Наследие Розы: Магия безмолвия (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (читать книги без сокращений TXT) 📗
- Вот как, - замолчав лишь на несколько секунд, задумчиво отозвался правитель Сайтаншесса, не глядя на собственного сына, медленно проворачивая прозрачный хрусталь между пальцев, - Ты понимаешь, Ари, о чем ты меня просишь? Речь идет не о уничтожении десятка опостылевших наемников, и даже не о разорении небольшой деревеньки. Это действительно культ, сильный, многочисленный, почитаемый, и оберегаемый одной из Хранительниц. И пускай о его деятельности не слышно уже давно, я не вижу особых причин, чтобы вмешаться в их дела только потому, что подобная блажь неожиданно пришла тебе в голову.
- Отец, неужели ты думаешь, что это простой каприз? - иронично вскинул брови Ариатар, сжав ножку бока так, что на едва слышно хрустнула в пальцах, и уцелела лишь чудом. А старший принц Сайтаншесса зло усмехнулся, - Нет, это не простая причуда. И даже не жажда мести за свою воспитанницу, хотя она уже давно кипит во мне. Это нечто большее. Подобные им не должны существовать на Аранелле. Это не предвзятое отношение, и даже не поверхностная оценка. Я видел своими глазами, на что они способны, и как обращаются с теми, кто попал в их ряды...
- Подробности? - только и спросил Шайтанар, отстраненно замечая, как узор на радужке глаз его сына, раньше тусклых, а теперь ярко сверкающих цветом драгоценных камней, резко окрасился в кроваво-красный цвет, свидетельствовавший о практически неконтролируемой ярости. И это не могло его не заинтересовать.
- Хочешь сам посмотреть? - прищурился младший эрхан, убирая из памяти ненужные воспоминая, в том числе и те, что касались расы Саминэ, ее связи с одним из Древних, и его собственное отношение к ней. Он не сомневался, что Повелитель Сайтаншесса не откажет себя в этом...
Откинувшись на спинку, Ариатар прикрыл глаза, расслабляясь и позволяя своему отцу проникнуть в его воспоминания, стараясь по возможности отрешиться от тех чувств, что оно до сих пор вызывало. Отвращение, ненависть, желание безжалостно убить тех, кто смог творить подобное и остаться безнаказанным. Нет, Шайтанар должен был сам увидеть все, и убедиться, а не руководствоваться лишь чувствами и желаниями своего сына, пускай и безгранично доверял ему.
Словно наяву Повелитель Сайтаншесса увидел все, что происходила тогда в старом храме Латимиры, в ночь черной луны. И он даже помнил тот день, когда возросла его собственная сила, но даже предположить не мог, что где-то на Аранелле происходит подобное... этому. Пожалуй, подобрать точное описание кровавому ритуалу он не смог бы так сразу. Он чувствовал мерзкий гнилостный запах старой крови, чувствовал жар кузнечного горна, слышал полные боли крики маленькой девочки, распятой на алтаре, видел глубокие раны на ее спине и, сузив глаза от ярости, наблюдал за полной садистского наслаждения улыбкой на лице жрицы. Он так же узнал запах зелий и понял их предназначение.
Эта была жестокость, переходящая все границы. Шайтанар сейт Хаэл видел в своей жизни многое, знал разных безумцев, которые упивались бы подобным зрелищем, сами творя не лучшие, а порой и куда более извращенные ритуалы, да и сам в молодости не отличался терпимостью и толерантным отношением. О его жестокости знали многие, но на подобное Повелитель эрханов не пошел бы никогда.
И если после того, как он встретил и признал свою Равную и стал отцом двоих детей, правитель земель демонов стал намного мягче, проявляя агрессию лишь в том случае, когда опасность грозила его семье, то до этого он посмотрел бы на подобный ритуал сквозь пальцы, разумно считая, что это не его дело. Но теперь все было иначе.
Ведь подобного рода пыткам могла когда-то подвергнуться его собственная дочь...
Конечно, Шайтанар никогда бы не допустил подобного. Но и позволить мучить других и дальше столь диким образом, он не мог. Каким бы жестким он не был, он ни за что не пролил бы кровь маленького ребенка.
А потому деятельность жриц Латимиры действительно нужно было прекратить.
