Бар «Безнадега» (СИ) - Вольная Мира (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗

- Что тебе снится? – не выдерживаю. Терпение – не мой конек. Забота о запуганных людях тоже.

- Там, в этих снах я… убиваю... Везде кровь, на моих руках и одежде, на лице и…

Я все-таки нахожу чертов Хеннесси, наливаю коньяк в бокал, протягиваю девчонке, молча указываю на диван. Ее трясет так, что зубы клацают. Скорее всего, от холода и страха одновременно.

- И? – скрещиваю я руки на груди, опираясь о стол.  

- И я хочу в них убивать, я хочу слышать крики, чувствовать боль и страх. Мне нравится слышать треск костей, мне нравится резать и кромсать, ощущать запах…

- Что за запах?

Неужели наклевывается что-то действительно интересное? Я внимательно еще раз оглядываю девчонку. Она не прикасается к коньяку, просто держит бокал в руках, смотрит в пол, говорит почти без эмоций. Выражение лица не разглядеть за волосами, но я уверен, что нежный девичий румянец превратился в трупную бледность, что губы все еще бесцветные. У нее, кстати, красивые губы. Да и вообще девчонка хорошенькая. Кукла.

- Горький. Я знаю, что он горький… Но во снах всегда сладкий. В этих снах я знаю, что так пахнет кровь. Свежая, еще теплая. И мне это… нравится… - она наконец-то делает глоток из бокала, морщится, кашляет, но потом глотает снова.

В девчонке нет ничего такого, по крайней мере, я ничего такого не вижу. Ни проклятий, ни печати демонов, ни следов бесов или чего-то еще, никакого даже самого простецкого вмешательства. Шизофрения… Ты ли это?

Но и на сумасшедшую она не тянет. Нет следов безумия в этой кукле, как нет сейчас и той жажды крови и чужих страданий, что она себе приписывает. Уж кого-кого, а повредившихся кукушкой я ощущаю вполне себе хорошо. С другой стороны, в этом мире нормальных нет. Все мы со сдвигом, и иные, и люди.

- Ты убиваешь кого-то конкретного?

- Нет, - почти выплевывает кукла. – Не знаю, - говорит уже тише. – Я никогда не вижу лиц. Одежду вижу, тела, кровь и… и то, что внутри. Но лиц никогда. Еще… мне стало казаться, что я не одна. Что делаю все… все то, что делаю, пока за мной кто-то наблюдает. Что именно для него я их убиваю.

- В жертву приносишь? - не знаю, как удается сдержать ехидство. Но каким-то чудом удается.

- Это не жертва. Это… - она всхлипывает, добивает до конца коньяк. – Я не хочу ничего взамен, но мне важно, чтобы оно видело, что я делаю.

- Как ты себя чувствуешь после таких снов?

- Плохо, - бросает она короткое и снова замолкает.

Допустим…

- Почему ты пришла ко мне? Как узнала про это место?

- Родители заметили мое состояние, забили тревогу, - нервно облизывает кукла губы, поднимая на меня взгляд. – Протащили через врачей.

- Ты им рассказала?

Я не сомневаюсь в ответе, который услышу. Как поступит маленькая, послушная, домашняя и очень напуганная девочка? Конечно, все расскажет. Непременно родителям.

- Да. И тогда после врачей случился психолог, - она криво и очень нерадостно улыбается. – Я все еще к нему хожу, и мы все еще копаемся в моем детстве.

- Копайтесь. Говорят, исповедоваться у них легче, чем у священников, психологи не требуют праведничества взамен. Правда, и грехов не отпускают.

- Ага. И легче мне не становится, - кривится девчонка. – К священнику я тоже ходила. А после него…

- К ведьме пошла? – вздергиваю я бровь.

Тянет заржать, но я мужественно держусь.

- К экстрасенсу, - вздыхает кукла. – Только после него к ведьме попала.

- Она ничего не смогла и направила ко мне? – девчонка под моим взглядом неуверенно кивает. – Как звали ведьму?

- Катерина, - лепечет совсем потерянно кукла, утыкаясь взглядом в бокал. – Сказала, что если ты не сможешь помочь, то мне не поможет никто. Посоветовала больше не ходить к ведьмам.

Катька… мог бы догадаться… Она любит такой типаж – несчастных, светлых дурочек. Я такой типаж не люблю, но… Это ж что за смертник решил устроить свои охотничьи угодья на моей территории? Потому что территория точно моя, ведь девчонка попала к Катерине.

Когда найду, ноги вырву.

