Ведьмины сказки (СИ) - Черная Ева Л. "Черная Ева" (читаемые книги читать txt) 📗
Зря я, конечно, расслабилась, о чем мне не преминула напомнить 'дорогая' родственница, да.
Так и получилось, что чуть позже, тем же утром… Нет, я конечно, знала, что она меня просто так в покое не оставит, но рассчитывала, что ее планы по моему окольцовыванию не начнутся так скоро и у меня будет время на 'прийти в себя и уйти по-английски', а попросту говоря смыться, но… суровая действительность оказалась еще более сурова ко мне, чем я предполагала.
Утро. Опять сплю. И снова-таки лентяйничаю (что-то в последнее время слишком часто я это делаю, как бы не привыкнуть). В общем, получаю максимум удовольствия, пока есть такая возможность. Выползла из комнаты, после принятия всех утренних процедур, свежа, бодра и благостно настроена ко всему миру, даже охота одного конкретного демона на мое тельце и душу не портило настроение.
Не-е-е, настроение мне испортили минутой позже, как только я спустилась к позднему завтраку в малую столовую. Лицо у меня перекосилось знатно при одном только взгляде на сегодняшнего гостя.
Рядом с прабабкой Секлетой сидел худощавый — ладно это я ему польстила — худой, как Чахлык Нэвмырущий и длинный, как жердь, светловолосый, можно сказать даже серо-пегий, молодой мужчина с удивительно невыразительными глазами. Сего индивида я знала хорошо, благо не раз приходилось встречаться на местных Шабашах, а до того на всех занятиях и уроках, начиная с детского сада и заканчивая ШВиК-ом.
И хоть это не мамин бывший жених, что так неосмотрительно повел себя во время празднования того, рокового для него, Выпускного Шабаша, зато имел прямое отношение к вышеозначенному индивиду.
Позвольте представить, Орестян Тынячий, сын небезызвестного вам любителя залётных нимф, несостоявшегося маминого жениха и прабабкиного любимчика, Перпетия Тынячего, представителя одной из самых влиятельных семей Польши. А еще мой десятилетний школьный кошмар, 'летящий на крыльях ночи' ужас и просто доставучейший из доставучих нудотник.
'Радость' встречи просто таки зеркально отразилась и на лице прабабкиного гостя, что меня ввело в легкий ступор. Что не удивительно — на протяжении всего периода совместного обучения не было и дня, чтобы этот шызик не приставал ко мне.
Сначала знаки внимания, в виду отроческого возраста, сводились к дерганью за косы и сотворению больших и малых пакостей, потом же все переросло в назойливые предложения 'счастливого' замужества и томные вздыхания под аккомпанемент свежесочиненных стихов в разряде: 'ромашек-букашек' и 'чертополох- вздыхаю 'ох!'.
И тут такое, пусть не явное, легкое, пренебрежение. Заинтриговал, честное слово.
В общем, несмотря на все прабабкины потуги, завтрак мне таки не испортили и я с полным пузиком и блаженной улыбкой даже не препиралась особо (не надо у Секлеты заранее подозрения вызывать своей покладистостью), согласилась погулять по лесу с этим колдуном.
Леший, до того подслушивавший под открытым окном, испуганно охнул и галопом поскакал в сторону леса заполошно ухая и стрекоча по-сорочьи, раздавая указания.
Собралась я довольно быстро, даже прихватила на кухне у кухарки небольшую корзинку с бутербродами и водой на случай 'перекусить' и пошла 'пытать' своего бывшего однокашника.
В лес идти не пришлось, так оказывается 'грязно', 'сыро' и 'скамеечек нет'. В общем, Орестян, как был нудотником так и остался. Потому пришлось тащить его на крышу закрытой веранды. А что, она практически плоская (небольшой уклон вниз не в счет), и ровная, не из черепицы, так что вполне можно посидеть и даже полежать. Не-не, не подумайте ничего такого, просто мы туда с сестрицами каждое лето, что приезжаем к прабабке, лазим загорать — очень удобно, между прочим.
Ну вот, покрывалко расстелено, еда разложена и даже напитки присутствуют — можно и поговорить. Разговор с первых слов не задался.
