(не)приятность для дракона (СИ) - Гордова Валентина (полная версия книги TXT) 📗
— Не запирайте меня, — в голосе проскользнула злость. Чтобы заглушить её, понадобилось несколько секунд, и лишь затем я добавила, — пожалуйста.
Весь его нахальный вид так и говорил: «Можешь начинать меня уговаривать». Ну, вздохнув, я и начала… приводить ему разумные доводы:
— От меня будет больше помощи, если я буду менее ограниченна в собственном передвижении, — и теперь главное уверенно взглянуть ему в глаза.
Не подействовало. Взгляд из заинтересованно-издевательского стал издевательски-снисходительным. На тонких губах гуляла насмешливая улыбка, расслабленная поза и его молчание не придали мне уверенности.
— Сами подумайте, это же издевательство! Если я проведу здесь ещё хоть день, то я натурально сойду с ума…
— Поцелуй, — перебил меня нахально-самоуверенный голос Правителя.
Опешив от такого, я заторможено переспросила:
— Что?
Уже откровенно наглая улыбка, сияющий взгляд и всё тем же тоном:
— Поцелуй взамен на твою свободу… По одному на каждый день.
Сказать, что у меня не было слов, это ничего не сказать. Я искренне изумилась, совершенно не зная, как мне на это реагировать. Одна часть меня, наиболее разумная и всегда просчитывающая варианты дальнейшего развития событий, задумчиво заметила, что это очень даже выгодное предложение. Остальные части сознания ни о чём не думали, они были крайне возмущены.
Но, с другой стороны, я была физически не способна провести в этих четырёх стенах ещё хоть сутки. Совершенно одна, без возможности чем-либо себя занять! Я тут и так чуть не свихнулась! И я совершенно точно не прощу себе, если сейчас откажусь и упущу такую возможность.
Ответ дался мне с непередаваемым трудом. Кажется, будто воздух в помещении сгустился, подговорённый моей гордостью, чтобы я не могла ничего сказать. Но мне пришлось. Скрипя сердцем, стараясь не ругаться непристойными выражениями, я на миг зажмурилась, но тут же открыла глаза, решительно взглянула на довольного Правителя и резко выдохнула:
— Хорошо!
Его улыбка стала просто запредельной, а вид таким… будто он сразу знал, что я соглашусь. И он ведь знал! Мы оба знали это. И… и это было нечестно. Ужасно нечестно.
— Меня не будет три дня… или четыре… или…
— Издеваетесь? — мрачно поинтересовалась я у него, уже зная ответ.
— Частично, — рассмеялся мужчина и щедро разрешил, — ладно, можешь поцеловать за первые три дня. А остальное, так уж и быть, после моего возвращения.
Целовать мне уже никого не хотелось. Не то, чтобы мне и до этого хотелось, просто тогда я была готова пойти на это, но сейчас… Я ему лучше чем-нибудь тяжёлым по голове тресну. От души так, с силой!
Тут Киан, обнаглев окончательно, вытянул вперёд губы и, многозначительно поигрывая бровями, с намёком мне на них указал своим указательным пальцем.
— Извращенец! — возмутилась я, кипя от гнева, — Выйдете и дайте мне одеться!
Это была даже не просьба, но мне посмели ответить отказом. Он отказал мне, нагло покачав головой и вновь ткнув себя в губы!
— Целуй так, — решил он и провокационно добавил, — пока я не захотел целовать тебя без одежды…
Ничего удивительного, что я тут же подскочила, чуть не упав на пол, и, стараясь игнорировать тот факт, что на мне только ночное платье с открытыми руками, приблизилась к дракону.
Он ждал. С насмешкой и предвкушением, чего и не скрывал.
— Целуй, — повторил он, едва ли не смеясь и очень счастливо улыбаясь.
— Наклонитесь, — нервно попросила я, вынужденная игнорировать ещё и покрасневшие щеки.
— Неа, — весело покачал он головой, глядя на меня сверху вниз, — так целуй.
Так я его поцеловать могла только в середину груди… чего делать, само собой, не стала бы. Вот просто ни за что! Но и стоя без движения добиться могла лишь того, что он сейчас обернётся и уйдёт, оставив меня одну ещё как минимум на три дня! Три дня в одиночестве я пережить была не способна.
Стараясь не слишком громко скрипеть зубами, я рывком развернулась, отошла в сторону и подтащила к Правителю стул. Я бы его с радостью перенесла, не слушая этого натужного громкого скрипа, но он для меня был слишком тяжелым, так что… пришлось тащить.
