Ведьма западных пустошей (СИ) - Петровичева Лариса (читать книги без .TXT) 📗
Аделин осторожно вынула одну из звезд. Нет, конечно, она не может принять драгоценности — она, в конце концов, не сделала ничего такого, чтобы ее одаривали бриллиантами. Ладно еще коробка пирожных, но бриллианты? Возможно, инквизитор просто привык так себя вести — после таких подношений любая девушка упадет в его объятия и не заметит никаких шрамов.
Неужели он ждал именно этого? И завтра после праздника предложит Аделин расплатиться? Потому что иначе зачем ему дарить ей эти звезды, которые сейчас согревают пальцы глубоким теплом, которое достигает, кажется, самого дна души.
— Возьмешь их? — поинтересовался Уве. Аделин равнодушно убрала звезду в бархатное гнездышко, и на мгновение ей показалось, будто магический блеск бриллиантов обиженно померк, словно камни ощутили ее чувства.
«Конечно, нет», — сердито подумала она и тотчас же спросила себя: почему, собственно, нет?
Ответа не нашлось. Заколки понравились Аделин, даже очень — она давно не покупала себе украшений. Но взять их от Бастиана?
А как не взять? Она ведьма — а на ведьму и ее сумасшедшего брата можно повесить все шесть убийств одним непринужденным движением руки. Аделин напомнила себе, что она не в том положении, чтобы обольщаться.
Бывают подарки, которые надо брать — потому что злость дарителя может выйти боком.
— Да, — ответила Аделин и быстро добавила: — Не хочу его злить лишний раз. Он кажется хорошим человеком, но… Сам понимаешь, ему еще рано доверять. Я его не знаю и могу обмануться.
Уве понимающе кивнул, но больше ничего не сказал. Он редко спорил с Аделин — особенно если чувствовал ее правоту.
«Что если я просто ему понравилась, этому Бастиану Беренгету? — подумала Аделин с неожиданным ужасом, обнявшим ее ледяными липкими руками. — Что, если он пытается ухаживать за мной? Дарит дорогие подарки, которые я не смогу не принять, потом пригласит куда-нибудь или просто придет в гости…»
На мгновение Аделин показалось, что она никогда больше не сможет сделать вдох. Бриллианты из обжигающих сделались ледяными.
Кусь на подоконнике распушился и заорал.
Глава 4. Бал
Бастиан не любил праздники в опасные и трудные времена — хотя бы потому, что на охрану и контроль этих праздников уходило много сил. Однажды его поставили в оцепление во время чумного бунта в столице, и воспоминания об этом остались пренеприятнейшие. Ну вот прикипело нескольким молодым дворянам с помпой отметить день рождения одного из них…
Но дом Герберта Шо, родителя отважной Золли, был украшен так пышно и ярко, оркестр играл так весело, а еда на столах была такой богатой и разнообразной, что Бастиан несколько расслабился и отвлекся. Господин Арно выставил полицейский дозор, щедро вооруженный артефактами, которые окутывали дом защитной магией, так что можно было попытаться отдохнуть. В конце концов, иногда можно позволить себе отдых, постоянное напряжение может выйти боком. Отец всегда так говорил.
За два дня у Бастиана было слишком много приключений. Он прошел по бальному залу, прикидывая план дома, входы и выходы, взял с подноса официанта бокал дорогого шипучего и с удовольствием убедился в том, что гости по-прежнему смотрят на него с удивленным испугом.
Он отпил шипучего и отошел к окну: отсюда были видны офицеры оцепления. Слуги вынесли им бумажные тарелочки с едой, и стражи порядка с удовольствием закусывали бараньими ребрышками. Вместо вина им, разумеется, подали большие кружки с кофе. Бастиану подумалось, что это, должно быть, правильно — взять и устроить веселье. Показать мерзавцу, что его не боятся.
Вот появился Дасти — одетый со столичным блеском, он выглядел чужим. Слишком яркий, слишком нездешний, слишком другой. Его появление вызвало восторг у дам и девиц: Дасти теперь не был помолвлен, так что на него можно было объявлять охоту.
Его невеста трагически погибла совсем недавно? Какие пустяки!
Аделин вошла в зал через несколько минут, и Бастиану вдруг показалось, что воздух прошил солнечный луч, широкий и ясный. В прическе сверкали бриллиантовые звезды, платье цвета темной ванили с красным отблеском падало легкими складками, мягко обрисовывая фигуру, и Бастиан вдруг недовольно подумал, что все смотрят на нее — кому-то она даже нравится.
