Крылья - Архипкина Екатерина Андреевна (читать книги полные TXT) 📗
Медведь кивнул, отвечая своим мыслям. Да, все становится на свои места…
Пока он возился со сковородкой, щелчок повторился. Шаги Ангела были настолько легки, что он даже их не услышал. Хотя виной тому вполне могла быть и бегущая из крана вода.
Закончив с посудой, Медведь сам пошел в душ. Прохладный дождь обрушился на него, унося последние тревоги. Теперь все и правда будет хорошо. Однако, выйдя из ванной, Медведь по привычке пошел в гостиную. Поравнявшись с дверью спальни, он помедлил, и все же покачал головой и продолжил путь к своему дивану.
Но спустя час бесполезных ворочаний с боку на бок сон так и не пришел к нему.
И тогда Медведь пришел к ее двери. Он не хотел этого. Он не хотел входить. Не хотел отталкивать ее. Не хотел, чтобы она его отталкивала. Но все же взялся за дверную ручку и медленно повернул ее. Он не ждал этого.
Дверь оказалась открыта. Сердце забилось чаще. Легкий толчок – и щель стала шире, еще шире – и вот он шагает внутрь.
В ночной тиши комната казалась синей, темно-темно-синей, но Медведь все равно видел все четко, как днем. Где-то за окном висел фонарь-полумесяц, заливавший эту ночь своим светом. Казалось, что прохлада пришла именно с луной. Прохлада была серебристого цвета.
А вот и его Ангел… Она светится. В бесстрастном свете месяца ее Крыло сияет, притягивая к себе все лунные дорожки мира. Оно… Оно изменилось. Медведь присел на кровать, стараясь не разбудить Ангела. Милая… Она по-прежнему спала на своей половине, у стены.
Медведь протянул руку и коснулся облака. Нежные белые перья, тонкие и легкие, как пух, как взбитые сливки, как свежий снег…
Медведь зарылся пальцами поглубже в мерцающий туман, и Ангел открыла глаза.
Наверное, заснула она совсем недавно, потому что пучина сна не успела утянуть ее в глубину, взгляд ее таких родных глаз оставался ясным и бодрым. И немного холодным. Впервые за ночь они смотрели друг другу в глаза по-настоящему. Крепко и непрерывно. Не моргая. Не замечая ничего вокруг. Холод в ее глазах исчез. Осталось легкое смущение, но и оно отступило перед волной тепла и нежности, которая захлестнула обоих. Пальцы Ангела коснулись его груди, рука Медведя мягко обхватила ее талию поверх Крыла. Он лег рядом. Она прижалась к нему. Ее сердце билось часто. На ум Медведю почему-то пришла колибри – крохотная птица с мотором вместо сердца… Они снова дышали вместе. Их глаза становились все более глубокими колодцами, затягивающими внутрь, заставляющими провалиться друг в друга как в кроличью нору.
Мир вокруг исчез. Медведь и Ангел плыли в невесомости, в космосе, освещенном лишь мягким белым сиянием Млечного пути – облака ее Крыла. И никого не существовало, кроме них…
Наконец, оба уснули. Ни один потом не мог вспомнить, кто уснул первым. Их сознание отключилось. Но их связь не прервалась.
Их связь никогда не прерывалась.
Она слишком сильна для этого.
19
Ангел была счастлива. Впервые за столько дней все вокруг радовало ее. И прежде всего – воспоминание о прошлой ночи. О том, как Медведь пришел к ней. Да, она специально не заперла дверь. Она хотела, чтобы он пришел. Что-то внутри нее звало его, рвалось к нему – и вот он снова был рядом с ней. После долгих дней добровольного заточения в спальне. Когда она сделала Медведя чужим, когда отгородилась от него стеклом, прозрачной, но звуконепроницаемой завесой, она и не думала, что ей может быть так хорошо с ним.
Это, наверное, было неправильно… Ведь она должна была отпугнуть его, прогнать, если бы потребовалось, но он был рядом – и ей было хорошо. Так хорошо, что она не хотела больше и думать о том, каково ему будет жить с ней. С ней – и все. И больше ничто не имеет значения.
Она порхала по дому, протирая пыль, краем глаза смотря новости с приглушенным звуком и думая о том, что приготовить на обед.