Вдобавок, узнай его супруга о том, что на самом деле происходит в этом культе, она для начала бы оторвала правителю Сайтаншесса голову, за то, что тот был не в курсе бессмысленного насилия, а потом самолично бы разобрала все храмы Латимиры по камушку, с огромным удовольствием разнеся все статуи Хранительницы материнства, одну за другой. А то бы прошлась и по самой богине, наплевав на все и вся.
С Хранителями у его жены нее были особые, "нежные" отношения.
Поняв, что он видел достаточно, Шайтанар собирался было покинуть сознание кронпринца, но невольно замер, когда речь зашла о финальной части изготовления парных саев. И с большим удивлением услышал, как ребенок позвал никого-то на помощь, а именно его сына. И если раньше он не всматривался в лицо Ариатара, находившегося непосредственно в воспоминании, то сейчас реакция наследника Сайтаншесса заставила его глубоко задуматься об истинном положении вещей...
Покинув сознание своего ребенка, Повелитель эрханов на мгновение прикрыл глаза, потирая переносицу, и, отпив вина, задумчиво обратился к старшему принцу:
- Эта девочка, Эльсами... Кто она для тебя?
- Это имеет какое-то значение? - не открывая глаз, равнодушно спросил Ариатар, не шевельнув даже пальцем. Он все еще боролся с яростью, которая не желала его покидать после того, как он вновь видел кошмар Саминэ. И оставаться равнодушным к ее крикам не мог.
- Имеет, раз ты не дал ритуалу завершиться, - слегка изогнул бровь старший эрхан, глядя на сына, - Почему ты вмешался, Ари?
Открыв глаза, кронпринц Сайтаншесса пригубил вино из бокала и усмехнулся, не глядя на отца:
- При всем моем желании, я не смог бы помешать его завершению на самом деле. В то время, когда это происходило, я был едва ли старше девочки, что лежала на алтаре. Это был ее кошмар, практически первое полноценное воспоминание с тех пор, как она попала ко мне в руки. Я хотел дать ей досмотреть этот сон до конца, но сдержаться не смог. Это было выше моих сил. Ты наверняка знаешь от Сайтоса то, что у нее нет ни голоса, ни воспоминаний. Ей итак слишком досталось.
- Он говорил, что ты ее ненавидел, - мягко заметил Повелитель, не сводя внимательного взгляда со своего отпрыска.
- Так и было по началу, - пожал плечами Ариатар, отстранено наблюдая за игрой пламени в камине, - Ты знаешь, что я не приемлю, когда мне ставят условия и не оставляют выбора. А Сеш'ъяр сделал и то, и другое. Я не хотел, чтобы о мама узнала о моем поединке с Райшатом, и только поэтому согласился на предложение директора и дал слово, что буду присматривать за бесившей меня девчонкой, которая разводила сырость по любому поводу, до тех пор, пока она все не вспомнит. И только потом, после того, как Сайтос решил немного... помочь мне пересмотреть собственное отношение к этой человечке, я понял, что и мама, и ты, все равно узнали бы рано или поздно о моей мести, которая так и не свершилась.
- И ты мог нарушить данное слово, - задумчиво произнес Шайтанар, которого несказанно радовало то, что его сын наконец-то сам, без каких-либо просьб и уговоров решил открыть то, что его терзало все эти месяцы. И теперь Повелитель эрханов не держал зла на Сешъяра за то, что Хелли пострадала от его руки. Она беспокоилась о сыне золотого дракона, а сам ящер, в свою очередь, похоже, намного раньше сделал все, чтобы ее ребенок, наконец-то пришел в себя... - Но ты этого не сделал.
- Я привык соблюдать условия сделки, - хмыкнул Ари и, покачав в руках бокал с остатками багряной жидкости, недовольно поморщился так, словно испытывал отвращение самому к себе. И это было недалеко от истины, - И в тоже время, от мести отказываться я не намерян. Я собирался использовать Саминэ в своих планах. Я хотел подсунуть ее черному дракону так же, как проделал это он с Лиераной. Сеш?ъяр просил сделать из Эльсами некромантку, которая может обучаться на втором курсе, но для меня этого было недостаточно. Чтобы мой план осуществился, она должна была стать идеальной во всем.
- И она стала? - вскинул брови Шайтанар, невольно вспоминая тощего, угловатого подроста, который пытался спрятаться за предметом мебели в кабинете темного эльфа, надеясь, что ее не заметят. Слова эрхана несколько не вязались с тем, что он видел своими глазами, хотя и сделал вид тем вечером, что не заметил ее вовсе.
