел к коню, отвязал его от дерева и подвел к телеге, чтобы впрячь. От нашей возни, проснулись соседи по стоянке, посмотрев на наши сборы, стали заниматься своими делами. Мамка собрала остатки нашего завтрака, убрала их в корзину и подхватив ее, направилась к телеге. Меня на руки взял, вернувшийся Зелислав и пошел за ней. Батька свернул перину и понес ее укладывать на прежнее место, в телеге. Достигнув цели, мы все остановились, дожидаясь, когда отец расстелил перину. Боянка стояла рядом с телегой, с корзиной в руках. Мужчина легко взобрался в телегу, расстелил перину, затем забрал корзину у сестры, поставил ее и втянул туда же Боянку. Зелеслав, посадил меня и сам запрыгнул внутрь.
Батька спрыгнул с телеги и помог устроиться матушке. Отомаш заканчивал впрягать Кучура. Ну вроде собрались… Батька с братом, устроились на своих местах на передке, и махнув рукой нашим случайным знакомым, с гиканьем отец стегнул коня. Мы выехали на болыиак и двинулись дальше в сторону города.
Делать было особо не чего, Боянка и Зелеслав, через минут десять легли досыпать, матушка, о чем — то размышляла погруженная в себя. Я оглядывая, неспешно меняющийся пейзаж, тоже думала о своем.
За вчерашний день произошло столько событий, что и не знаешь, какое из них, менее впечатляющее? Новость о том, что я, какая-то непонятная ведунья? Или спасение от стаи волков? Или поведение незнакомых мужчин? Ведь, вели себя окружающие, довольно странно. Только что, спаслись от смерти и даже имени друг у друга не спросили. А пока мы размешались? В воздухе витало, какое-то напряжение, мамка старалась, лишний раз, не поднимать глаза, а незнакомцы — не смотреть в нашу сторону.
Опять же, мы все, едим на ярмарку, но ни отец, ни наши случайные знакомые, не предложили отправится вместе. Вроде бы беда сближает и помогает, разрушить стены обычной настороженности? Вот, как алкоголь! Часто так бывает, все собираются, где-нибудь, в гостях за столом, поначалу все напряжены, но как выпьют, сразу начинают общаться и напряжение уходит. А еще бывает, вот выручишь кого-то, и он уже заранее расположен ктебе…. Или я чего-то не понимаю и здесь все не так?
— Мам, а почему мы тем путникам, своих имен не назвали, они же нас выручили? — решила я, попытать женщину.
Она обернулась на меня и задумчиво потирая лоб, проговорила: — Как бы тебе объяснить… Не знакомым людям, не родным конечно, а обычным незнакомцам, свое имя говорить не принято. С именем своим, ты власть человеку, над собой даешь, а вдруг он, что худое замыслил? Это все ведовские штучки… не знаю, как тебе яснее объяснить, но имя свое чужим людям никогда не называй и все. Поняла? — погрозила пальцем матушка.
— Поняла. — кивнула ей я.
— А почему они на нас, не смотрели, когда мы есть садились, я на них глядела, так они ни разу не посмотрели, что мы, делаем? — Мамка удивленно посмотрела на меня и спокойно ответила:
— Так мы ж не с ними едим, чего нас разглядывать? Вот ежели мы им родня какая, али соседи были, тогда смотрели бы, а мы же чужие. Не принято так, чтоб смотреть на чужих женщин и детей. — сказала отворачиваясь.
— Ясно… — протянула я, ничего не понимая.
— А что за искру во мне, та бабка увидела?
— Чего заладила, что, да почему? — резко ответила матушка. — Подрастешь узнаешь!
Да — а-а, видимо, задавать неудобные вопросы здесь тоже не принято… Ладно, найдем собеседника посговорчивее, или потом все у той знахарки расспрошу, ведь все равно к ней через пятнадцать лун, учиться ехать… А что, это за пятнадцать лун? Может месяцы? Выходит, через год и три месяца к ней отправляться? Да-а- а…. Зато хорошо другое, после внушения, той старухой того, что я какая-то там, ведунья, мои странности для родных, становятся, вполне, объяснимыми. "Сама ведает"- сказала эта Сения, матушке, а она это, так приняла, будто это нормально, что я стала лечить тех мужчин или говорю больше, чем за все время, что мы вместе прожили… Но чтобы, из этого не вышло, спасибо этой знахарке. Просто это очень утомительно, постоянно следить затем: что делаешь? Что можно говорить, а что нет? И как себя вести. Она, мне прямо, руки развязала! В разумных приделах конечно, не буду же я, объяснять родным — квантовую физику.
Раздумывая над этим, я и уснула.
Проснулась, от раздающихся неподалеку голосов. Приподнявшись с перины огляделась, в телеге все спали, мы неспешно катились по дороге, которой конца и края не было, все тело затекло и болело от тряски.
— А чего староста с нами не отправился бать? Тоже ведь, собирался… — спросил отца Отомаш. Я прислушалась, может почерпну для себя, что-то новое.
— Да кто этого Юску разберет, дела говорит у него с кузнецом Благояром. — ответил батька, подстегивая Кучура.
— А-а-а, понятно — протянул братец, насупившись и погрустнев. А вот это странно, от чего у парня такая реакция? Нужно будет к Отомашу присмотреться, какой-то он не понятный хотя, он ведь подросток… Может у него гормоны бушуют или неразделенная любовь? Как раз, самое время… Пубертатный период…
Солнце стояло высоко в небе и здорово припекало, очень хотелось пить и в туалет. Подползя к матушке, я потрясла ее за плечо. Женщина открыла глаза и непонимающе уставилась на меня:
— Мам, пить хочется и писать… — сказала я.
Она присела, оглянулась по сторонам, что-то прикидывая. Окончательно проснувшись, привстала на коленях и похлопав отца по плечу, сказала:
— Гоймир остановись, Ведке приспичило, да и остальным, тоже не мешало бы сбегать. И поросят заодно покормим. — Батька кивнул головой и стал поворачивать коня к краю дороги. Телега остановилась.
Батька спрыгнул с передка, забрал меня у матушки, которой, помогал слезть с телеги Отомаш. От прекращения движения проснулись Боянка и Зелеслав:
— Чего, уже приехали? — спросила Боянка у Зелеслава, он осмотрелся и ответил: — Да нет вроде, чего остановились бать?
— Поросей покормим и дальше двинемся, вон идите в кусты, пока мы тут возимся… — Боянка потерла ладонями лицо, перевязала, сползший во сне платок и стала выбираться из телеги. Зелеслав помог сестре спуститься. Мамка, забрала меня у отца и пошла до ближайших кустов.
