Дракон и Пепел (СИ) - Лебедева Жанна (чтение книг .TXT) 📗
В тот вечер они сидели долго, до самой темноты. Обычно за временем следила Джилл. Она старалась ложиться пораньше, чтобы не выглядеть во время представления замученной и уставшей. Солнце уже давно утонуло в Эсимусе, а девушка все сидела на песке, обхватив руками колени и положив на них голову.
Тоги молча сидел рядом. От нечего делать он кончиком хвоста чертил на песке эльфийские руны, проверяя, не забыл ли их.
– Послушай, а у драконов любовь есть? – спросила Джилл так внезапно, что хвост Тоги дернулся, превратив недочерченную руну «вечного танца» в бранное слово.
«Наверное» – пожал бронированными плечами, гадая, к чему мог прозвучать подобный вопрос.
– А ты когда-нибудь влюблялся?
«Нет».
– Жаль.
«А почему ты спросила?»
Тоги посмотрел на Джилл пристально и немного смущенно. Он не привык разговаривать с кем бы то ни было на подобные темы.
– Карлик Глобер позвал меня замуж. Он богат, как-никак казначей нашего цирка. Девочки из подтанцовки говорят, что лучшего мужа мне не сыскать, с моей-то фигурой и зубами. Гимнастки тоже так считают, и канатоходки-близняшки. А я не знаю, что делать, ведь Глобер мне вовсе не нравится и выходит, что я его не люблю. Но все говорят, что ждать любви глупо, а выгодный брак с богачом – бесценный шанс обеспечить себе надежный тыл… .
«И?» – Тоги попытался сыграть в равнодушие.
– И тогда я спросила у матушки Миртэй. Она сказала, что слушать надо только собственное сердце. А как его слушать, если не любила никогда?
Тоги снова пожал плечами, но в груди у него все неприятно сжалось, и где-то в желудке назрел тошнотный ком.
Приняв молчание собеседника за одобрение, Джилл продолжила:
– Я долго думала, и так и эдак прикидывала, и поняла, что полюбить Глобера не смогу. Сказать честно, он никогда не был мне приятен – жестокий, расчетливый, жадный человек.
«Матушка Миртэй мудрая» – неоднозначно ответил Тоги, уходя в свои мысли.
Карлик Глобер. Тоги пересекался с ним несколько раз, но уже тогда этот маленький, хорошо одетый человек с бегающими глазами не вызвал у него доверия. А теперь, значит, он решил посвататься к Джилл. К его Джилл… От неожиданно вспыхнувшей в мозгу мысли Тоги яростно затряс головой, пытаясь вытряхнуть из нее странное наваждение. Да с каких это пор юная циркачка стала «его»? Когда и с чего в его драконьей душе вспыхнуло это странное, совершенно неуместное чувство ревности?
– Я тоже так думаю, – обрадовано выдохнула Джилл.
«Что, прости?» – дракон рассеянно вскинулся, и она повторила:
– Я тоже так думаю, что без любви нельзя…
Странный у них с Джилл вышел тогда разговор. Тоги не мог понять, для чего юная циркачка его вообще завела. Искала мудрого совета? Наверное. Люди зачастую считают драконов великими мудрецами и умелыми советниками, наделенными неземной успешностью во всех делах. Только вот сам Тоги никогда не считал себя таковым. Хорош мудрец – так запутался в собственной жизни. Самому бы кто чего посоветовал, не то что спрашивать…
Хотя для Джилл ему очень хотелось подыскать хороший совет. Действительно умный и действительно правильный. Вот только что для нее правильно? Ждать призрачной любви? А что правильно для него, для Тоги? Посоветовать Джилл ее ждать? Разве это честно – ведь не мудростью, а ревностью будет вдохновлен подобный совет…
А проклятый карлик теперь не шел из головы. Каждый раз при встрече Тоги провожал его недобрым взглядом. Долго пялился вслед, проверяя, куда этот самый Глобер отправился. А в последние дни карлик стал все чаще приходить к кибитке Джилл. Он приносил ей цветы и подарки, просил пустить к себе или выйти наружу, но во время подобных визитов Джилл запиралась у себя и не открывала.
Все эти подробности были известны Тоги по единственной причине. После странного разговора, заставившего дракона краснеть под броней и путаться в стройных обычно мыслях, он каждый вечер проводил в тени кибитки Джилл, наблюдая за всеми, кто имеет неосторожность подойти к ее обиталищу или даже пройти мимо.
