Сначала жизнь. История некроманта (СИ) - Кондаурова Елена (читать книги полностью txt) 📗
(из записок Аматиниона-э-Равимиэля)
Староста вместе с писарем и остальными вернулись через несколько дней после казни и привезли тело отца. За Тосем пришли ранним прозрачным утром, чтобы позвать на похороны. Хотя, какие там похороны, так, название одно. Окоченевшее, кое-как завернутое в саван тело под бурчание жреца опустили в наспех вырытую могилу и быстро забросали землей. Хорошо, хоть кол осиновый не вбили. В деревне бытовало поверье, что преступники могут переродиться в упырей и начать пакостить, но отца, видимо, решили пожалеть.
После похорон Тось три дня не выходил из дома. Самой большой мечтой было никогда и никого больше не видеть. Но и этого ему и не дали. Сначала одна за другой таскались сердобольные соседки, носившие бедному сиротинушке еду, а под конец приперся сам староста в компании с писарем. Тось увидел в окно, как они идут, и отпирать не хотел, но они так колотили в дверь, что стало ясно, что так просто ему не отделаться. Пришлось впустить, о чем Тось пожалел в первую же минуту. Коротко поздоровавшись, дядька Снасий и дядька Хродий бесцеремонно прошли в горницу и по-хозяйски уселись за стол.
— Ну что, парень, — обратился староста к стоящему перед ним мальчишке, — есть у меня для тебя две новости, хорошая и…, гм, тоже хорошая. В общем, тебе, как сироте, в храме Веса-Правдолюбивого выделили десять золотых монет. Вот, держи! — поскольку Тось не протянул руку, дядька Снасий, смущенно крякнув, высыпал монеты на стол. — Только нужно расписку написать…. не пугайся, дядька Хродий уже все приготовил. Хродий, дай ему бумажку, пусть подпишется.
Писарь достал из кармана бумажку и новенькое «вечное» перо, но Тось не двинулся с места. Ему хотелось швырнуть эти золотые монеты на пол и растоптать ногами. Похоже, выражение его лица было красноречивым, потому что дядька Снасий сбавил тон, и его голос зазвучал почти по-человечески.
— Слушай, парень, я понимаю, деньги не заменят отца, но в храме так положено. Жрецы от чистого сердца дали, да еще пообещали бесплатно молиться за душу твоего папаши. Не спеши отворачиваться, когда тебе делают добро.
Тось многое мог бы возразить. Добро, как же! Сначала повесили отца, а потом решили откупиться от сына, чтоб совесть не мучила. Но доказывать что-то этим двум хрякам было слишком противно, и Тось взял «вечное» перо и кое-как нацарапал свое имя внизу листка. «Вечное» перо было интересной штукой, Тось раньше про такие только слышал, но ни разу не видел. Разумеется, у них в деревне тоже водились магические штучки вроде часов, измерителей объема, температуры и всяких других. Но они были привычными и никого не удивляли, а «вечное» перо изобрели совсем недавно, и в другое время Тось непременно расспросил бы дядьку Хродия, как оно работает, и где он его взял. Но сейчас мальчишка просто равнодушно швырнул чудо магической мысли на стол. И так ясно, где писарь его взял. Прикупил в городе, когда отвозил отца на виселицу.
— Это все?
Дядька Снасий задумчиво почесал ухо.
— Нет, сынок, не все. Я же говорил про две новости, помнишь?
— Ну и? — Тосю не терпелось от них отделаться. Пришли, развалились, как у себя дома, и сидят.
— Нам в храме велели определить тебя в семью.
— Что???
— В семью, говорю, неужто не расслышал?
Тосю показалось, что земля уходит у него из-под ног.
— В какую, к Хельфу, семью? Никуда я не пойду!
— Не выражайся мне тут! — стукнул ладонью по столу староста. — Пойдешь, еще как пойдешь! Тебе сколько лет, сопляк? Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе жить одному? Это ж позор для всей деревни!
— А мне плевать на ваш позор! — закричал Тось. — Я останусь здесь, и все! Мне никто не нужен!
— Дурень ты, дурень! — покачал головой староста. — Думаешь, ты кому-то сильно нужен? Радуйся, что твоя троюродная тетка в Кобыльем Яре согласилась тебя принять.
