Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана "Змея" (полные книги txt, fb2) 📗
Меня вталкивают в контору привычным тычком аркебузы между лопаток. Звенят цепи, я едва удерживаюсь на ногах — злобный сторожевой пес не упускает в любом движении выказать презрение ко мне.
Вель стоит у окна, с интересом разглядывая унылую стену частокола за ним и кусочек нахмуренного неба. Когда дверь за спиной захлопывается, она поворачивается ко мне лицом и опирается ладонями о деревянный подоконник, словно бы невзначай демонстрируя обнаженные плечи.
Давно я не видел ее такой. Обычно она предпочитает закрываться наглухо в своих целомудренных платьях, но теперь… что-то в ней изменилось, а я не могу разгадать, что. Платье, безусловно, откровенное, но разве в нем дело? Изгиб шеи, поворот головы, легкая улыбка, блуждающая на бледно-розовых губах… или эта странная поволока во взгляде?
— Здравствуй, Вель, — выдавливаю из себя. — Ты…
— Что? — намек на улыбку стал чуть заметней.
— Очень красива сегодня.
— Только сегодня? — кокетливо склоняет голову.
Понимаю, что пойман в ловушку: не силен я подыгрывать женским провокациям. Легкая досада на себя путает разум, но стараюсь исправить оплошность.
— Нет. Ты красива всегда. Но сегодня особенно. Кажется, я прежде не видел этого платья.
— Нравится? — она с некоторой ленцой отходит от окна и, едва заметно покачивая бедрами, неторопливо приближается.
— Да, — чувствуя, как пересыхает в глотке, признаюсь я.
Вспыхивает надежда, что сейчас она подойдет совсем близко, обнимет и поцелует, и я невольно облизываю пересохшие в предвкушении губы… но она, не останавливаясь, проходит мимо, чуть задевая меня плечом. По ноге скользит тяжелая ткань бархатной юбки, меня обдает легким ароматом духов. Слегка оборачиваюсь в недоумении, но застываю с приоткрытым ртом: Вель осторожно, почти бесшумно опускает засов на двери.
Жар вспыхивает в груди и тугими щупальцами сползает вниз, к бедрам. Колени охватывает приятная дрожь: ведь не зря же она закрывает нас изнутри? Значит, сегодня меня ждет кое-что особенное?
Не в силах сдержаться, подхожу ближе, касаюсь грудью ее плеч и уже жалею, что ко встрече с ней не только наспех вымылся, но и оделся. Как давно я не ощущал прикосновение ее обнаженной кожи к своей… Склоняю голову и касаюсь губами виска с легкими завитками волос, линии скулы, щеки…
— Вель…
Обернувшись, она с улыбкой ускользает. Уже почти ощутив на губах вкус поцелуя, я вдруг остаюсь ни с чем.
Смотрит невинно и безмятежно, а у меня внутри бурлят неутоленное желание и досада.
— Что не так? — цежу сквозь зубы.
— О чем ты? — с наигранным удивлением приподнимает брови.
— За что ты наказываешь меня?
— Наказываю? — брови с невинным изгибом взлетают выше, и она отступает еще на шаг. — Я и не думала.
— Тогда почему не даешь себя поцеловать? Сколько еще это будет длиться, Вель?
— Поцелуи потом, — словно дразня мои и без того оголенные нервы, она проводит кончиком языка по губам. Взгляд, словно завороженный, замирает на них. — Сначала мы должны обсудить дела. Садись за стол.
Шумно вздыхаю и стискиваю зубы. Ну что ж, дела так дела. Подхожу к столу и грузно плюхаюсь на массивную деревянную скамью. Со скованными за спиной руками сложно быть образчиком грации. На всякий случай, без особой надежды, дергаю оковы несколько раз — но бессердечное железо сильнее человеческих мышц.
Вель, скользнув по мне до одури многообещающим взглядом, вновь подходит к окну и прислоняется животом к подоконнику, выглядывая наружу.
— Дождь собирается, — сообщает она зачем-то и бросает на меня косой взгляд из-за плеча.
Непроизвольно дергаю оковы, но разжать железные хомуты не удается даже на волос.
— Как ты нашла жену Жало?
— Лей помогла, — она не оборачивается, и я вижу ее точеный профиль. Улыбается своим мыслям — нежно, рассеянно, и я вновь бездумно дергаю руками. — И этот работорговец, Кайро. Ты не рад?
— Рад, — киваю без особого воодушевления. — На парня было совсем тошно смотреть. Ты возьмешь эту женщину себе в услужение?
— Мне достаточно Лей и Сай. Изен я хочу оставить здесь.