Когда солнце опустилось за горизонт в очередной раз, Тоги незаметно прокрался на свой пост мимо дремлющих у сооруженной из дубовых ветвей коновязи единорогов. Рогатый жеребец дружелюбно фыркнул, распознав своего, а старый единорог не обратил на дракона внимания, продолжив дремать с воткнутым в землю рогом.
Тоги улегся на брюхо, по-кошачьи поджал под себя все четыре лапы, а вдобавок еще и хвостом обернулся. Лежалось ему уютно и спокойно. В сторону кибитки Джилл сегодня никто не ходил, и дракон уже начал было кимарить, выгнув шею и ткнувшись носом в передние лапы.
Внимание привлек плеск воды. Тоги вскинулся, внимательно принюхиваясь к свежему вечернему воздуху. Из кибитки на траву спрыгнула Джилл. Потянувшись и размяв плечи и руки, она вытащила откуда-то из-за колес большое корыто и принялась наполнять его водой из трех припасенных заранее ведер. Когда корыто наполнилось, девушка осторожно огляделась вокруг, быстро скинула одежду и принялась вдохновенно плескаться в воде, натираясь мочалкой из свитой косичками травы и поливая себя из небольшого медного ковшика.
От неожиданности, Тоги чуть воздухом не подавился. Он честно нес назначенную самому себе караульную службу, и подобного зрелища увидеть не ожидал. Первой мыслью стало – вскочить и убежать, второй – отвернуться, третьей – хотя бы глаза закрыть, но, проигнорировав здравый смысл, молодой дракон заворожено уставился на обнаженную девушку и даже дышать, кажется, перестал.
В тот миг он не мог объяснить своих чувств, ровно как и совладать с ними. В груди росла буря, неукротимая, она расходилась по всем частям тела, поднимала волнами кровь, раскаляла плоть и превращала в ураган дыхание.
В тот момент Тоги не думал ни о чем, кроме загорелого, сильного тела, перевитого крепкими мышцами, двигающимися под золоченой солнцем кожей, кроме белых как иней волос, забранных над головой и неаккуратно сцепленных обломком дубового прутика… Наваждение, греза, сон…
– Ай-ай-ай! – насмешливый шепот грянул над ухом, от чего Тоги бесшумно подскочил на метр и сел, с ужасом пялясь себе за спину.
Там стояла матушка Миртэй в длинном белом халате и венке из дубовых листьев.
– Ай-ай-ай, как нехорошо… – прошептала она, чуть заметно улыбаясь, и бесцеремонно посмотрела Тоги под брюхо.
От стыда тот побагровел даже сквозь чешую. Отследив взгляд холь, поспешно прикрылся хвостом, но кошка вновь насмешливо фыркнула, и весьма точно подметила:
– Ты ведь одежды не носишь, так что все мне с тобой понятно.
Полыхая от кончика хвоста до кончика носа, Тоги в отчаянии плюхнулся на землю и прижался к траве животом, всем телом, включая голову, которая оказалась аккурат перед ногами хозяйки цирка.
– Да не переживай ты так, – перестав насмехаться над несчастным драконом, успокоила его холь, – твое дело молодое, – она изящно уселась перед ним, сплетя ноги в узел, достала из складок халата трубку и положила подле себя на траву. – Нравится она тебе, да?
«Это ведь неправильно?» – немного успокоившись, спросил Тоги.
– Почему неправильно? Такова ваша драконья природа. Вас всегда тянуло к человеческим девам – вспомни легенды, в них драконы похищают красавиц. Уж такая ваша суть, и я тебя за нее не сужу.
«Я сам себе судья» – не глядя кошке в глаза, буркнул Тоги.
– Судья… – эхом мурлыкнула та, лениво зевнула и потеребила толстыми пальцами мягкий подбородок. – Если бы каждый судил только себя, и наказывал, в мире стало бы жить намного проще.
«Я себя не наказываю» – Тоги оторвал голову от земли.
– Не наказываешь? – холь удивленно дернула ушами. – Что же ты тогда забыл здесь? Дракон в цирке! Подумай сам, как странно это звучит. Узнай об таком поступке твои сородичи из Гильдии, они проклянут тебя. Хотя, какие она тебе сородичи, эти жалкие ряженые в драконьи тела людишки?
«Я пришел в ваш цирк следом за друзьями» – твердо заявил Тоги, радуясь, что у него есть такая ясная и конкретная отговорка, ведь истинную причину своего присутствия в цирке матушки Миртэй единственно этим он объяснить не мог.