Тось понял, о ком он говорит. В Кобыльем Яре жила троюродная сестра его матери, глупая толстая баба. У нее было трое детей и пьяница-муж.
Тось покачал головой и сказал:
— Ни за что. Сами к ней идите.
Дядька Снасий встал, оскорбленный в лучших чувствах.
— Неблагодарный щенок! В общем, так. Времени я тебе даю до завтра. Либо сам собирайся, либо тебя соберут. Ясно?
Громко топая подкованными сапогами, он вышел из дома, дядька Хродий, его вечный подпевала, засеменил следом.
Конечно, Тось и не подумал собираться. Он даже не ссыпал подаренные храмом золотые монеты в отцовский горшок с серебром, так и оставив их валяться на столе. А сам пошел спать. О том, что он уедет из дома, Тось не думал ни секунды. Ну не повезут же его силой, в конце концов. Сами сказали, что он там не больно нужен.
Он ошибся. Именно силой его и повезли. Утром, не успел Тось подоить корову, как снова притащился староста со своим верным писарем и двумя мужиками. Они грубо затолкали мальчишку в телегу, побросали туда его вещи, те, которые нашли, и повезли в Кобылий Яр. Тось очень возражал против такого поворота событий, сопротивлялся всю дорогу, кричал и вырывался. На помощь не пришел никто. Ни одна душа не посочувствовала мальчишке, которого лишали всего и увозили из родного дома.
У тетки его сразу заперли в погребе. Тось слышал, как староста советовал ей подержать его там несколько дней, чтобы привык. Как кота, честное слово. Тетка соглашалась, а сама все пересчитывала те золотые монеты, которые Тосю дали за смерть отца.
Этой же ночью Тось обломал все ногти и до крови расцарапал руки, добираясь до маленького окошка под потолком. Добрался. Голова тоже немного пострадала, ею он выбивал раму. Но несколько царапин и пара шишек Тося не расстроили, главное — он выбрался. Больше заботило то, что у него не было ни одежды, ни обуви, а на дворе стояла поздняя осень, и ночами бывало морозно. Но эту проблему Тось решил просто — забрался в сарай и стащил там старый тулуп и дырявые валенки.
А потом десять верст брел домой через лес, поминутно спотыкаясь и слушая, как завывают где-то недалеко голодные волки. Пришел только под утро.
И увидел, что окна и двери его родного дома заколочены досками, двери конюшни, хлева и сараев сиротливо болтаются на кожаных петлях, а из амбара тянется белесый след от рассыпанной муки. Холодея от ужаса, Тось метнулся в амбар. Для ужаса были все основания. Примерно половину припасов вывезли, а оставшуюся, наверное, просто не успели и оставили на завтра.
Взгляд Тося упал на отцовский топор, невесть почему валяющийся под ногами. Он поднял его и пошел к дому старосты.
Его никто не остановил, ни батраки, убиравшие скотину, ни служанки, доившие коров в хлеву. Тось подошел к дому, достал из-за пояса топор и ударил им по входной двери. Потом еще раз, вкладывая в удар всю свою ненависть. Эх, хорошо! А потом еще!
Староста выскочил босой и всклокоченный, в исподнем, только что с постели. Злой, как мамрюк из Хельфовой пустоши.
— Ты что творишь, щенок?
Тось на шаг отступил от дверей.
— Верни скотину, дядька Снасий! — по-хорошему попросил он.
— Ты!… Ты что несешь, стервец? Ты думаешь, только я у тебя скотину брал? Да мы всей деревней на сходе решили! Как вырастешь, вернем!
Тось сплюнул. Конечно, вернут. Ага, всей деревней. Кто бы сомневался. Небось, всем захотелось руки погреть.
— А мне нас. ть на ваш сход! — грубо бросил он старосте. — Прикажи, чтоб сейчас вернули!
Дядька Снасий шагнул к нему с крыльца. Огромный, с хорошую кувалду кулак взметнулся вверх.
— Да я тебя, семя позорное, в порошок сотру! Ишь ты, нашелся герой, супротив всей деревни идти! Да я тебя в такую даль отправлю, дороги назад не найдешь!
На этот раз Тось отступать не стал. Встал намертво. Понял, что если сейчас отступит, все, не видать ему скотины и припасов, как своих ушей. Поднял голову и посмотрел старосте в глаза.
