Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна (читать полную версию книги TXT) 📗
Глубокий вдох – один на двоих. Его взгляд меняется. Становится совершенно синим. Будто в чёрную воду кто-то плеснул синей краски, и она растеклась по ней, подчинила себе.
На меня смотрит лицо Роланда – жёсткое, недоверчивое, и презрение читается на нём. Но не только это – ещё боль. Такая, какую не причинишь оружием. Он думает, что я лгунья и предательница. Вот только даже несмотря на это не может уйти. Что бы Сильверстоун не сделал с Роном, что бы не сделала с ним память крови, пробуждённая сейчас, он не может просто так меня оставить. Мы слишком проросли друг в друга – по живому, до самого сердца.
И кажется, этот шторм эмоций, что обрушился на его голову так неожиданно, сметает какие-то последние заслоны на своём пути. Пружина не может сжиматься бесконечно. Однажды она должна распрямиться. Как бы сильно при этом не ударила.
Расстояние между нами сокращается до смертельно, невыносимо короткого. И хотя Рон продолжает говорить все эти злые, обидные, несправедливые слова, я вижу в его взгляде бешеную, прорывающуюся через всё это страсть. Настоящую одержимость. Одержимость мной.
Холодные пальцы перемещаются с моих ключиц ниже. Обеими руками он берётся за вырез моего платья, сминает тонкую ткань, и она готова податься, затрещать под этим нетерпеливым движением. Потому что наше притяжение – больше проклятия прошедших веков и сильнее наветов Сильверстоуна. Граф вряд ли предусмотрел такой эффект своих слов. Это только между нами. Это не стереть и не перечеркнуть.
Молчание – после стольких слов оно оглушает меня, сбивает с дыхания. Мы оба замираем на последнем рубеже, на точке невозврата. Один только рывок – и будет непоправимо испорчено это чудесное платье, в котором я так хотела быть ожившей мечтой для него. Но вместе с ним будет попрано всё то светлое и доброе, что мы строили годами. Будут сожжены все мосты.
И в этот момент я вдруг отчётливо понимаю то, что было для меня загадкой. Почему Эллевин поступила так. Почему добровольно пошла под меч.
Потому от рук любимого человека я приму всё, что угодно. И жизнь, и смерть, и… любовь.
Выдыхаю спокойно и долго, и внутри меня разливается странный покой. Что бы ни было дальше – я приняла решение. Как и она, я приняла свою судьбу. И мне не нужно судьбы другой.Кладу ладонь на его напряжённое запястье и нежно сжимаю. Улыбкой отвечаю на его ненавидящий взгляд. Покоряюсь.
И этот мой простой жест и улыбка действуют вдруг словно нож, что распарывает сковывающие его сети. Как будто напоминают о том, что всегда было между нами. О том, что неподвластно никакому злому колдовству.
Рон вздрагивает, словно выходит из оцепенения, и разжимает руки. Делает резкий шаг назад, и я чуть не падаю – ноги не держат.
Поднимает руки к лицу, поворачивает ладонями к себе и смотрит на них так, будто видит впервые в жизни.
А потом подаётся вперёд и с рычанием срывает со стены гобелен, выдирает его с мясом вместе с гвоздями и кусками штукатурки. Швыряет на пол. Не глядя больше на меня, отворачивается и быстро идёт к выходу. У дверного проёма, занавешенного тканью, останавливается на мгновение.
Я не могу отпустить его так!
- Рон! Рон, скажи… что теперь будет с нами?
Молчание. Густое, тяжёлое, давящее. Что сейчас происходит с ним? Какие ураганы рождаются и сталкиваются в его мыслях?
- Ничего.
А потом выдёргивает синюю розу из своей петлицы и швыряет оземь.
- Всего-навсего ещё один Винтерстоун погиб из-за любви к женщине из рода эллери.
Из окон доносится шум – словно приливной волной приносит топот копыт множества лошадей, звяканье стали и грубые окрики.
Рон колеблется, но всё же добавляет, по-прежнему не оборачиваясь ко мне. Вижу лишь напряжённую спину.
- Армия Генриха уже здесь. Я должен найти способ избежать большой крови. А ты… запри дверь и сиди здесь. Кажется, это самое безопасное место теперь… Кэтрин.
