Золотая тигрица (СИ) - Петровичева Лариса (онлайн книга без TXT) 📗

— Сволочь, ага, — дружелюбно сказал Эвгар. Я вцепилась в его руку и судорожно прикидывала, насколько Бувье нуждается в живом артефакторе, и как быстро нас нашпигуют свинцом, если дела пойдут еще хуже. — Кто мне обещал личный канал поставки с юга?

Бувье и ухом не повел. Судя по выражению его лица, ему было наплевать на все, что скажет Эвгар — он хотел получить свое.

— Где мои артефакты? — сухо спросил он. Эвгар негромко рассмеялся и поставил ногу на свой саквояж. Рука, державшая меня, едва заметно стиснула мою грудь.

— Да вот они. Узнал, что ты зашевелился и привез лично. Дай нам уйти и забирай.

Бувье посмотрел сперва на саквояж, потом перевел взгляд на меня.

— Благодарю вас, миледи, — произнес он. — Вы отлично справились. Сколько вам обещал ваш предыдущий заказчик?

— Пятьсот тысяч золотых карун, — прошептала я. Вялая покорность, наполнявшая меня, никуда не делась: я почти безжизненно болталась в руках Эвгара и чувствовала себя марионеткой на веревочках. Хозяин обрежет их одним движением ножниц, и я упаду.

Бувье уважительно кивнул.

— Щедро, щедро… Удваивать их я, конечно, не буду. Вы ведь работали не одна, мои ребята тоже постарались.

— Просто отпустите меня, — свистящий шепот, сорвавшийся с моих губ, был таким, что я сама испугалась. Бувье прикрыл глаза.

— Разумеется. Эвгар, я надеюсь, что больше тебя не увижу. Проваливайте.

Эвгар толкнул саквояж в сторону Бувье и, не выпуская меня, двинулся к дверям.

— Удачи, Итан! — произнес он. Один из подручных Бувье открыл дверь, и мы с Эвгаром буквально вывалились в шум вокзала. Издали свистели поезда, шли люди, гремели багажные тележки, надрывались усилители, и эта какофония казалась мне райской музыкой.

А потом мир погрузился в тишину, и тяжелый горячий кулак ударил меня промеж лопаток.

Я успела удивиться, почему это вдруг лечу куда-то в сторону лавочек для пассажиров, почему воздух наполнен отвратительным запахом гари, дымом и пеплом, почему…

Потом пришел грохот взрыва и крики. И стало понятно, почему.

Придя в себя, я обнаружила, что лежу на койке, затянутой белым холстом, в большом зале лечебницы святого Варфоломея, и этот зал полон раненых и умирающих. Со всех сторон летели жалобные стоны и хрипы, зал наполняли отрывистые голоса медикусов, быстрые шаги сестер милосердия, похожих на больших серых птиц, а воздух был пропитан запахами гари, крови и нечистот.

Я поймала себя на мысли, что очнулась потому, что застонала. Спина и голова болели так, что все кругом качалось и плыло.

— Тихо, тихо, — пожилая сестра милосердия неслышно появилась откуда-то сзади, положила мне на лоб кусок ткани, смоченный каким-то остро пахнущим средством, и была такова. Я закрыла глаза и обмякла на койке. Неужели взрыв был такой силы, что все люди в зале пострадали именно от него?

Бувье наверняка погиб. И Эвгар, возможно, тоже. Хотя он, разумеется, был готов к такому повороту и наверняка сейчас сидит где-нибудь, смотрит в свое волшебное зеркало, как я тут корчусь, да горя не знает. Но мало ли?

— Госпожа Анхельм, да, — услышала я знакомый голос. Неужели Фюке? Да, это он: открыв глаза, я увидела, как Фюке в наброшенном на плечи халате решительно идет среди коек в сопровождении сестры милосердия. Стоило ему приблизиться, как я схватила его за руку и твердо сказала:

— Увезите меня отсюда. Как можно скорее.

— Я здесь именно для этого, дорогая, — с искренним сочувствием произнес Фюке и, с легкостью подхватив меня на руки, направился к выходу. Сестра милосердия спешила за ним, всплескивая пухлыми ладошками и повторяя, что больных нельзя забирать вот так, в исподнем.

— Можно, можно, — небрежно бросил Фюке через плечо, и его голос прозвучал так, что сестра милосердия решила больше не спорить, сразу же отстала и пошелестела по залу к другим раненым.

Миновав длинный больничный коридор и выйдя на улицу, Фюке усадил меня в экипаж и сделал знак кучеру: вперед да побыстрее. Недавно прошел дождь, воздух был свежим и прохладным, и Фюке набросил свой сюртук поверх моей больничной рубахи.