Простой и такой радостный быт… Она отправила в рот конфету… Сладость словно наполнила ее всю. Вряд ли, конечно, дело только в конфете, но нужно обязательно купить таких еще. То есть, нужно сказать Медведю их купить… Сама она не сможет… Никогда не сможет… Вся радость внезапно испарилась. Солнечное настроение скрылось за тяжелыми мрачными тучами.
Она пленница. И никто, вроде бы, не виноват, но она затворница. Арестантка. Осужденная на пожизненное заточение.
Нет, не важно, нельзя об этом думать. Она должна прогнать эти мысли и улыбаться…
И она улыбнулась. Ведь в этот миг на кухню, зевая, вошел Медведь. Такой плюшевый… Такой мягкий и сонный. Что она не могла не потянуться к нему, не обхватить его шею руками и не поцеловать.
Нежно-нежно.
Ведь все у них будет хорошо.
20
- Ммм, что это такое? – Медведь мгновенно проснулся, ощутив ее поцелуй. Такой забытый и такой сладкий…
Он не стал дожидаться ответа на свой вопрос, но вместо этого ответил на ее поцелуй.
Сперва робко и мягко, но все смелей и настойчивей, все увереннее вкладывая в объятие всю свою тоску, всю накопившуюся горечь и боль, все одинокие дни и ночи, все надежды и страхи…
В какой-то момент Медведь подхватил Ангела на руки и отнес в спальню – такой короткий и такой непростой путь, каждый шаг которого отзывался то восторгом, то ужасом.
Но там, за этой дверью, которая больше не была для него закрыта, паника отступила. Больше не было ни страха, ни боли – только Он и Она. Только его Ангел. И Полет…
Пожалуй, это единственное слово, которым он мог бы описать то, что случилось. Полет… в залитой солнечным светом спальне, на белоснежных простынях, в кровати, стоящей на ковре цвета облаков, он парил вместе со своим Ангелом. Она поднимала его за собой. Лежа на спине и едва ощущая под собой опору, он смотрел ей в лицо. Как же он скучал… И теперь она вся перед ним – теплая, живая – но гораздо более неземная, чем ему всегда казалось. Ангел не нависала над ним, но будто скользила в воздухе все выше и выше, увлекая и его прямо к солнцу. А солнце… Оно просвечивало сквозь тончайшие зазоры между бородками ее перьев, оно словно пронизывало Крыло и всю ее окутывало особым светящимся коконом – и частью всего этого теперь был и Медведь.
Это было так не похоже на то, что бывает между мужчиной и женщиной, на то, чего не было между ними уже больше двух месяцев, но это было так прекрасно и естественно. Оба тяжело дышали, жара лета уже окружала их, а неистовый огонь поднимался внутри, но стоило Медведю закрыть глаза, как он почувствовал благодатную прохладу. Словно легкий ветер овевал его. Нет, не ветер… А легкий шелест Крыльев сотен белых голубей. Он словно слышал этот звук сейчас, своими собственными ушами.
Медведь больше не мог сдерживать огонь. Он распахнул глаза как раз в тот момент, когда Ангел сдавленно вскрикнула, запрокинула голову, и ее Крыло раскрылось во всю длину, подрагивая на весу.
Медведь приподнялся и, обнимая Ангела за талию, прижался губами к ее шее. Он снова закрыл глаза. Теперь он знал, что она не исчезнет.
Он держал ее.
21
Вот он… Кажется, он… Точно, он! Поднял глаза, заметил! Она радостно помахала ему, а он ответил. Вот оно, простое счастье – ждать любимого с работы, караулить его на балконе, немного волноваться, но видеть, что он рад возвращаться, что спешит домой, к тебе…
Ангел следила, как он пересекал двор, вот он уже у подъезда – и она побежала в прихожую, успев подхватить трубку домофона на первом же звонке. Она нажала на кнопку, не спрашивая. Она не хотела слышать его голос отдельно от него. Всего через пару минут он будет здесь весь – голос, глаза, руки, губы...
Она снова счастлива. Можно даже сказать, счастлива, как никогда.
В прошедшие пару дней она как-то даже смирилась с Крылом. Пожалуй, оно начало ей даже нравиться… Крыло дает ей какую-то легкость. Она словно сама становилась такой же белой и невесомой, как Оно. И ей это нравилось – это постоянное ощущение воздушности, это ощущение полета.