Рон уходит, а я сползаю по стене вниз и сжимаюсь в комок. И пусть несмотря ни на что он продолжает обо мне заботиться… но этим последним словом он меня просто убил – пронзил сердце так же метко и безошибочно, как Роланд поступил с Эллевин.
Слёз нет, и кажется, даже боли я не чувствую. Внутри просто страшная, засасывающая пустота. Я не могу ни о чём думать, в голове ни одной связной мысли. Просто сижу и смотрю, как чернеют и вянут прямо на моих глазах ледяные розы, что проросли на камнях этой заколдованной башни.
Моё чудесное платье уже всё в пыли. В конце концов, сидеть на полу становится холодно. И это простое ощущение возвращает меня в сознание.
Вскакиваю и направляюсь к выходу. Будь что будет, я не позволю всему завершиться так!
«Рин» означает «свет». Он сам выбрал мне это имя когда-то. Такой дар нельзя забрать обратно.
Я не оставлю его одного во тьме.
(7.28)
Я сбегаю вниз по винтовой лестнице, лечу вперёд как на крыльях, и в коридоре третьего этажа чуть не сталкиваюсь с отцом.
- Папа!
Он резко оборачивается ко мне – шёл, кажется, в сторону моей комнаты – и на его лице я читаю облегчение.
- Кэти! Девочка моя, наконец-то! Я везде тебя искал, так беспокоился, ты… - он осекается, глядя мне в глаза. – Ты всё знаешь.
И мне так хочется найти утешение в его объятиях, как в детстве – но я не могу. По сердцу разливается горечь.
- Почему ты не рассказал мне? Почему, папа?
Он молчит, собирается с мыслями.
- Прости меня, Кэти! Я просто не хотел взваливать на тебя это бремя. Ты помнишь, я признался как-то, что мое детство закончилось в двенадцать. С двенадцати лет, когда отец мне поведал о том, что мы эллери и наш долг отмстить жестоким и кровожадным чудовищам, захватчикам с Материка, я думал только об этом. О том, что должен сохранить тайну, продлить род эллери и сделать так, чтобы моё дитя поднялось как можно выше по социальной лестнице. Приблизить ещё на шаг реализацию плана, который придумали наши предки – почти истреблённые, изгнанные из собственных домов, заклеймённые позором. Вернуть то, что наше по праву. Таков был их завет, и я не мог предать их память. А тут такая удача – когда я учился в Эбердин, познакомился с наследником самих достославных Винтерстоунов. Тех самых, что ведут свой род от Роланда Победителя Чудовищ, отнявшего у нас самое драгоценное сокровище – дом, взращённый на крови наших предков, Замок ледяной розы. Вот только к моему удивлению, мы и в самом деле подружились с Джорджем. Уже тогда у меня появилась робкая надежда, что может быть, проклятие нашей крови – не приговор. И мы можем совместить исполнение своего долга с… нормальной жизнью. Простыми человеческими отношениями с ними – потомками захватчиков нашей земли. Ведь они ничего нам не сделали, они не виновны в грехах своих отцов! Так же как и мы не обязаны добровольно приносить своих детей в жертву мести.
Он говорил, а я понимала, что теперь действительно вижу всё в новом свете. И его настойчивые попытки привезти меня в Замок ледяной розы – раз за разом, каждую зиму. И то, как он всегда давал мне в нём полную свободу – на самом деле, я почти забывала об отце на каникулах и делала всё, что только в голову взбредёт. Всё своё время проводила только с наследниками Замка. И это он, а вовсе не мама, всегда оставлял меня с ними наедине.
Вспомнилась та ночь много лет назад, в Праздник ледяной розы, когда все гости как загипнотизированные выходили во двор Замка, срывали розы и обагряли своей кровью, чтобы провести ритуал. Теперь ясно, для чего он был нужен – чтобы напитать живой энергией это место. Наверняка всё это придумал Торнвуд давным-давно, чтобы хоть как-то замедлить увядание Замка. И он же после смерти Роланда пустил слух о том, что в башню нельзя попасть силой, иначе якобы уничтожится «секретное оружие», хранящееся там. Я представляю, каково ему было жить в этом месте, наполненном печальными воспоминаниями, и видеть его медленное разрушение год от года! А обряд мог хоть немного восстановить справедливость – заставить врага делиться крохами жизненных сил для благой цели.
