Черная кошка для генерала. Книга первая (СИ) - Елисеева Валентина (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Генерал вышел на улицу, но рассмотреть его Лара толком не успела: юноша в военной форме подвел к нему гнедого коня и военачальник ускакал.
«Да и зачем мне его рассматривать? Надо бы прознать, где Слепая Ведунья обитает», – подумала Лара.
Мимо прошли два заросших бородами солдата, шепотом что-то обсуждавшие. Их подозрительный вид и вороватые взгляды по сторонам пробудили в черной кошке адвокатско-юридические инстинкты. Ларе припомнилась ее студенческая практика в следственном комитете у Гаврилова Алексея Ивановича: она тогда многое повидала и многому научилась.
«Так, хватит себя жалеть, а то окончательно в животное безмозглое превращусь. Тряхну стариной: посмотрю, что эти элементы уголовного вида замышляют. И вообще, надо бы к какому дому прибиться – сколько можно на улице жить? Кошки – животные домашние. Решено – надо выбрать себе хозяина! Не все же тут такие суеверные как жители этого Богом забытого села. – Лара подавила чувство внутреннего протеста при мысли, что у нее будет «хозяин» и домыслила: – Кошки – животные весьма умные и свободолюбивые, так что посмотрим, кто кому еще хозяином или хозяйкой станет. У Карины дома хозяйкой однозначно ее кошечка была – спала на пуховой перине мягче, чем у самой Карины, и питалась исключительно дорогущими деликатесами вроде лосося и парной телятины. Это на себе моя подруга могла сэкономить, а кисуле – все самое лучшее».
Лара с независимым видом побежала за солдатами, прислушиваясь к их разговору: чуткие кошачьи ушки легко улавливали каждое, даже самым тихим голосом произнесенное, слово.
«Идеальная маскировка у меня, Маринову и Муравьеву такая и не снилась. Интересно, если я смогу вернуть свое прежнее тело и мир проживания (не если, а когда, Лариса Васильевна!!!), то способность обращаться кошкой у меня сохранится в виде бонуса? Недаром же столько историй про оборотней написано – вдруг, они так и появляются?» – Лара старательно взращивала в себе позитивный взгляд на ситуацию, опасаясь, что иначе снова провалится в пучину уныния.
Один из мужчин шептал другому:
– Первая красотка на селе была. И лицом пригожа и телом... – тут солдат выразительно обвел руками свой коренастый торс, показывая размеры достоинств обсуждаемой девицы, – а когда отряд бандитский занял это село, да временную стоянку здесь устроил, так и снасильничали девку всей оравой. Главарь первый на целую ночь к себе ее забрал, а утром и другим дал потешиться. Прочих девок родные в погребах далеких заранее попрятали, как только приближение банды заметили, а эта с бабкой своей на отшибе живет, опасность проглядела.
– Если генерал узнает, вздернет нас на первом же дереве, – шептал второй. – Да и девке уже досталось, говорят – совсем безумная стала, никого не узнает, все время в одну точку смотрит. И бабка от горя речи лишилась.
Парочка негодяев уже вышла на окраину села и приближалась к одинокому домику. Первый мужик опять зашептал настойчиво:
– Так нам то и на руку, что рассказать о нашем визите никому. А девка все равно уже умом тронулась, какая ей теперь разница, сколько мужиков с нее пробу снять успели: десять или одиннадцать? Никто и не узнает, что мы на огонек к ней заходили. Бабке монет дадим, чтоб не вякала, если даже голос вернется. Красивая девка, а у меня месяц бабы не было! И неизвестно еще, когда будет – наш главнокомандующий шибко благородный, трогать никого не разрешает. Почему нашим врагам все можно – а нам ничего нельзя?
От услышанного у Ларисы шерсть встала дыбом, а из пасти вырвалось грозное рычание:
«Гады! Мерзость какая! Освободители, называется! Сдохну, но вам «малину» попорчу!»