— Здесь? — мои глаза от изумления лезут на лоб. — Прямо здесь, Вель?
— А что? — невинно моргает ресницами. — Ведь она жена Жало, это справедливо. Он так мечтал вернуть свою семью.
Я не могу поверить ушам. Она всерьез считает, что поселить ее в обиталище агрессивных, одуревших без женщин мужиков — хорошая идея?! Да мне уже с трудом удается гасить приступы бешенства среди некоторых, они в любой момент готовы вгрызться друг другу в глотки. Несчастную Вийе едва не сожрали глазами, пока она жила у меня, а я еще долго потом ловил на себе злые, завистливые взгляды. И Вель хочет поселить здесь эту бабу?!
Но она смотрит так бесхитростно и улыбается с такой искренней радостью, что мне не хочется ее расстраивать. Злые слова так и остаются на кончике языка. Ладно, посмотрим, что там будет с этой Изен. Пусть сидит пока в бараке у Жало и не высовывается, пока я не придумаю, что делать…
— Как вообще у вас дела? Как себя чувствуют новички?
Я мрачнею. Невольно она затрагивает больную тему. Среди новичков, появившихся у нас в минувшую субботу, оказался молодой и смазливый парень. Воскресным утром я нашел его едва живым, связанным и избитым в кровь у склада с оружием. И кровь была не только на его лице. Бедняга до сих пор ест стоя, а я так и не выяснил, кто это сделал. Впервые мне пришлось применить наказание ко всем — кроме Зверя и Жало, в которых я уверен, как в себе самом. Экзекуцию парни сносили молча, и никто, к моему большому разочарованию, не выдал насильника.
Скотская жизнь делает из людей скотов, мне ли не знать.
— Нормально, — глухо лгу я.
— Кто готов к следующему бою? — Вель снова перегибается через подоконник и выглядывает в окно, за которым становится совсем серо. Но я не смотрю на небо: мой взгляд прикован к отчетливо угадывающейся под тяжелыми складками платья округлости пониже спины. Она это нарочно, что ли?
До меня не сразу доходит смысл ее вопроса. Но, спохватившись, я послушно перечисляю имена парней и виды оружия, с которыми они управляются лучше всего. На следующей неделе опять будет резня не с учебным, а с боевым. Вель всегда противится участию в поединках в такие дни, но трусливо прятаться от настоящей битвы недостойно сильных мужчин.
— И я сам хотел бы выйти. Рука теперь хорошо меня слушается, да и ребра уже почти не беспокоят.
Вель молчит, и до меня доходит, что все это время она меня совсем не слушала, будучи в мыслях где-то далеко и отсюда, и от грядущих поединков. Я тоже умолкаю и просто смотрю на нее, пока она задумчиво смотрит в окно.
Снаружи наконец-то разверзаются небеса. В конторе делается совсем темно, а шум ливня заглушает пульсирующий стук крови в ушах. На Вель невозможно смотреть, и не смотреть тоже невозможно. Жар в паху причиняет изрядную долю неудобств, и я ерзаю на лавке, одновременно дергая оковы. Железо больно врезается в запястья, и больше от моего дерганья никакого проку.
Звон цепей, впрочем, возвращает Вель из ее далеких грез.
— Почему ты молчишь? — смешно хмурит светлые бровки.
— Я говорил. Но ты меня совсем не слушала, — ворчу беззлобно, нагло любуясь линией ее плеч.
— Прости, — виновато вздыхает она. — Мне действительно сложно сосредоточиться. Сегодня я получила письмо от дядюшки.
— Правда? — сердце почему-то начинает колотиться быстрее. Глупые, глупые надежды… — И что он пишет?
Вель наконец отлипает от окна и подходит к столу. Достает из поясного кармана свернутый листок и, медленно перегнувшись через столешницу, расправляет передо мной.
— Читай.
Нет, она определенно нарочно. Мой взгляд жадно блуждает в ее декольте, которое она демонстрирует с поразительной невинностью. Лишь ценой невероятных усилий мне удается опустить глаза и сосредоточиться на рукописных строчках.
На той стороне листка, который она положила передо мной, как раз написано о политике. Так же жадно, как только что рассматривал прелести Вель, читаю скупые строки. Глаза выхватывают главное, и я давлю в себе облегченный вздох: Аверленд не сдается и по-прежнему давит на Саллиду относительно отмены рабства. Обещание предоставить военную помощь весьма туманно и расплывчато, зато поставки новых партий оружия практически гарантированы. Надеюсь, Одноглазый не упустит этот шанс…
