Разиэль (ЛП) - Дуглас Кристина (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

Это означало, что мой единственный секс был с самим собой, быстрое, бездушное освобождение, которое удерживало меня от взрыва ярости и разочарования. Или с какой-нибудь неизвестной женщиной, ищущей ночи удовольствий. Ночь, о которой она не вспомнит.

Не вспомнил бы и я.

Каждая женщина в нашем скрытом королевстве была связана с одним из нас. Не было потомства, чтобы вырасти и продолжить традицию. Женщина могла войти в Шеол только как связанная пара, так что мне чертовски не повезет, если я захочу новую пару, и это должно быть приносило уйму удовольствия Уриэлю. Хотя всё, что причиняло боль и дискомфорт Падшим, приносило Уриэлю… удовлетворение. Я был совершенно уверен, что он не способен испытывать радость.

Но сейчас я слишком устал, слишком нервничал, чтобы найти решение проблемы Элли Уотсон.

Я даже не мог оставить её на ночь. Уложив её спать, я взял на себя определённую ответственность за неё, по крайней мере, до тех пор, пока она не проснётся, сон продлиться должен от шести до двадцати четырёх часов. Даже если бы её сон был нормальным, я не мог оставить её здесь одну, пока не добьюсь обещания хорошего поведения с её стороны. Я не мог рисковать тем, что она снова сбежит, океан может забрать её или если ей удастся найти границы нашего королевства, Нефилимы будут ждать.

Была только одна кровать, и будь я проклят, если отдам её ей. Скорее всего, она проспит не меньше восьми часов. Она соскользнула дальше и теперь лежала на полу, наполовину под кофейным столиком, положив голову на толстый белый ковёр. Ей будет хорошо там, где она сейчас.

Я допил вино и направился в спальню. Распахнул ряд окон, выходящих на океан, и глубоко вдохнул успокаивающий воздух. Даже в разгар зимы, когда падал снег, я держал окна открытыми. Мы были невосприимчивы к холоду, тепло наших тел автоматически корректируется. Шум океанских волн успокаивал, а прохладный ночной воздух напоминал мне, что я жив. Мне нужно было это напоминание о простых вещах, которые составляют мою жизнь.

Я разделся и скользнул под прохладные шёлковые простыни. Моя рука всё ещё пульсировала в том месте, куда попал яд, но всё остальное хорошо зажило, благодаря солёной воде и крови Сары. Моя рука и член пульсировали… и в том и в другом была виновата Элли Уотсон.

Я закрыл глаза, решительно настроившись заснуть.

Не смог. Я продолжал представлять её на полу, мёртвую для мира. Эти несколько дней были тяжелыми и для неё. Я знал, что она свернулась калачиком рядом со мной на твёрдой земле прошлой ночью… я смутно осознавал это сквозь туман боли, и мне было спокойнее.

Через час я сдался, вылез из постели, по которой так стосковался, и направился к двери. В последнюю минуту я остановился и натянул джинсы. Нагота мало что значила для Шеола, и я не заботился о сохранении её благопристойности. Это было моё собственное искушение, которое я пытался избежать. Даже шёлковые боксёры или пижамные штаны были слишком тонкими, чтобы их можно было легко снять. Эти джинсы были застёгнуты на пуговицы, а не на молнию, и, чтобы их снять, требовались большие усилия. Это даст мне время подумать дважды, прежде чем совершить такой глупый поступок.

Я распахнул дверь и вернулся в гостиную. Она была освещена только прерывистым лунным светом, отражавшимся от глади моря, а она была просто сгорбленной фигурой в тени. Я подошёл и подхватил её на руки. Она была тяжелее некоторых, но не настолько, чтобы заметить — её вес доставлял не больше хлопот, чем вес буханки хлеба для смертного. Я отнёс её в спальню и осторожно положил на кровать.

Ей нужно было набраться сил — она не смогла убежать далеко, а после трёх лестничных пролётов она уже запыхалась. Она была избалованной городской девушкой, не привыкшей двигаться.

У неё было красивое тело. Её грудь была полной, соблазнительной, а бёдра выступали на фоне чётко очерчённой талии. По нынешним меркам в ней было фунтов десять-пятнадцать лишнего веса. По вкусам Ренессанса, она считалась тощей.

