Два жениха и один под кроватью (СИ) - Ли Марина (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
— Кто?
— Следователь из МК, я же сказал. Приехал вчера вечером, попросил в ясельную группу его инкогнито оформить.
Я открыла от удивления рот.
— Алан Даккей. Хороший огневик, талантливый. Выпустился в год перед твоим поступлением. Сама с ним и разбирайся, раз такое дело. Заодно можешь о своих подозрениях рассказать. Они его порадуют, уверен.
Гро — обращение к магу, не получившему высшего магического образования, либо к мужчине среднего сословия.
МК — магический контроль. Система государственных служб и органов по охране магического порядка.
Глава 6
В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ ЩЕДРО ДЕЛИТСЯ ПРЯНИКАМИ
От бессилия хотелось рычать, поэтому я затеяла уборку у себя в комнате. Рогль, сложив уши, опасливо поглядывал на меня с платяного шкафа, не понаслышке зная, на что я в таком состоянии способна.
Начать я решила с подоконника, на котором ещё с прошлой весны подыхало выросшее из лимонной косточки деревце. За свою недолгую жизнь бедный росток атаковала тля, мороз, потоп, засуха и, наконец, просто дурной характер. Потому что сволочное растение ни в какую не хотело порадовать хозяйку красивыми зелёными листочками, а торчало из треснувшей с боку фарфоровой ступки хлипким прутиком с тремя пожелтевшими листочками на макушки.
— А я предупреждала, что рано или поздно моё терпение лопнет! — злобно напомнила я и переставила вредный цветочек на пол, к помойному ведру. — В мусоросборнике теперь привередничать будешь.
Вытерла пыль и, несмотря на зверский холод снаружи, вымыла окно. Перебрала корзину с бумагами, безжалостно выкинув все те «нужные» бумажки, которые за каким-то демоном хранила ещё с первых курсов. Погладила лежавшее вторую неделю бельё. Выкинула труп красной розы, подаренной на пятнадцать лет одним симпатичным однокурсником. Не то чтобы я была в него влюблена, но розу зачем-то хранила.
Заглянула в холодильный шкаф…
— Кхм, — несмело напомнил о себе Рогль, и стало понятно, что там порядок навели без меня. Идеальная чистота и стерильность. Ни полупустых склянок, ни сухой колбасы, ни покрытого плесенью кусочка сыра. Вообще ничего. — Мы всё спросить хотели, Хозяйка. Насчёт премии от ректора.
— Утоплю, — прошептала я и сморгнула скупую слезу, вспоминая купленные на воскресной ярмарке солёные грибочки. Ароматные, хрусткие, в глиняном симпатичном горшочке… Горшочек, впрочем, остался. Пустой.
— Грибочки, если что, мы съели, — сообщил Рогль, внезапно уверовавший в собственное бессмертие. — Так себе грибочки были. Ничего особенного. У нас в амбаре…
Хлоп! И горшок разлетелся над тонким серым ухом. Демон испуганно охнул и растворился в нашкафье.
Кстати, там я ещё не убирала.
Бормоча под нос проклятия в адрес совсем потерявшего страх Рогля, мстительного ректора, императора-освободителя, боевиков-затейников и женихов, которых я в гробу видала, ухватилась за край столешницы и потащила столик к отполированным до блеска дверцам. Столик скрипел, бренчал посудой, шипел котелком, но я сдаваться не привыкла, дотарабанила его до нужной точки, сдула с лица выбившиеся из-под ободка волосы и, вооружившись мокрой тряпкой, устроилась между сахарницей и хлебницей, недоумевая, почему не сняла весь этот скарб до вынужденной мебельной миграции.
— Только не тряпкой! — увидев меня, запищал и заметался вдоль стены Рогль, ловко маневрируя между осколками от горшочка. — И не за уши! И хвост не трогай! И не тряпкой… Мы страх до чего мокрую тряпку не уважаем!
Не уважают они…
— Из-за каких-то недосоленных грибов тряпкой? Да у нас в амбаре таких грибов пять бочек. Нет, семь! Нет…
— Лучше заткнись. Не доводи до греха. Утопить, может и не утоплю, но точно помою. С брусничным шампунем.
Как и все демоны, Рогль больше всего на свете боялся воды. Не уважал. Вреда она ему никакого не причиняла, но это не мешало ему впадать в истерику каждый раз, когда на горизонте появлялась ванна, дождевая туча или Хозяйка с мокрой тряпкой в руках.
