Время падать, время летать (СИ) - Герцен Кармаль (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Но я бы соврала, если бы сказала, что ничего не чувствую. Что мне… все равно.
Как бы то ни было, пускай я не узнала, как чувствует себя Шани, присутствие Джоэла и Хелены у ее постели уже говорило о многом. К тому же я точно знала, что еще вчера нога Шани по-прежнему не выглядела здоровой. Бреда больше не было, но температура стабильно держалась высокой. Шани постоянно лежала в кровати. Я, Блейз и Хелена по очереди меняли холодные полотенца, которые на ее теле высыхали махом, словно на раскаленной батарее.
Сейчас уже поздно — за окном темнело, но завтра… В кармане моих брюк уже давно был заготовлен листок бумаги — рисунок, по которому ребята смогут отыскать снежник, все его приметы, которые я смогла вспомнить из прочитанного когда-то дневника. Жаль, конечно, что их самих — всех дневников, описывающих магию, особенности, флору и фауну Бездны, не было сейчас при мне. Они бы нам очень пригодились. Счастье, что я была так ими увлечена в свое время.
В библиотеке мистера Ронаса не оказалось. Я принялась обыскивать третий этаж, открывая одну дверь за другой и заглядывая внутрь. Войдя в одну из комнат, застыла на пороге.
Малкович стояла ко мне боком, устремив невидящий взгляд в окно.
— Миссис Малкович?
Я никогда не видела, чтобы она плакала. Когда год назад поздно ночью от инсульта умер ее муж, с которым они прожили вместе почти тридцать лет, Малкович тем же утром пришла в школу вести урок — с бледным лицом, с темными от недосыпа кругами под глазами. Я пролепетала слова соболезнования — в ту ночь была мамина смена, Малкович смерила меня долгим взглядом. «На все воля Господа», — бесстрастно произнесла она. Позже мама рассказывала мне, что все время, что Аарон Малкович находился в больнице, Джоанна не проронила ни слезинки. Не плакала она и на его похоронах. Прощальная речь ее была трогательной речью любящей женщины, но произнесенной без надрыва и боли.
Мне всегда казалось, что сердце Джоанны Малкович высечено из кремня. И вот теперь, когда по ее худому лицу с острыми скулами стекали крупные бусины слез, я не знала, что говорить и что делать.
Она обернулась ко мне с улыбкой на губах.
— Я услышала Его голос.
— Простите?
— Я взывала к Нему все это время, я молила ответить мне. И Он ответил. — Фанатичный огонь в ее глазах чуть поблек. — Ты веришь в Господа Бога, Лекса?
— Я… Нет. Я не знаю.
Я не относилась к числу людей, которые считали: раз чего-то не видно вооруженным глазом, этого не существует. Я не имела права так думать после Эпохи Слияния, после дневников Алексии Атрейс. После того, как сама очутилась в Бездне. Но как я могла верить в высший разум, чья главная доктрина — справедливость, после того, как столкнулась с издевательствами, травлей, смертью отца…? Быть может, мне нужно было что-то существенное, чтобы поверить.
— Очень жаль, Лекса. — В ее голосе звучало неподдельное разочарование. — Ты могла бы стать одной из нас.
Я поняла, что она говорит о «церкви имени Джоанны Малкович».
— Но… миссис Малкович… Мы находимся в Бездне. В чужом мире. Здесь не может быть нашего бога. — Я вдруг вспомнила слова Алексии о Безымянных Богах.
— Но Он здесь, — сверкнув глазами, она растянула губы в улыбке. — Он открыл мне Истину. И она поможет нам выстоять против Бездны. Никакого оружия, никакого насилия. Только… свет.
Признаюсь честно, сейчас, когда я стояла напротив Малкович, мне было по-настоящему не по себе. Не хватало воздуха, хотелось уйти как можно дальше. Может, я просто боялась заразиться огнем, который пылал в ее глазах?
— Мне… нужно идти.
— Конечно, иди. И, Лекса… Подумай. Никогда не бывает поздно верить.
Не знаю, что нашло на меня, но я выпалила на одном дыхании:
— А я верю. Я верю в то, что мы — люди — достаточно сильны, чтобы справиться с напастями и без помощи высшего разума. Что мы сами — творцы своей судьбы, и только от нас зависит, какой она станет. А не от того, кто сидит где-то на облаках и наблюдает за нами, как за шахматными фигурками.