— Я отвезу вас к вам домой, — сказал он. — И вызову нормального медикуса, а не этих святош-коновалов. Они бы вас залечили до смерти своими молитвами и псалмами.

— Ни в коем случае! — после взрыва я не сомневалась в том, что по месту регистрации меня ждут новые подарки его величества. — Анри, мне нужно срочно уехать из города. Немедленно.

Фюке посмотрел на меня с непривычным удивлением. Казалось бы, ему уже давно не была в диковинку специфика моей профессии — а вот поди ж ты, он снова вопросительно поднял бровь и спросил:

— Прямо так, в рубище?

— Это рубище может стать саваном, — промолвила я. — На вокзале был взрыв, так? Эта бомба была прислана мне, Анри. И этот человек продолжит начатое, я не сомневаюсь.

Фюке вздохнул и понимающе покачал головой. Экипаж свернул на Малую Канавную, тихую улочку, известную самыми модными магазинами ателье и готового платья.

— Бувье погиб, — коротко сообщил Фюке. — Вся столица гудит. Говорят, что это новый передел рынка наркотиков. Вон, — он кивнул в сторону свежей газеты, лежавшей на сиденье. — Уже строчат, что Бувье ликвидировал кто-то из семьи Каматти. Прямо страшно жить становится.

Я и не сомневалась. Министр инквизиции при смерти, король преступного мира размазан взрывом по всему вокзалу — в столице наступали опасные времена.

И начала их я.

Фюке постучал в стенку, отделявшую нас от кучера, и экипаж послушно остановился.

— Подождите минутку, — сказал Фюке, открывая дверь. — Я скоро.

Его не было около четверти часа — за это время я успела провалиться в тяжелую болезненную дрему, сквозь марево которой едва услышала, как Фюке вернулся, и экипаж двинулся дальше.

— Держите, — на мои колени лег большой мягкий сверток. Я встрепенулась и увидела пакет из магазина готового платья.

— Ох, благодарю вас! — воскликнула я. — Анри, вы просто чудо.

Фюке довольно улыбнулся. Пусть одежда была мужской, с размером он угадал. Фюке старательно смотрел в окно, пока я переодевалась, а затем произнес:

— Итак, куда вы направляетесь?

— На Зимурские болота, — ответила я. Пусть Бувье мертв, а король, отправляя мне бомбу, дал понять, что больше не нуждается в моих услугах — я понимала, что это дело стало моим личным. Эвгар знал обо мне слишком много, чтобы я могла просто забыть об этом.

— Болота? — удивился Фюке. — На кой они вам?

— Анри, если вы хотите умереть, то я расскажу, на кой, — хмуро откликнулась я. Фюке усмехнулся.

— Если я захочу умереть, то предпочту провести ночь в ваших объятиях, дорогая Вера, — ответил он. Похоже, опыт Тобби сильно на него повлиял: Фюке не понял сути явления, но воспринял его всерьез. — Ладно, не хотите отвечать — не надо. Мой дедушка Адриан дожил до ста восьми лет. Знаете, почему?

— Почему же?

— Он никогда не лез не в свое дело, — тонко улыбнулся Фюке. — Но на болота вы поедете только после того, как придете в себя. А пока предлагаю вам мой загородный дом, о котором никто не знает, и хорошего медикуса. Согласны?

Я устало откинулась на сиденье и кивнула. Не в моих привычках спорить с тем, кто прав.

Загородный дом Фюке располагался на окраине маленького поселка под романтическим названием Бобровый остров. Поселок отстроили двенадцать лет назад специально для сильных мира сего, которые хотели бы отдохнуть от столичной суеты. Помнится, Альфред незадолго до развязки нашей общей истории говорил, что мечтает переехать именно в это прекрасное место на берегу тихого озера.

Не вышло.

В поселке, разумеется, был медикус: осмотрев меня, он сказал, что моя контузия невелика, собственноручно смешал какое-то пахнущее лимоном и ромашкой зелье и усилил его артефактом. Я осушила протянутый мне стаканчик и сразу же почувствовала, как головная боль и тошнота поползли прочь.

— Значит, все-таки болота? — поинтересовался Фюке после того, как медикус ушел, и я собралась с силами настолько, чтобы пойти прогуляться вдоль озера. Вечер был тихим и спокойным, от воды тянуло прохладой. Жители поселка отдыхали в небольшом открытом кафе на берегу, и я подумала, что цены в этом заведении запредельные.