Ренессанс был одним из моих любимых периодов. Я получал огромное удовольствие от искусства, музыки, творчества, которое, казалось, захлестывало всех.

И женщин. Полных, пышных и красивых. Я перепробовал их очень много, прежде чем совершил ошибку, влюбившись в одну из них, только чтобы потерять её. У меня не было бы выбора, кроме как наблюдать за взрослением моей возлюбленной Рафаэлы; тогда, по глупости, я приветствовал этот шанс. Но она убежала от меня, уверенная, что я не захочу её, когда она будет выглядеть на десятки лет старше меня. Она умерла раньше, чем я нашёл её снова.

Слишком много женщин, слишком много потерь, каждая капля боли — благо для моего врага, Уриэля. Я не стану проходить через это снова.

Если Элли Уотсон собирается остаться, а сейчас я не мог придумать иного выхода, ей придётся научиться подниматься по лестнице. Шеол не был создан для гостей, и сейчас она была под моей ответственностью. Я не мог позволить себе баловать её.

Солёный бриз с океана взъерошил мне волосы, и я вспомнил, что люди более чувствительны к холоду. Я натянул на неё простыню, возможно, это хорошая идея.

А потом я лёг рядом с ней. Это была большая кровать, и она не собиралась ворочаться во сне, перелезая на мою сторону. Она будет лежать совершенно неподвижно, пока действие Благодати не пройдёт. Пока мои сны не приведут меня к ней, я буду в безопасности.

И даже если бы они это сделали, я бы проснулся задолго до того, как она смогла бы что-то сделать.

Я надеялся, что Благодать будет действовать все двадцать четыре часа — мне нужно было как можно больше времени, чтобы разобраться с ситуацией. Не то, чтобы она считала этот особый коматозный сон Благодатью, но это был всеобъемлющий термин для любых экстраординарных вещей, на которые мы были способны. Благодать глубокого сна была одной из наименее вредных. Благодать для затуманивания разума людей может иметь гораздо более долгосрочные последствия

Я вытянулся, закрыв глаза. Она должна пахнуть цветочным мылом, которым женщины пользуются в банях. Она должна пахнуть, как все остальные женщины, но она не пахла. Под цветами скрывался её собственный сладкий, эротический аромат — что-то, что делало её немного другой. Что-то, что не давало мне уснуть, пока мой измученный разум вызывал различные сексуальные возможности.

Я взглянул на её коматозную фигуру. Во сне она выглядела моложе и красивее. Слаще, тогда как я прекрасно знал, что она вовсе не такая. Она была бомбой замедленного действия, одна сплошная неприятность, и всё же каким-то образом я умудрился связаться с ней.

Я приподнялся на локте и поглядел на неё. Я мог забрать свой вздох у неё, ослабит ли это эту хватку, которую видимо она имела на мне?

Я накрыл её губы своими, не касаясь, и втянул её мягкое дыхание в свои лёгкие. А потом я преодолел небольшое расстояние и прижался открытым ртом к её губам, охваченный внезапным желанием попробовать её на вкус.

Я откинулся на кровать, проклиная собственную глупость. Я чувствовал себя внутри неё, чувствовал своё дыхание в её теле, неизбежную связь. Пытаясь забрать его у неё, я просто привлёк её в своё тело, завершая круг. Я чувствовал её дыхание внутри себя, сворачивающееся в моих лёгких, распространяющееся по крови, которая текла через меня.

Я прикрыл глаза рукой. Сейчас Уриэль, должно быть, смеётся. Как будто всё и так было недостаточно плохо, я просто сделал ещё хуже.

Я не мог сейчас думать. Завтра я поговорю с другими. Не все были такими холодными и практичными, как Азазель. Михаил, Самаэль, Тамлел будут смотреть на вещи более гибко. Подскажут куда её отправить, где она будет в безопасности, и мне не придётся о ней думать. Рано или поздно новое дыхание заменит её в моём теле, и связь будет разорвана. Не так ли?

Я тихо застонал, хотя, если бы я даже закричал, она бы всё также спала.

Это будет чертовски длинная ночь.

Глава 9

АЗАЗЕЛЬ СИДЕЛ В БОЛЬШОМ ЗАЛЕ, один в темноте. Никто из Падших не знал, какую ношу он несёт. Он чувствовал их всех — их потребности, их боль, их сомнения. Их секреты.