Кроваво-красный (СИ) - "Ulgar Ridt" (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
— Разумно. — Данмер аккуратно сдвинул на угол стола стопку пергамента. — Тебе не в чем обвинить его кроме как в навязчивости. Он ничего не сделал ни тебе, ни твоему душителю.
— Тогда я был рядом. И скелеты. Я не знаю, чего он хотел. — Отрицание собственной догадки далось с трудом. Сказать, что Матье пришел с намерением убить Терис, равносильно ничем не обоснованному обвинению, подкрепленному только собственным чутьем. Слишком упорно он искал с ней встречи еще тогда, когда завел разговор о своих сожалениях в форте Вариэл. И слишком в лаборатории говорил как всегда сбивчиво, но что-то во взгляде выдавало страх и смятение.
"Я проезжал мимо"...
Самое идиотское оправдание своего визита. И, что было хуже всего, до сих пор не отпускало ощущение, что Матье долго стоял за дверью, прежде чем обнаружить свое присутствие. Ждал чего-то? Подслушивал? Собирался с духом, чтобы заговорить?
— Полагаю, ничего плохого. — Алвал Увани пожал плечами. — Три дня назад он был в городе. Как раз тогда, когда умерла Кейлия. Это, как я понимаю, дело рук твоего душителя, контракт был поручен ей. Желай он причинить Терис вред, сделал бы это. В городе много безлюдных закоулков и достаточно сброда, на который можно свалить убийство. Ему ничего не стоило тихо избавиться от нее. А что до твоих подозрений... — Данмер продолжил, не давая возразить. — Ты говорил, что он стоял за дверью лаборатории. Тебе так показалось. Я не буду ставить это под сомнение, возможно, ты прав. Он мог действительно прийти поговорить с Терис, но бояться войти, пока ты там. Твоя паранойя опасная вещь, особенно когда рядом твои мертвые стражи. И Матье не так глуп, чтобы не понять, насколько сильно ты не рад гостям из Черной Руки.
— Именно это и кажется мне странным. — Настойчивость не пересекла границу вежливости, и данмер сощурил глаза, выказывая скорее внимание, нежели злость. — Я дал ему понять, что ему не стоит приближаться к Терис. Он никогда ранее не позволил бы себе прийти, когда ему запретили. И это не приказ Аркуэн. Она не послала бы его шпионить. Кого угодно, но не душителя.
Алвал Увани вздохнул и какое-то время молча смотрел на свои обожженные неподвижные пальцы. Отстраненно, как будто бы рука принадлежала не ему, и увечье ничуть не отражалось на его жизни.
— Я не буду говорить, что я не вижу в твоих словах смысла. — По-деловому спокойные интонации не выдавали ожидаемого недовольства, и прямой взгляд Спикера позволял жить надежде. — Я достаточно долго знаю Матье. Правда, не так хорошо, как других. Все мы здесь осторожны друг с другом, но в нем эта черта доведена до совершенства. Спроси кого угодно, о нем нечего сказать кроме того, что он исполнительный и сдержанный. Конечно, это качество необходимо всем душителям, но... Я отчасти понимаю твои сомнения. — Алвал Увани поднял взгляд — бесстрастный и требовательный, дающий понять, что предоставленное право стоит ценить бесконечно высоко. — Чего ты хочешь от меня помимо понимания?
— Отчеты Матье. Все. Аркуэн как-то упоминала, что он докладывает обо всех своих передвижениях. — Требование не встретила отказа ни во взгляде, ни в жесте, и Спикер продолжил. — И список погибших и пропавших убийц за время его нахождения в Братстве. Тех, кого мы не смогли найти. И отчеты казненных за убийства своих.
Огонь свечи колыхнулся, бросив тень на лицо данмера, которую можно было принять за полуулыбку. Или это действительно была улыбка — короткая и скупая, но не лишенная некоторого одобрения.
Запоздавшего на пару десятков лет, но необходимого сейчас, когда больше положиться было не на кого.
— Я поговорю со Слушателем. Все это хранится у него, но он не может не принять во внимание мою просьбу. — Уверенность, с которой говорил данмер, давала позволить себе веру.