Демон застыл, сложив уши, и вместо того, чтобы исчезнуть, растворившись в воздухе, как он это не раз проворачивал, протяжно и жалобно завыл, будто я и в самом деле убивать его собиралась, а не пыль и осколки со шкафа убрать… И в этот трагический момент со стороны входной двери что-то оглушительно грохнуло, а меня плотным коконом опутала чужая магия.
Папенька всегда говорил:
— Если кто-то применяет к тебе магию, не спросив разрешения, то сначала бей, а потом разбирайся, что к чему.
А я всегда была очень послушной дочерью — Ледяной молнией жахнула так, что стены задрожали. Ну а после того, как Рогль превратился в невидимку, оглянулась, чтобы узнать, кто это там так цветасто и витиевато ругается.
Знаете как говорят? Чем бы студент ни тешился, главное, чтоб заклятия в родном доме не тренировал? Так вот. К общежитию эта поговорка тоже отлично подходит. Потому как двери у меня больше не было, зато был обуглившийся косяк и валяющийся за порогом боевик, потирающий лиловую шишку на лбу.
И пока я соображала, как вернуть всё на место, в предел оборзевший жених выругался.
— Какого демона ты творишь? — рявкнул он. — Совсем с кукушкой не дружишь?
От такого невиданного нахальства я откровенно растерялась. Даже подумала на миг, что Даккей не ко мне обращается, и оглянулась. За моей спиной, как и ожидалось, была крыша шкафа, покрытая черепками и пылью.
Кажется, пришло время для небольшого уточнения.
— Я?
— Ну не я же! — отбрил этот хам, поднимаясь на ноги и вытирая тыльной стороной разбитые в кровь губы. Это хорошо я его приложила.
Моя молния растаяла от соприкосновения с магией Огня, плотно облепив тело Алана Даккея влажным белым батистом. Красиво. Почувствовав внезапное смущение, я выдохнула, отводя взгляд.
— Начнём с того, что не я вынесла Огненным шаром дверь в комнату своей наставницы, — процедила я, подбирая подол платья и приглядываясь, куда бы удобнее спрыгнуть со стола.
— Огненный шар?
— Далее, своего позволения говорить мне «ты» я вам не давала. Как и врываться в мою комнату без стука…
— Да ты так орала, что я решил, будто тебя убивают! — проорал он.
— И в третьих, вам стоит быть внимательнее на лекциях. Вы больше не на Пределе. Вы в БИА, здесь полно детей, подростков и юных девушек, которые очень часто издают противоречивые громкие звуки. Как, например…
Я набрала в грудь побольше воздуха и противно заверещала:
— Мышь!
Даккей не подвёл, магия сгустилась под его правой рукой в небольшой пылающий шарик, но, к счастью, выпустить снаряд боевик не спешил. Пощадил мой ковёр и мебель.
— Что и следовало доказать, — усмехнулась я, глазами показывая на едва не сорвавшееся с пальцев заклинание. Боевик скривился и нехотя потушил магию.
— Я скажу ректору, чтобы он для вашего курса ввёл занятия с йаттом. Контроль ни к демону. Сначала ночь Илайи, теперь моя дверь…
— Я думал, что тебя убивают, — с упорством маньяка повторил Даккей.
Он всё ещё стоял в дверях, умышленно или нарочно, закрывая широкими плечами внутренности моей комнаты от взглядов любопытных студенток. Лиловая шишка на лбу, синяк на скуле, под нижней губой ссадина, а глаза сверкают так, что другая на моём месте уже давно бы от ужаса в обморок грохнулась.
— Дверь выломал, каюсь, — неохотно признал он. — Но какого демона ты, как последняя дура, на простой Щит ответила Молнией? А если бы я не сдержался?
И пока я вздыхала, собираясь ответить, что умению сдерживать свои порывы нас ещё на первом курсе учили, Даккей внезапно вскрикнул и подскочил, как ужаленный.
— Проклятье… Что это?
Оглянулся, потирая кулаком, то место, которое уже не спина, хотя тоже сзади.
— Извинитесь сию же минуту! — услышала я подозрительно знакомый писк. — Никто не смеет таким тоном разговаривать с нашей наставницей!
