Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна (читать книги полностью txt) 📗
В маревом свете лампы тускло блеснуло оружие. Мечи и кинжалы лежали вперемешку, все они были изукрашены замысловатой резьбой и драгоценными камнями. Ей они были ни к чему. Слишком дорогие. Только привлекут к себе опасный интерес, и к ней заодно.
Она решила бежать на кухню за обычным кухонным ножом, рискуя попасться на глаза встающим заполночь поварам. Закрывая крышку, увидела с внутренней стороны углубление, а в нем небольшой кинжал без украшений, не считая одного небольшого камня на рукоятке. Рядом лежали и ножны от него, такие же простые, как и остро отточенное лезвие. Недолго думая, вставила кинжал в ножны и прицепила к поясу. Погасив лампу и прикрыв дверь, бесшумно сбежала вниз.
Во дворе грохотала настоящая буря, заливая площадь потоками воды. Беспрерывно сверкающие молнии освещали все вокруг мертвенным слепящим светом. Под оглушающие раскаты грома Агнесс добралась до конюшни. Немногочисленные конюхи были уже там, успокаивая испуганных лошадей.
Что делать? Ей позарез нужна крепкая и тонкая веревка, желательно с железным крюком на конце, но все веревки висят на стене возле входа, на глазах конюхов.
Ослепительная молния ударила в одну из башен замка, раздался ужасный грохот. Конюшня содрогнулась. В дальнем стойле поднялся на дыбы и дико заржал жеребец графа. Конюхи всем скопом кинулись туда. Если бы жеребец поранился, им бы не поздоровилось. Граф любил своего коня больше всех людей вместе взятых. За одним исключением.
Агнесс стремительно забежала в конюшню, схватила свернутую кольцом веревку и выбежала обратно. Один из конюхов, заметивший на стене длинную тень, спросил у остальных:
— Что это было?
Но больше никто ничего не заметил.
Сматывая на ходу веревку в плотный моток, Агнесс вышла на площадь, к упавшему дубу. К ее ужасу, там толпились почти все стражники. Что произошло? Обычно они не выходят в бурю из караульни. Она замерла, не зная, что предпринять. Под грохот бури спряталась за стволом ближайшего дуба и прислушалась.
— Я тебе говорю, что-то шлепнулось в воду! — говорил сиплым голосом высокий охранник, похоже, Ганс. Агнесс их знала плохо, ей не дозволялось общаться со стражей.
— Ну, возможно, крыса бегала по упавшему стволу и сорвалась, тебе-то что? Завтра мы скинем дуб в ров, чтобы никого не смущал. — Недовольно ответил ему кто-то из стражников.
— А если это человек? — въедливо продолжал препираться Ганс.
— Какой человек? Там только крыса и пролезет. Не выдумывай!
Ганс уперто настаивал:
— Надо выставить караул.
— Вот ты и карауль, — язвительно согласился сенешаль. — А мы пойдем в караульню. Не дай бог, граф выйдет. Если увидит шатающимися без дела на площади в бурю, будем тогда крыс кормить.
Они ушли, а дотошный Ганс остался стоять возле ограды с висевшем на ней сломанным дубом, не обращая внимания на проливной дождь и сверкающие молнии.
Агнесс заметалась. Как его отвлечь? Если бы она была в обычной одежде, могла бы выйти и дать ему какое-нибудь поручение. Вряд ли бы он отправился его исполнять, но это было бы хоть какое-то действие, а теперь она не может даже попытаться. Подкрасться к дубу незамеченной тоже невозможно, — вокруг свободное пространство. Что же делать?
Внезапно из темноты раздался сердитый голос графа:
— Что ты тут делаешь, придурок? Хочешь, чтоб молнией убило?
Агнесс в испуге заломила руки. Неужели граф уже выбрался из подземелья? Что крысы его не загрызут, она знала. Но как он так быстро нашел дорогу? Он упал вниз всего полчаса назад! Значит, из подземелья есть другой выход, не через колодец. Что ж, если это и в самом деле граф, ей не поздоровится. Она судорожно сжала рукоять кинжала, висевшего на поясе. Живой она ему не дастся!
Ганс вздрогнул и вытянулся.
— Здесь был какой-то подозрительный шум, я остался караулить.
— В грозу стражникам тут не место, и ты это прекрасно знаешь! Пошел отсюда! — раздался зловещий приказ из тьмы.
Немного поколебавшись, стражник ответил:
— Слушаюсь! — и ушел к подзорной башне.