Киан, наблюдая за моими махинациями, уже практически смеялся в голос, но всё ещё мужественно терпел. Лишь только его губы растягивались всё шире и шире, да плечи чуть заметно сотрясались от едва сдерживаемого смеха.
Вот сейчас поцелую, а потом… А потом его три дня не будет. И, обещаю, своё возвращение он вряд ли забудет!
Подтащив стул практически впритык к невозмутимому мужчине, я, погасив вспышку гордость, подобрала юбку и, придерживаясь одной рукой за спинку стула, решительно на него поднялась.
И вот знаете что?! Я всё равно не доставала. Теперь мои губы были на уровне его подбородка. Такого мужественного, крепкого, внушительного… У него даже подбородок внушительный! Ну, что за несправедливость?!
— Да вы издеваетесь, — раздраженно выдохнула я, чувствуя себя полной идиоткой.
Вот просто непробиваемой. Щеки уже были не просто красными — они пульсирующе горели.
— Что-что? — издеваясь, сделал он вид, что не расслышал меня, — Ты что-то говоришь? Передумала? Мне можно идти?
Рвано выдохнув, я решилась на отчаянный шаг и… рывком подавшись вперёд, с силой зажмурилась и прижалась губами к губам дракона, встав на носочки на краю стула.
Секунда, вторая, третья… время вокруг будто замерло. Мы так и стояли: перепуганная и всё сильнее краснеющая я, ожидающая хоть каких-то действий со стороны Киана, и сам Правитель, тоже явно чего-то ждущий.
Ждал-ждал, а в итоге просто расхохотался мне буквально в лицо! Смущение, которое я чувствовала до этого, переросло в настоящий стыд, свалившись на меня сверху.
Ну, знаете ли! Я себя такой глупой ещё никогда в жизни не чувствовала! Это уже издевательство! И вообще — не буду я вас целовать! Проваливайте из моей комнаты немедленно! Я лучше от скуки и одиночества умру, чем ещё хоть раз!..
— Ой, мой живот, — дракон, не замечая моего яростного взгляда, отстранился и согнулся пополам от хохота, сотрясающего стены.
Приходил в себя он уже на полу, вытирая руками выступившие слёзы и е в силах прекратить смеяться. А я продолжала стоять, как полная идиотка, на стуле, чуть скривившись, жутко красная и пристыженная, и просто желая, чтобы всё это уже закончилось.
— Вон, — велела я ледяным тоном, когда смех мужчины окончательно стих.
Надо мной так ещё никто не смеялся… и плата за это будет страшной. Очень страшной. Такой, что Киан в следующий раз двести раз подумает, прежде чем смеяться надо мной.
А вообще, он заслуживает расплату в двойном объёме. За то, что смеялся надо мной, и за то, что посмел запереть.
Вот как раз и посижу себе три денька, придумывая достойную этого существа месть. Он у меня ещё на коленях ползать будет, вымаливая прощение! Он у меня запляшет как миленький! Он у меня!..
Моё решительное злое движение к собственной постели остановили лёгшей на плечо ладонью. Тяжелой и горячей. Затем мягко, но непреклонно развернули, обхватили пальцами подбородок и, закинув голову назад, проникновенно заглянули в мои глаза.
— Не плачешь, — констатировал Правитель драконов.
Ничего, зато ты у меня заплачешь!
Наверно, что-то такое промелькнуло на моём лице, потому что Киан на миг прищурился, затем едва заметно тряхнул головой и уже с умилением произнёс:
— Это был самый очаровательный поцелуй за всю мою жизнь!
Продолжаю мрачно взирать на это воплощение наглости. Главное сейчас — молчать. Я ему потом всё выскажу, когда он у моих ног ползать будет!
— Вот уж не подумал бы, что знаменитая Стерва короля Зелина не умеет целоваться, — продолжил этот наглец, не чувствуя опасности, нависшей над его головушкой.
Я умею целоваться! Я даже целовалась… пару раз. Мне тогда было пятнадцать, кажется. Первый раз это случилось во время бала-маскарада с сыном конюха, который честно полагал, что я его не узнаю. Поцелуй наш был откровенно смешным, детским и наивным. А второй раз это случилось уже в семнадцать, когда к моему королю пожаловала делегация из соседнего государства с дружественным визитом и один из лордов пытался затащить меня в свои покои. Его поцелуй был слюнявым и противным, а ещё от него противно пахло. Радует лишь то, что я его после этого с огромным удовольствием укусила за нос. И всю ночь провела в обнимку с ведром, не в силах отделаться от противного запаха в носу и вкуса во рту.