Вот пусть бы она смотрела только на него. И сияла только для него, а не для кого-то еще. Не для этого долговязого дурачка, например, который даже рот открыл от удивления и восторга.
Бастиану захотелось улыбнуться. Ему казалось, будто в нем натянулась тонкая металлическая нить, и чьи-то пальцы танцуют по ней так, что он слышит музыку.
Аделин проплыла по залу: с кем-то поздоровалась, кому-то ответила легким поклоном, расцеловалась с какими-то девушками. Она держалась не как юная леди, а как дама, хозяйка своего дома. Бастиан с сожалением подумал, что может только смотреть на нее, не больше. Она надела его подарок, но они не стали ближе друг к другу.
«Тебе хотелось бы ближе? — спросил он себя. — Любить ее, быть с ней?»
На мгновение Бастиану сделалось тоскливо. Сейчас, среди людей, музыки, вина и смеха, он вдруг отчетливо ощутил, чего был лишен все это время, чего его лишило уродливое лицо — и тоска окутала его, как саван.
Можно ведь было разгладить эти шрамы — стереть, а не носить, как ордена. Но он понимал правоту отца и принимал ее. Каким бы он ни стал, для мира и света все равно останется Уродливым Бастианом. О его увечье всегда станут вспоминать перед тем, как заметить красоту. Так пусть ее тогда и не будет.
Потом Аделин подошла к нему — легкая, светлая, наполненная той магией, что живет в любой красивой девушке. Бастиан улыбнулся, заметив, что надо опомниться. В конце концов, душевные бури никого еще не довели до добра.
Он умел укрощать их и делал это очень хорошо. Да, Аделин Декар привлекательная девушка. Красавица. Ну и что?
Это ничего не меняло. Да и мало ли на свете привлекательных девушек?
— Спасибо за звезды, Бастиан, — улыбка Аделин была спокойной и ясной, но Бастиан чувствовал за ней холод и непонимание. — Не знаю только, чем я их заслужила.
— Они вам идут, — заметил Бастиан и вдруг в очередной раз подумал, что не умеет вести светские беседы. Делать общее дело — это одно, но вот быть непринужденным и светским с очаровательной леди — это совсем другое, и тут он, к сожалению, не был мастером. Отец это умел, а Бастиан так и не научился.
— Я их верну вам после вечера, — сказала Аделин. Да, она приняла решение и не хотела, чтобы с ней спорили.
Бастиан улыбнулся. Поставил опустевший бокал на подоконник.
— Вчера вы меня в определенном смысле спасли, — ответил он, вдруг подумав, что с Аделин станется вынуть звезды из прически прямо сейчас. — Не оставили валяться в чистом поле. Потом помогли с Зорким сердцем. И напиток ваш оказался волшебным. Три случая, три звезды. Так что считайте это даром моей искренней благодарности и признательности.
Взгляд Аделин сделался холодным и колким. «Ведьма, — подумал Бастиан. — Она всегда будет относиться ко мне с опаской. Не потому, что я урод. Потому, что я инквизитор и сын своего отца. Гонитель таких, как она, и сын гонителя».
— Что ж, хорошо, — ответила Аделин, и ее губы дрогнули в улыбке. — Как идет расследование?
Бастиан покачал головой.
— Весь день лазали по экипажам Инегена с господином Арно и офицером Бруни, — сообщил он. — Пробовали найти хоть какие-то зацепки с одним из моих артефактов.
— Я так понимаю, что не нашли, — вздохнула Аделин. Бастиан невольно заметил, какими взглядами их одарили проходящие кумушки. Теперь наверняка начнутся разговоры о том, что местная ведьма пытается окрутить заезжего инквизитора.
А зачем ей это надо? Разумеется, чтобы прикрыть свои темные делишки, ослепив его красотой и страстью.
Оркестр на балконе, который до этого взял небольшую паузу, вернулся к инструментам, и дирижер вскинул палочку. Бастиан не смог сдержать улыбки, глядя, как трепещут девицы на выданье, глядя на молодых людей, которые держались с гордым и нарочито спокойным видом. Конечно, были и те девушки, которые смотрели равнодушно и даже со скукой — целых две. Дурнушки, которых никто не пригласил бы танцевать — они держались очень независимо, всем своим видом показывая, что танцы им не нужны. Есть занятия и поинтереснее — но сердца их так и рвались к музыке, танцу, обещанию любви…