- Ты живешь с родителями? – спрашиваю куклу.

- Нет, - совсем тихо отвечает она.

- С парнем?

- О… одна, - отвечает очень настороженно, вызывая у меня улыбку. – Какое это имеет значение? – опять нервно сжимает в руках сумочку. И уже другой страх забивает мне нос и рот. Щекочет, дразнит тварь внутри. Этот страх вкусный, из него выйдет толк.

- Раньше надо было думать, кукла. До того, как ко мне пришла, - еще шире растягиваю я губы в улыбке. Несчастная дурочка готова свалиться в обморок. Свалилась бы уже давно, если бы не коньяк. По ее лицу очень легко читать. И там не только страх. Второе ее чувство меня раздражает, огорчает и лишний раз убеждает в том, что кукла – тупая. Это не диагноз, это факт.

- Меня Варвара зовут.

- Все равно, - пожимаю плечами. – Иди домой, кукла.

- Вы…

В этот раз я ее не поправляю, потому что… наверное, действительно, лучше на «вы». Покорность, вежливость и ее «хорошесть» меня раздражают и утомляют. Лучик света, мать ее, в темном царстве «Безнадеги».

- …поможете?

- Возможно.

- Я заплачу! – вскакивает кукла на ноги и тянется к сумке.

- Заплатишь, конечно, - усмехаюсь, - только не деньгами.

Кукла сереет, трясет головой, сжимает и разжимает губы, на ресницах опять слезы, лицо теперь почти серое.

- Я… я не…

- Расслабься, кукла, твоя натура меня тоже не интересует.

- Тогда что… - она чуть смелее смотрит мне в глаза.

- Возможно, когда-нибудь, я попрошу тебя об услуге. И ты не сможешь отказаться.

Девчонка снова трясет головой, отступает назад, пятится к двери. Потому что наконец замечает то, чего не видела раньше: тени за моей спиной. Чувствует то, чего не чувствовала до этого, слишком поглощенная своим страхом: запах пламени и пепла.

- Но…

- Вали отсюда, кукла. Я найду тебя сам, - я подаюсь вперед, слегка ослабляю контроль, давая свободу своей сути, позволяя ей отразиться в глазах. Кукла давится воздухом, и через миг дверь за ней закрывается. Я продолжаю улыбаться. Давно я не отрывался на бесах. Еще дольше на демонах. Может, повезет на этот раз?

Шар на столе сообщает мне о том, что я тварь.

Божья, стоит заметить.

Я довольно скалюсь, осторожно подцепляю пальцами оставленный девчонкой бокал, переставляю его на стол и спускаюсь вниз, к Вэлу, чтобы дать указания по отношению к кукле.

Мне искренне интересно, чем простая девчонка могла зацепить кого-то из иных, а это явно работа не человека. Кого? Скоро узнаем.

В «Безнадеге» битком: бесы, несколько мелких демонов, ведьмы, нефилимы, парочка ангелов, бухой вусмерть одержимый. У барной стойки тоже не протолкнуться. Девчонки-официантки зашиваются, Вэл крутится, как заведенный. Все так, как надо, в духе и темпе этого бара. В его вкусе и его настроении.

Вокруг разлита меланхолия, немного лирики и капля осенней хандры.

Я с шумом втягиваю носом воздух и жмурюсь. Отличный вечер.

Меня никто не замечает, не обращают внимания, потому что я этого хочу. Бармен выслушивает внимательно, удивленно кивает, но обещает достать мне часть необходимого через час, а вторую часть уже к завтрашнему вечеру, спрашивает, прислать ли кого-нибудь в кабинет с ужином, и, получив ответ, снова возвращается к делам.

А мой взгляд почему-то падает на пианино, затем снова обращается к барной стойке, потом устремляется к столику, за которым вчера с Игорем разговаривала девочка Эли.

Элисте…

Зачем она приходит в «Безнадегу»? Что забыла в этом месте? Почему попросила в первый раз только вчера?

Эти вопросы интригуют. Она сама… интригует…

Дурацкое слово… Неподходящее для Громовой, потому что в нем есть какое-то намерение, нарочитость, умение. В Громовой этого всего нет. Она не хочет этого всего, оно ей не нужно, а что нужно, я понять не могу. И это раздражает… и, черт возьми, интригует. Не так, как с куклой и ее снами. С куклой – почти ничего нет, мне интересна не она, а тот, кто приходит к ней во сне. Это азарт. Не более. А с собирательницей… С собирательницей слишком много всего: раздражение, упрямство, интерес, возможно…