Против ожидания, Малкович мой выпад не разозлил.
— Глупышка. Господь в сердце каждого из нас. Нужно только лишь его услышать.
Покачав головой, я отступила на шаг. Развернулась и пошла прочь, спиной ощущая ее пристальный взгляд.
Обойдя весь этаж и так и не найдя мистера Ронаса, я поняла: что-то не так. Тревога скребла изнутри душу, но в чем было дело?
Слишком мало ребят.
Я бросилась к лестнице, перегнулась через перила. Может, на первом этаже что-то произошло и все спустились туда? Нет, тишина. Ни голосов, ни звуков. Тогда где все? В библиотеке от силы человек пятнадцать, в каждой спальне еще по паре-тройке человек. На втором этаже в темноте сейчас точно никто не стал бы находиться — с самого начала, еще с первого распоряжения мистера Морриса мы кучковались исключительно на третьем этаже. Разумеется, кроме тех, кто нес вахту на первом.
Сердце забилось где-то в горле. Я бросилась к библиотеке, высунулась в дверной проем.
— Кто-нибудь видел мистера Ронаса?
На меня не обратили никакого внимания. Словно я была призраком, а не живым человеком. Как же меня это разозлило! Да, я всю жизнь для остальных была невидимкой… но сейчас совсем не то время, чтобы в очередной раз мне это демонстрировать.
— Я спросила, где мистер Ронас? — крикнула я.
Вот сейчас на меня смотрели все — кто-то испуганно, а кто-то удивленно.
— Не знаю, я давно его не видела, — пожала плечами Рози.
Остальные покивали вразнобой. Из парней среди присутствующих — Кевин и Алфи. Виктора я мельком видела в коридоре, когда отправлялась на поиски мистера Ронаса. Клиффа и Мартина я видела в спальнях. Где, черт возьми, остальные?! Бугаи и задиры вроде Тэда, Кейна, Фаррела и прочих?
Мысль прострелила голову. То ли предчувствие, то ли догадка. Как бы то ни было, я бегом бросилась назад. Перед нужной дверью задержалась на мгновение, уговаривая себя, что мои страхи глупы. Глупы и совершенно нелогичны. Подавшись вперед, дернула ручку.
Дверь в «тюремную камеру», где томился Берджи, была открыта. Комната — пуста.
Что-то подсказывало мне: в школе исчезнувших я не найду. И все же… Упрямство — или, быть может, слепая надежда — погнало меня вниз по лестнице, на первый этаж. Сердце упало, когда я увидела открытый проем — проем, через который внутрь мог проникнуть любой зверь, любая тварь Бездны.
Ужас парализовал меня. Где-то там, глубоко внутри, я понимала, что нужно снова бежать — наверх, звать на помощь. Где-то там бесновалась та часть меня, что была сильнее, храбрее. Пыталась достучаться до той, что стояла сейчас в ледяном оцепенении и смотрела в провал, за которым чернела ночь.
«Соберись. Возьми себя в руки, Лекса». И затем — мысль, как ушат ледяной воды: «Из-за твоего промедления, возможно, погиб Нейд. Хочешь, чтобы еще кто-то погиб?»
Я развернулась и побежала.
— Вик! Мартин!
Я влетела на третий этаж — прямо в объятия Виктора.
— Господи, Лекса, что случилось?
— Баррикада… Шкаф отодвинут… — Я задыхалась.
Виктор кивнул уже на втором слове. Обернулся к выглянувшему из спальни Мартину с заспанным лицом.
— Мартин, давай вниз! Вдвоем быстрее управимся.
А я поняла, что больше не могу бежать. Вошла в библиотеку — и по совместительству столовую, схватила стакан воды и выпила залпом.
Виктор с Мартиным вернулись две минуты спустя.
— Почему дверь была открыта?
— Оглянитесь вокруг, — устало сказала я. — Разве вы не видите? Нас не хватает. Мистера Ронаса тоже нет, как и других ребят. Их около десяти… я думаю.
— Что? Подожди, в смысле нет? — переполошился Мартин.
Только что вошедшие в библиотеку Джоэл и Хелена уставились на меня. Они улыбались, что-то рассказывая друг другу, пока не услышали мои последние слова.
— Ты же просила, чтобы они ушли за лекарством для Шани, — напомнил Виктор.
— Как они могли уйти за ним, если рисунок у меня? Они понятия не имеют, как выглядит снежник!
