Чудовище для красавца (СИ) - Троицкая Елена Игоревна "Sariko" (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Ела убогая в платяном убежище, почти оттуда не выходя. Леонар не погнушался припереть дверь шкафа, на молящие поскрипывания обещая сводить в туалетную комнату, когда перестанут заглядывать слуги. Ему даже показалось это забавным, как выгул охотничьей псины. Разве что обидно было, что не встретится с Онёр.
— Вот какая суета. И всё из-за вас, — заявил он Химемии, провожая её среди ночи к лекарю. — А знаете, зачем я помогаю прятать вас?
Графиня пожала тонкими плечиками и придержала новую маску всё из того же белого фарфора. Леонар подозревал о складе этого изделия в одном из привезенных чемоданов.
— Хочу произвести фурор. Пусть все разом поразятся и отговорят отца. Хотите мне помочь?
В ответ Химемия издала звук, похожий на тихий смешок и вошла к лекарю, который тут же закрыл двери, огрев напоследок лорда неприятным взглядом.
Вначале лорду очень хотелось войти и убедиться, что реальность не так страшна, как те рисунки, что распространил его друг, но сдержался. А в скважину смотреть, словно мальчишка, постыдился. Один раз чуть уже не нагнулся, когда из-за чердачной двери раздался девичий визг. Потом всхлип. Затем все стихло. А через пять минут Химемия вышла в новых бинтах.
На языке мужчины повис вопрос, но он его сглотнул. Зачем знать о чужом несчастье, если сочувствовать не собираешься, а смех считаешь недостойным? Отвёл графиню обратно молча, и дождавшись, пока в шкафу стихнут звуки, лёг на кровать. В шкафу вновь послышалось шелестение. Странно так, будто кто-то шершавые листы друг о друга потер. Он повторился пару раз и всё стихло.
Повторился снова среди ночи и разбудил не хуже ушата воды. Да что же это?
Леонар встал, подкрался к шкафу, приник ухом к двери и ничего, кроме тишины, услышать ему не довелось. Он поспешил обратно на кровать. Утром намечалось представление, и не хотелось смотреть на него через зевки и сонные глаза.
***
— Ну где, где же невеста, — скрежетала тетушка Эльнара. Как дама глубоко пожилая, и как ведьма страшная, она цеплялась глазами-колючками за всех домочадцев.
— Полно вам, тётушка, — виконт сел за обеденный стол с опозданием. Перед представлением он захотел лично обратиться к графине Сеа Хичтон с просьбой набраться терпения и не обращать внимания на поведение его родни. Однако, не застал её в покоях.
— Я требую, — престарелая тетушка била о пол тростью и дула ноздри, будто хотела почуять запах новой родственницы.
— Она скоро спустится, — заверил её Леонар, тоже опоздавший и пришедший после отца. Он обмолвился парой слов с Онёр и успел подарить ей поцелуй, пообещав отдаться ночью страсти, подальше от глаз всех домочадцев и гостей.
— К чему столько скрытности, брат? — обратился к Мансу лорд Край – брат, оставшийся без титула виконта, но при части привилегий. — Мы знаем, как она страшна. Нам просто интересно, не наврали ли о её существовании. Всё-таки графиня, а после свадьбы мой племянник станет графом.
Виконт не ответил, вместо него слово перенял будущий жених:
— Я рад, дядя, что вас интересует лишь её наличие, а не внешность, — Леонар позволил себе откинуться на стуле.
— А я рад, что её внешность не интересует вас. Иначе, как бы вы получили столько привилегий.
Оспаривать колкие слова сын виконта не стал. Пусть лучше думают: он охотник за приданным (по их мнению, несомненно), а не влюбленный дурак.
Манс кивнул чему-то, с братом так и не заговорил, а обратился к молчаливой племяннице, дочери Края – Амброзии Сеа Фаилхаит:
— Вы вот очень красивы, моя племянница.
— Спасибо, — зарделась румяная девушка.
— Но что будет, если вашу красоту похитят?
— Ой, не надо такие страсти говорить, — побледнела Амброзия. — Какая же жена без милого лица и ясных глаз? А хрупкой фигуры? Дядя, это же такой кошмар – некрасивая жена. Вот вы бы на такой женились? Ах, не отвечайте, я вот стараюсь и выгляжу великолепно.
— Наверное, и в обучении вас хвалят?
— Конечно, музыка и пение. А также меня учили рисовать.
