Сторонний взгляд (ЛП) - Картер И. С. (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Его слова поражают меня не столько из-за контекста, в конце концов, этот человек — хладнокровный убийца, сколько из-за того, что, несмотря на попытку держать свой тон нейтральным, одиночество сочится из каждого его слова.

— Когда ты стал призраком? — спрашиваю я, не ожидая продолжения беседы.

— Когда умер, — признаётся он, его пальцы чуть сильнее сжимаются вокруг моей руки. — Мне было одиннадцать, когда я умер, а затем переродился.

Ему было всего лишь одиннадцать, когда он стал Гримом.

— Кем ты был до этого? — подталкиваю я, а он отвечает так, как будто здесь никого нет, кто бы в действительности слушал его.

— Генри.

Это признание ценно для него, и я чувствую, как стальная полоса напряжения оборачивается вокруг наших грудных клеток.

— Сломанный, мертвый мальчик по имени Генри.

Его голос затихает, как будто сейчас он понял, что разделил слишком многое, так что мы сидим в тишине. Мои пальцы осторожно сжаты рукой ужасного убийцы, пока моё сердце болит из-за маленького мальчика по имени Генри.

— Мы прибыли. Я буду ждать неподалёку, просто позвони один раз, если я понадоблюсь, и я подберу вас у главного входа. Два звонка, и я буду ждать вас у черного входа в переулке.

Отстранённый голос водителя раздаётся из динамика, в то время как мы останавливается снаружи невзрачного здания на Рю Монмартр в центре Парижа. Множество деревянных дверей с изящными барельефами утопают в фасаде из цемента — это единственный признак, что эти построенные дома представляют собой что-то впечатляющее. Не то чтобы я когда-нибудь видела эти двери, но я слышала их описание от другой собственности. Шёпот поздно ночью в наших клетках о неудавшихся побегах или извращенные воспоминания о ежемесячных рынках, неудержимо льющиеся из рыдающих губ новых приобретений.

Грим усиливает хватку на моей руке, и я чувствую его взгляд на своем лице. Прежде чем открывается дверь, он говорит мне:

— Просто следуй за мной. Сегодня вечером — только разведывательная «Мисси» я, но, если что-нибудь случиться, и я дам тебе указание закрыть глаза, то ты это делаешь. Ты это делаешь немедленно. Поняла меня?

Я хочу сказать ему, что нет никакой необходимости защищать меня от чего-либо, что произойдёт, я пережила худшее из того, что он может себе представить. Закрытие моих глаз не помешает мне увидеть правду. Где один человек может увидеть красоту в жизни, я вижу ту же самую красоту в смерти. Вместо этого, я отвечаю:

— Да, — и он выводит меня из автомобиля в прохладный парижский вечерний воздух.

Мои ноги начинают порядочно трястись, но не из-за нервов, а из-за пузырящегося восторга, который грохочет в моей груди и просачивается в конечности. Мало того, что я добровольно войду в «Королевство» как свободная женщина, так ещё я могу быть ключом к раздиранию этой империи на части. Рука Грима отпускает мою, он обнимает меня своей сильной рукой за плечи, и моё тело инстинктивно ищет его защиты, теплоты и утешения.

— Держись меня, — шепчет он, его тон пронизан едва контролируемым гневом. — Независимо от того, чтобы ни произошло, ты останешься прямо там, где я смогу тебя видеть. Понятно?

Сколько раз я слышала подобную команду? Но, тем не менее, когда он произнёс это, это не просто требование моего повиновения. Он сказал это не из-за прав собственности или контроля, а из-за того, что он гарантирует мою безопасность.

— Я никуда не уйду. Куда ты, туда и я.

Удовлетворенный моим ответом, он ведет меня к входу. Мы сделали всего лишь несколько шагов, когда громкий щелчок замка эхом раздаётся в ночном небе, он сопровождается сильным скрежетом дверей из прочной древесины, пока они распахиваются, открываясь.

— Ночные клубы в той стороне, — заявляет глубокий голос с сильным русским акцентом.

Грим тянет меня вперед на следующие два шага, затем отпускает, вероятно, чтобы показать русскому своё кольцо-печатку с рельефной короной «Королевства».