Он сдержит свое обещание. И Анголим не откажет в его просьбе: ему никогда не хватало духа идти против данмера, и даже на совете голос Алвала Увани всегда был решающим.
Как в случае с Очищением.
Сомнение, старое и старательно гонимое, вновь зашевелилось, разбуженное воспоминанием о последнем собрании, где Алвал Увани подписал смертный приговор чейдинхолльскому убежищу.
Он слишком быстро согласился помочь. Слишком легко поверил подозрениям . Решил обратиться к Слушателю за отчетами... Которые можно подделать. Изменить даты. Уничтожить то, что выдаст Матье. Если Матье вообще причастен к этому.
"Выжечь к Дагону это осиное гнездо". — Навязчивая мысль вернулась, по силе не уступая желанию схватиться за нож, когда Анголим сообщил о смерти Альги. Кошмарное желание, равносильное предательству, за которое хотелось карать других, кто уже успел пролить кровь. Может, это и было целью неуловимого убийцы — стравить всех и заставить уничтожить друг друга.
Люсьен Лашанс поморщился, чувствуя, как голова начинает разрываться от физически ощутимой боли. Бессонница и нескончаемые подозрения делали свое и, может, Алвал Увани был прав: паранойя заменила ему способность трезво мыслить, и ни одна догадка не была истиной.
— А ты... — Алые глаза подобно углям прожгли насквозь, как будто бы старательно задавленная мысль не смогла укрыться от всевидящего взгляда данмера, — постарайся не предпринимать ничего, что ухудшит твое положение. Ты знаешь, что тебя и твоего душителя убьют при первом подозрении.
Очередное напоминание не звучало как угроза — только хладнокровное уведомление о неизбежном в случае ошибки, на которую уже не осталось права. Никаких лишних движений и слов, только подчинение Слушателю в надежде, что однажды появится возможность добраться до предателя.
Шаги за дверью возникли за мгновение до того, как распахнулась дверь — непозволительно быстро, без стука, и Алвал Увани резко обернулся на звук. Без гнева, с заражающей тревогой: поспешность курьера не предвещала ничего хорошего.
Босмер, рыжий, худой и встрепанный, тяжело выдохнул, переводя сбившееся дыхание. Его взгляд невидяще скользнул по кабинету и наконец впился в лицо хозяина.
— Это...срочно... — Охрипший голос был тих, но резал слух не хуже крика. — Командор Имперского Легиона...преемник Филиды... Джованни Цивелло умер. Новый командор объявил охоту на Братство.
Глава 70
Тревожная весть дошла до Терис у самого Имперского города, на постоялом дворе, где ей пришлось оставить Каштанку.
Джованни Цивелло мертв.
Сначала эти слова казались незначительными, и настораживало только то, как часто их произносили. Произносили со страхом, тревогой и волнением, и даже зубоскальство пары легионеров не рассеивало гнетущего предчувствия неизбежных бед.
— Болотная лихорадка... — Бородатый крестьянин, прислонившийся к крыльцу рядом со стражами порядка, скептически покачал головой и сплюнул сквозь сохранившиеся зубы. — А я говорю, что и его какие-нибудь сволочи убрали. Как и Филиду, храни Девять его душу. Это еще неизвестно, что эта драная кошка ему давала. Лечили его, как же... Небось отравили сначала, а потом добили уже. Хорошо, что хоть теперь ваши командиры за дело взялись. У нас тут половину смело вешать можно...
Терис почувствовала, как волна холода поползла по спине, отгоняя тепло весеннего воздуха, а перед глазами потемнело до тошноты. Она не слышала ответа легионеров: поспешила уйти со подальше в закоулки Портового района, радуясь про себя, что не начала поиски Маттиаса Дракониса с самого Имперского города.
Слишком много стражи в городе и рядом с ним. Умер или убит кто-то высокопоставленный, если это так всех всполошило. Джованни Цивелло... Имя смутно знакомое, но не говорящее ровным счетом ничего. Слишком много имен она слышала и перестала запоминать их, если это не были имена жертв. Кто-то из стражи? Дворянин? Член Совета? Как бы то ни было, но Легион сейчас опаснее, чем прежде. Даже здесь, в извечном пристанище разного сброда, пару раз слышалась тяжелая поступь стражей порядка.