— Леонар тоже освоил школу искусств.
Юный лорд поморщился: то, что отец назвал осваиванием искусств, было всего лишь умением рисовать простейшие портреты и пейзажи. Считать цифры Леонар любил больше. Пока он думал о неоправданной похвале, отец продолжил:
— Но музыка ему так и не далась. А вы, извольте узнать, играете?
Амброзия будто этого и ждала:
— Отец, позволите? — обратилась она к Краю, и тот позволил.
В зал вкатили инструмент. Он, словно прялка, имел колесо сбоку, но в остальном напоминал конька без головы, в которого сложили блестящие при свете свеч полусферы. От большего к меньшему. Всё это дело, как пианино, накрывалось крышкой, сейчас же открытой для услады глаз. Запахло уксусом – сферы частично были погружены в его раствор. При повороте колеса они заблестели от влаги.
— Стеклянная гармоника, — хвастовство, от которого удержаться Амброзия была не в силах.
— Какая редкость, — восхитились гости.
— Какая пакость, — шепнул под нос Леонар. Он ещё не слышал ни одного приличного выступления на сём пыточном аппарате для ушей.
— Возможно, дочь соблаговолит нам сыграть в комнате отдыха, после плотного обеда, — самодовольно улыбался лишенный титула дворянин.
— Всенепременно, — пообещала его дочь.
Гармонику покатили в зал для отдыха, в дверях обеденной пересекаясь с графиней, которая бросила весьма заинтересованный взгляд на гармонику.
Виконт Манс заметил её и поспешил подняться, объявляя:
— А вот и наша долгожданная дочь8.
Родственники повернули головы, некоторые неприлично развернулись на стульях, и впились иглами взглядов в смело идущую к столу фигурку. Вопреки обычному, Химемия не одела белого платья, на ней красовался черный траурный наряд, на фоне которого белые бинты и маска смотрелись особенно пугающими. Глаза бусинками неожиданно зло блестели через прорези, а подкованные каблучки били по полу, отбивая траурный марш.
Леонар не удержал в руке бокал и тот богато украсил скатерть алым пятном, скатился на край стола и разбился вдребезги о пол. В наполненной липким страхом тишине его звон раздался особенно громко. Даже тетушка Эльнара не могла выдавить слова возмущения, застыла с широко открытыми глазами. А молоденькая дочка Края забыла потерять сознание, зато его лишился кузен Властенас.
Химемия согласилась подыграть Леонару и произвела незабываемый эффект. Даже когда она села, никто не посмел и слова произнести. Лишь виконт выпил из бокала вина и обратил свой вопросительный взгляд на сына, который не ожидал, что кинутая им фраза о «произвести фурор» будет принята всерьёз и исполнена столь ярко.
— Брат, — Край сглотнул и перевёл взгляд на племянника, — и ты мальчик, вы не должны подвергать семью такому позору.
Химемия не шелохнулась, Леонар нахмурился, родственники насторожились, будто волки, завидевшие падаль, и лишь виконт великодушно улыбнулся.
— Позор? Брат, где его ты углядел? Или раны девочки уменьшают её знатность и достоинство?
— Нет, брат. Я просто не могу поверить, что сей брак сочтут счастливым, — за неимением нужных слов, Край попытался перевести тему, — вот вы, дочь моя, желали бы красивого жениха? А вы, сын, красивую невесту?
— Да, — ответили его дети, растерянно и боязливо. Графиня напоминала им старую гравюру «Смерть». И ссориться с ней совершенно не хотелось.
— И к чему здесь красота? — неожиданно заявил Леонар: — Вас выдадут не за красивых, а за достойных. А те, кого вы любите сейчас, останутся на краю дороги вашей жизни. А красота супругов определится привилегиями, данными королём…
Продолжить тему ему не дал отец. Он не знал, к чему мог привести монолог сына, но пожелал вмешаться:
— А потому деву, за которой стоит столь много привилегий, считать убогой никак нельзя.
По кругу пошла бумага с описью привилегий. Копия, но уже заверенная нотариусом и имеющая туже убедительную силу, что и оригинал.
Сын виконта поморщился: он лишь хотел укорить семью за так хранимую ими честь, поддерживаемую жертвами детей во имя её увеличения, но лишь оказал услугу отцу. Оставалось бросать печальный взгляд на подносящих блюда служанок. Среди них была и Онёр.