Голос прошипел уже с другой стороны Агнесс, тихо, чтоб никто не услышал:
— Чего стоишь столбом! Уходи! Скоро граф выберется из подземелья! Поторапливайся!
Это не граф! Выйдя из ступора, Агнесс бросилась к ограде. С трудом, все-таки она не мужчина, забралась на нее и ступила на качающийся дуб. От дождя ствол был скользким, будто намазанный мылом, и она, плотно прижимаясь к нему, медленно и осторожно поползла от ветви к ветви.
Одежда тут же вымокла и стала гораздо тяжелее, чем была. Ветер остервенело хлестал тело Агнесс гибкими ветвями дуба, ствол под ней шатался, и она уже пожалела, что решилась бежать. Вода во рву быстро прибывала, отравляя все вокруг отвратительным смрадом сильнее, чем обычно.
Стараясь не смотреть вниз, вытащила веревку и сделала на конце скользящую петлю. Не выпуская ее из рук, поползла дальше, цепляясь за ветки. Благополучно доползла почти до конца истончившегося к верхушке ствола, но когда до твердой земли оставалось всего ничего, дуб сдвинулся.
Агнесс вскрикнула от страха и неосознанно дернулась. От этого толчка дуб просел еще больше, и стало ясно, что от малейшего сотрясения он покатится вниз. Замерев, она ждала падения, но дерево, упершись обломками ветвей в выступ рва, замерло, сотрясаясь под бившими по нему потоками воды.
Дрожа от страха и напряжения, Агнесс поспешно обвязала себя под грудью веревкой. Она сделала это скорее по инерции, уверенная, что этого препятствия ей не одолеть. Даже от легкого движения тонкая верхушка дуба прогибалась, а что же будет, если она попытается перебраться на землю?
Она на мгновенье замерла, сосредоточившись, и плавным броском набросила веревку на край рва, надеясь, что та зацепится за что-нибудь твердое. Но веревка сокользнула обратно, не встретив на своем пути никакого препятствия. Раз за разом бросала аркан Агнесс, и раз за разом он возвращался к ней, не найдя опоры. Лишь верхушка старого дуба уходила все ниже и ниже от каждого броска.
Не выдержав этой пытки, Агнесс встала во весь рост и с силой бросила веревку подальше. Задрожав, дуб издал жалостный предсмертный шелест и рухнул вниз вместе с ней.
Но она не свалилась в смердящую воду вместе с дубом, как ожидала, а осталась висеть в нескольких ярдах над водой. Ее самодельный аркан зацепился-таки за камень!
От натянувшейся веревки грудь перехватило, и стало больно, почти невозможно дышать. Задержав дыхание, Агнесс осторожно поползла вверх. Из ладоней, изрезанных об натянувшуюся веревку, тут же потекла кровь.
Через несколько ярдов ее ноги уперлись в стену рва, подниматься стало легче, теперь она уже не висела на веревке, а подтягивалась, держась за нее. Дотянувшись до края рва, протянула руку и попыталась уцепиться за край. Но земля, размякшая от дождя, превратилась в жидкое месиво. Ей снова пришлось ухватиться за веревку.
Лежа на животе, удалось нащупать каменный выступ, за который зацепился аркан, и выбраться на твердую землю. Она обессилено перевернулась на спину и невидяще уставилась в темное безлунное небо. Вокруг бушевала буря, по истерзанному лицу били крупные капли воды, превращающиеся в острые, царапающие кожу осколки, но она лежала, не в силах пошевелиться.
— Как хорошо, что сегодня нет ни луны, ни звезд, — прошептала она, благодаря кого-то. — И стеной льет дождь. Не то меня непременно бы заметили.
Передохнув, она встала, пошатываясь от напряжения. Это только начало. Она на горе, камни скользкие, как политое маслом стекло. И гора такая крутая, что удержаться на ней невозможно. Если попытаться пробраться по камням, она скатится вниз и разобьется при падении. Пройти можно лишь по дороге. Но как до нее добраться? Если только по самой кромке рва, там, где камни подмыло водой и есть полоска хоть и ненадежной, но земли.
Агнесс потеряно вздохнула. Она устала. Отчаянно устала. Но другого пути нет. Надо идти.
Отчаянно болели изрезанные до костей ладони. Она вытащила из кармана носовой платок, разорвала его пополам и обвязала руки. Стало немного полегче, кровь остановилась.
