Эшвин (ЛП) - Роча Кит (список книг txt) 📗
Эшвин понимал и осознавал все лучше, чем она. Лучше, чем она когда-либо могла. Он знал правду, которая была стерта из основных файлов Базы и осталась только в секретных архивах. Программа «Махаи» была только частью глобального секретного Проекта для получения идеальных солдат и суперцелителей. Программа «Панацея» была прекращена, когда стало ясно, что безупречные и совершенные суперцелители вышли из-под контроля и не желали соблюдать субординацию. Или принимать идею допустимых потерь.
Кора не должна была существовать. Искусственный стресс причинял столько страданий, что это свело первое поколение целителей с ума. Дети из поколения Коры исчезли. Специалисты Базы были не лучше убийц — проведение экспериментов было эквивалентно настоящему убийству. Когда они получали ресурсы, но не получали результатов, то просто утилизировали расходный материал.
Эшвин всегда считал, что все эксперименты по интернализации были прекращены.
А потом он встретил Кору…
Ее глаза были дикими. Лихорадочными. Даже прижатые к груди руки дрожали. Боль неудачи и потери просочилась в нее, как яд. Эшвин обхватил девушку за бедра и привлек к себе, усадив на колени. Тесно прижал и притянул ее голову к своему плечу.
Потом крепко обнял и попросил:
— Расскажи мне.
— Я не знаю, как это прекратить, — ее голос дрогнул. — Я просто не могу остановить все это в моей голове. Я должна скорбеть по Джейдену — я хочу, мне это нужно, но я не могу! Это не значит, что я не переживаю, я просто… — девушка погрузилась в молчание, пока дрожь не пробежала по ее телу. — Я уперлась в некую преграду. Этакий барьер, и, если я протиснусь сквозь него, если я почувствуючто-нибудь еще, то я просто взорвусь!
Эшвин воспользовался моментом, скользнув рукой по ее спине под дикий беспорядок волос. Прикосновение кончиками пальцев к ее коже послало предупреждающий импульс боли, волной прокатившийся по позвоночнику мужчины.
Однажды, во время войны, Эшвин заставил своего напарника, другого солдата Махаи, сделать ему в вену инъекцию болезненного препарата, предназначенного для подавления агрессии. Это было последним усилием, отчаянной попыткой вытеснить Кору из своего сознания.
Это не сработало.
О, он связывал Кору с болью.
Он связывал боль с Koрой.
Но грань между болью и наслаждением была опасно тонкой.
И когда мужчина обхватил ладонью ее затылок, жар, ползущий вверх по его позвоночнику, расплавил эту грань.
Стер ее.
— Закрой глаза, — тихо приказал Эшвин.
Ее пальцы крепко вцепились в его рубашку.
Он не мог сказать ей, что все будет в порядке. Он не будет убеждать ее довериться ему. Был только один способ, который Эшвин должен был предложить ей.
— Тебе нужно кое-что прямо сейчас, Кора, и я знаю, как это осуществить. Но я не буду ничего делать против твоей воли. Это твой выбор.
Девушка села прямо, ее брови изогнулись в замешательстве. Но медленно-медленно она закрыла глаза.
У Эшвина никогда раньше не было роскоши просто изучать ее лицо. Он проследил взглядом по арке бровей, потом по узкой переносице к месту, где вздернутый кончик носа выступал на несколько миллиметров. Дальше вниз, к пухлому изгибу ее слегка приоткрытых губ над деликатной ямкой на подбородке. Он никогда прежде не замечал ее веснушек. Несколько были разбросаны по щекам.
Мужчина дотронулся до одной, и она вздохнула, резко и прерывисто. Потом Кора прикусила зубами нижнюю губу и запрокинула лицо под его прикосновением.
Такая обнаженная необходимость…
Все признаки возбуждения были налицо — порозовевшая кожа, напрягшиеся соски. Частое дыхание. Эта беззащитная открытость была ошеломляющим контрастом по сравнению с тем, как люди скрывали свои эмоции за фальшивыми улыбками и гримасами.
Всего лишь одно касание — и ее тело раскрыло все свои секреты…
Эшвин осторожно прикоснулся к ней, вызвав легкий трепет. Кончиками пальцев скользнул по местечку, где горло плавно переходило в подбородок, и дотронулся пальцем до нижней полной губы, вызвав мурашки. Он обратил внимание на ее реакцию, учитывая на будущее.