— Суверенитет, — хладнокровно сообщает он кодовое слово в попытке замаскировать гнев, который я могу ощущать. Гнев обволакивает его волнами достаточно убедительными, чтобы понять — это причиняет ему неудобство, и он в двух секундах от того, чтобы пролить кровь этого парня.

— Назовите своё имя. Я не видел вас раньше и, поверь мне, mudak, я бы запомнил такого уродливого ублюдка, как ты.

Грим сильно хватает меня за руку и притягивает к своему боку, демонстрируя агрессию и выставляя меня напоказ как имущество. Татуировка на моей груди ясно видна русскому.

— Послушай, ты, меня пригласил сюда Джеймс Купер, — когда русский сохраняет тишину, Грим продолжает: — Ага, правильно, ты знаешь, о ком я говорю, не так ли, коммуняка. Так что я назову своё имя в этот раз, но если ты попросишь меня об этом снова, я вырежу твой язык и съем прямо перед тобой, пока ты будешь захлёбываться собственной кровью. Понял?

Русский продолжает хранить молчание, и я хочу иметь возможность прочесть его лицо и рассмотреть лучше его глаза, независимо от того, сработала ли угроза Грима или это только приведет нас обоих к гибели.

— Я — Генри Реншоу, а теперь, когда ты знаешь моё имя, будет справедливо, что я узнаю твоё. Или ты предпочитаешь называться Драго?

Я слышу скрежет двери, когда она широко открывается, и секундами позже русский выдавливает из себя.

— Ваш доступ одобрен. Пожалуйста, проходите сюда, господин Реншоу.

Грим тянет меня вперёд, и едва мы переступаем порог, когда он изрекает:

— Спасибо тому, кто бы ни был в твоем ухе, что у них есть здравый смысл, что не надо меня, на хер, раздражать ещё больше. Увидимся позже, Драго.

Дверь закрывается позади нас, замок оживает. Громкий щелчок от взаимодействия множества металлических цилиндров отрезает нас от безопасности парижских улиц, и это ощущается как удар в грудь. Несмотря на все мои личные заверения, что я смогу это сделать, и каждое слово, которым я поклялась Фей той ночью в моей спальне, я катастрофически не готова ко всей грандиозности моих поступков.

Я добровольно возвращаюсь в «Королевство». Предлагая себя на блюдечке, рискуя свободой, о которой только могла мечтать.

Рука Грима опять обхватывает мои плечи, его губы приближаются к моему виску, теплое дыхание обдувает моё лицо.

— Больше нет пути назад, Кал. Ты молодец, знаешь, на твоей стороне огромнейшей, плохой и самый ужасающий мужик на Земле. Я пытался уберечь тебя от этого. Помни об этом.

Затем мы входим в логово льва.

Это ощущается так, как будто я никогда и не уходила.

Звуки и запахи всё те же. Деньги, власть, секс и развращенность смешались со страхом, ужасом и неизменным подчинением.

Я — жертвенный ягненок в ожидании бойни.

Я никогда не чувствовала себя такой сильной из-за моей слабости.

Глава 12

Грим

Здесь повсюду эти гребаные золотые листья. Они покрывают стены, столы и даже сотрудников. Хотя, судя по отметкам, ясно различимых на их обнаженных грудных клетках даже через толстый слой золотой краски, они здесь не по доброй воле и не для того, чтобы подработать.

«Собственность» — так называет их «Королевство». Никаких имён, только номера.

От этого места мне, бл*дь, тошно, но Коул и Люк предупредили меня, чтобы я воздержался от убийств, пока это не станет необходимо. Хорошая новость — они ничего не упоминали про членовредительство, поскольку я могу это сделать, не отнимая жизнь, при этом используя такой способ, от которого волосы встанут дыбом. Кровопролитие в некоторой форме или проявлении совершенно очевидно сегодня вписано в повестку дня. Дьявол за моей спиной обнажил свои клыки, томясь от жажды испробовать плоть, требуя жертву, иначе он порвёт всё это золото, эту мерзкую *баную дыру на части.