Честно, не могу я вот с ЭТИМ просто так разговаривать. Он же мне лучшие детские годы испортил. Я, можно сказать, все детство, вместо того чтобы радоваться жизни и устраивать мелкие пакости, вынуждена была придумывать те же пакости но уже более глобальные для одного шизилоида только потому, что надо мной все сверстники смеялись, глядя с какой уверенностью маленький худенький заморышь с большим апломбом заявляет о нашей уже практически решенной свадьбе. И это в девять лет! В общем, 'любовь' к нему у меня была просто… на всю оставшуюся жизнь. А она у нас до-о-олгая.
— Ну и? — от едва сдерживаемого раздражения только что ножкой не притоптывала.
— Что, наша прЫнцесса изволит нервничать? — я пока еще держусь.
— Слушай, Ореся, — детские прозвища на всю жизнь в память врезаются, ага, — ты чего сюда приперся?
— А меня Секлета Мифодиевна пригласила у нее погостить, — это я что сейчас слышу? Ехидство? — да, попросила спасти тебя от ваших рогато-копытных родственничков.
Это он зря, я своих и рогатых, и копытных родственников люблю, да, у меня даже подруга с рогами имеется, и не надо думать, что это ей муж подсобил, она вообще не замужем, просто родилась такой, вот. За рогато-копытных я обиделась, сразу видится чье-то тлетворное влияние. Интересно только чье? Но это потом. И еще, с чего это он решил меня от них спасать?
— И как же ты меня 'спасать' собираешься?
— Известно как — послезавтра у нас с тобой свадьба, — и рожа такая… довольная… знаете… даже слишком, сразу захотелось все это довольство жизнью стереть самым агрессивным способом, честное благородное.
Челюсть свою, упавшую от такой новости… мм… или точнее сказать наглости, подобрала быстро. Нечего ей там валяться, а то грязно, знаете ли. Тынячиевский сынок же совсем не обращал внимания на мое настроение, а подскочив, начала расхаживать в опасной близости от края низкой крыши… очень опасной, я бы сказала, да.
Вся его мнимая 'любовь' и 'восхищение' слетели как и не бывало. И совершенно неприятная, с брезгливостью физиономия вещала о том, что он мол так и быть закроет глаза на грязь в крови и выбьет из меня всю демонскую дурь, дабы была ему тихой послушной женой. Да-да, той самой вечно беременной, босиком и в кухне.
Честно, я старалась — все же у прабабки мне еще недельку хотелось отдохнуть — я терпела, как могла, но… Видимо в этой погоне за моими рукой, сердцем и прочим ливером, не судьба мне подолгу быть в одном месте. На очередном витке 'полета фантазий' этого уже ходячего трупа — а то, что он станет трупом, когда о его планах узнает папа, даже не стоит сомневаться — я не выдержала и все же придала небольшой ускорение для полета и размышления… мм… о своем будущем… незавидном, да.
То, что ему падение с невысокой крыши веранды в куст чайной розы никак не повредит не стоило даже сомневаться, но зато заставило, наконец, заткнуть этого фонтанирующего идеи о своем семейном счастье, идиота.
Дальше мысли переключились на то, что мне тоже не помешало бы побыстрее смыться с крыши, потому как если не успею — куковать мне на ней до второго пришествия. Прабабка конечно вверх не полезет, но и мне слезть спокойно не даст, заняв стратегическое место возле лестницы.
Уже слетая по ступенькам под завывания неудачливого претендента в мужья, поняла — смываться придется как можно быстрее. Завернув за угол увидела настигающую меня кару. Роль кары решила исполнить прабабка, которая неслась мне на перерез со здоровенным дрыном на перевес. Делать было нечего и пришлось уматывать в сад.
Сливки, грушки, черешеньки, клумбочки… добраться удалось аж до яблонек, что стояли в трех метрах друг от друга с опоясывающей клумбой вокруг. Удобно так стояли, и дорожка в круговую протоптана, как будто специально для забега от злобствующей старой ведьмы.
Дрын, от неконтролируемо выпускаемой периодически негативной энергии, уже чуть светился. Такая 'дура' если огреет по лбу — искорки еще долго считать можно будет, причем и в прямом и в переносном смысле.
Бабка Секлета уже задыхалась, но, видимо, вспомнив молодость, отдавалась бегу самозабвенно и настойчиво мчалась за мной костеря на чем свет стоит, за то, что обидела ее 'дорогого Оресю'. На вопли типа: 'я тебя породила — я тебя и убью', я уже с 'языком на плече' отвечала не менее самозабвенно, что рожала меня не она — не ей меня и убивать, тьфу ты, мою судьбу и решать. И вообще, в гробу я видала таких женихов в белых тапочках, да.