Ее обнаженное хрупкое плечо.
Он прикоснулся к ней там, проведя пальцами по гладкой, чистой коже. Отметил чувствительное место на изгибе локтя и сбившееся дыхание, когда вскользь мазнул пальцем по внутренней стороне запястья девушки.
Первый раз, когда он укусит ее, будет именно там.
Именно с этого места он и начнет.
Не отрывая взгляда от ее лица, Эшвин поднял хрупкую руку и разомкнул губы. Он понимал, что ее кожа не могла иметь сладкий вкус. Глаза Коры распахнулись, а затем медленно закрылись от сильного желания в миг, когда Эшвин лизнул запястье. Это доставило ему удовольствие.
Он поцеловал ее ладонь. Кончики пальцев. Медленно, осторожно. Мягко. Провел губами по внутренней стороне руки. Плечу. Тонкой линии ключицы. Впадинке на ее горле.
Он усыплял Кору мягкими прикосновениями, пока она не вцепилась в его плечи. Ее дыхание ускорилось, когда девушка притянула его ближе. Ее бедра терлись о его член, пока она извивалась, отвлекая внимание от его собственного состояния физического возбуждения.
Так легко было позволить себе удовольствие!
Кора шла в его объятия добровольно и охотно. С нетерпением. С волнующим отсутствием нервозности и страха, потому что она не была похожа на его личного куратора — его подстилку, сначала из чувства долга и обязанности, а затем из страстного желания и рвения.
Koрa хотела его!
Он мог взять ее в постель и дать Гидеону Риосу чудо, которое тот хотел.
Солдат Махаи, влюбленный до безумия.
Это было бы обращением к религиозной претенциозности человека, его тщеславной надежде на то, что любовь всемогуща и всесильна. Риос бы приветствовал Эшвина с распростертыми объятиями, и больше не было бы никаких обязательств, никаких причин делать выбор между Корой и его миссией.
Кровать была прямо там, но Эшвин не мог этого сделать. Кора пришла к нему расстроенной и уязвимой, в безоглядном и безрассудном доверии.
И неважно, что он никогда не просил ее доверия, или что он уже предал ее многократно и различными способами.
Не говоря ей, почему он здесь.
Не говоря ей, кем она была и что значила для него.
Эшвин ничего не мог поделать с этим, но знал, как быть с удовольствием. Это было единственным, что он мог предложить, что не было бы запятнано ложью, их прошлым и их неопределенным будущим, невозможностью от того, кем они были и где жили.
Он даст ей это.
Освобождение.
И до тех пор, пока он молчит, ему не придется лгать.
Когда девушка снова пошевелилась на его коленях, Эшвин приподнял ее подбородок, и, зная о чувствительной точке на изгибе челюсти, осторожно прикусил это место зубами. Koрa вздохнула, издав звук, полный чувственного предвкушения, и схватила его за руку. Ее глаза распахнулись, встретились с его взглядом, когда она потянула руку мужчины со своего бедра под край тонкой майки, к голой коже ее груди.
Кто-нибудь хоть когда-нибудь прикасался к ней так?
Он знал, что у Коры в Эдеме были встречи с мужчинами — спокойные, вежливые свидания, которые заканчивались около двери ее дома. Иногда Эшвин просматривал видеонаблюдение, едва в состоянии удержаться от необходимости найти тех мужчин, и устранить их, прежде чем они могли причинить ей боль.
И они бы причинили ей боль.
Высоконравственные принципы Эдема отвергали физический гедонизм и чувственные ласки. Секс должен быть совершенно стерильным. Сугубо формальным. А обязанностью женщины, особенно когда она получала разрешение, было рожать, но ни в коем случае не наслаждаться.
Koрa чувствовала.
Она не могла скрыть этого.
Девушка вздрогнула, покраснела и вздохнула от удовольствия, когда он сместил свою руку выше, обхватывая мягкую округлость ее груди. Ее голова упала на плечо мужчины, пухлые губы раскрылись, и он понял — почувствовал всем нутром! Никто никогда не прикасался к ней так, как сейчас сделал он. Если бы это было, они бы попытались пристыдить Кору за эту реакцию.