И кошка решительно прыгнула за порог, когда солдаты распахнули входную дверь. На нее лишь случайный взгляд бросили.
Домик был маленький: всего одна комната, разделенная на две части: спальную половину и кухоньку. Пахло травами и дымом очага. В постели лежала пожилая женщина, а за столиком сидела молоденькая рыжеволосая девушка, смотревшая в окно отсутствующим пустым взглядом. У Лары дрожь по хвосту пробежала от этого «стеклянного» взгляда: она уже видела один раз такой же у подростка, как раз перед тем, как он с крыши девятиэтажного дома на асфальт сиганул.
Старуха на кровати приподнялась и промычала что-то.
– Лежи тихо, – рыкнул один из солдат и задернул занавеси, закрывавшие постель женщины.
Второй закрыл дверь на засов и двинулся к девушке:
– Красавица, приголубь одинокого мужчину, – прохрипел он, протягивая руки к безучастной девушке. Та и не шелохнулась.
«Что делать? Думай, Лара, думай! Голова хоть и кошачья, но мозги-то человеческие остались! Надо поднять шум, чтоб соседи услышали: девушка и бабка кричать не могут. Мое мяуканье из-за закрытых дверей никто не услышит, а если и услышит – никак не отреагирует. Выводы?»
Лара припомнила расположение дома относительно деревни и помчалась на чердак. Никто и внимания не обратил на прошмыгнувшую по лесенке кошку. Животное – оно и есть животное, бродит, где хочет, чего с него взять? Тусклое, треснутое, маленькое чердачное оконце со звоном вылетело от удара старой медной лампы, которую метко запустила кошачья лапа. Вслед за стеклянными осколками вниз с грохотом посыпались старые глиняные горшки и тарелки, звучно расшибаясь о твердую землю и оглашая окрестности треском, будто из ружья палят. Вывалившийся с чердака большой железный ковш попал на камень и гулкий звук с рокотом долетел до села.
Из ближайших к окраине домов высыпали люди. Лара покидала еще кое-какую мелочовку и притаилась у входа на чердак: лесенка уже дрожала под грузными шагами. Снизу неслись ругательства и проклятья. Как только голова солдата показалась из люка в полу, кошка с грозным рычанием вцепилась всеми когтями в волосы негодяя. Дикий вопль разнесся по дому, и мужчина рухнул вниз. Лара шустро отпрыгнула в сторону и спряталась за печь. В дверь затарабанили:
– Откройте или будем вышибать! – донеслось с улицы.
Несостоявшиеся насильники переглянулись. Упавший с чердачной лестницы солдат поспешно оттер платком струйки крови со лба (результат действия кошачьих когтей) и крикнул:
– Сейчас, тут все в порядке!
Дверь солдаты открыли. В дом ввалились несколько селян с вилами и топорами. За их спиной маячили другие мужчины в солдатской униформе.
– Что случилось?
Солдаты-лиходеи, желавшие надругаться над беззащитной девушкой, начали рассказывать, что только-только зашли, тоже привлеченные шумом, что девка совсем спятила и всю утварь повыкидывала, а они помочь ей хотели, удержать, чтоб сама с крыши не спрыгнула.
Доверчивые селяне поверили, уходить собрались.
«Нет, так просто не отделаетесь», – рассвирепела Лара и бросилась на ближайшего к ней негодяя. Солдат завопил, уворачиваясь от нападающей кошки. Лара нападала в слепой ярости, кусая и разрывая когтями все, что подворачивалось под пасть и лапы. Селяне оторопели.
– Что здесь происходит? Встать смирно и доложить! – таким ледяным, командным тоном приказал новый голос, что даже Лара вытянулась в струнку.
«Этот точно у них тот самый генерал, что в узде их держит, руки распускать не позволяет. Его голос. Интересный мужчина. Лет тридцать с хвостиком (солидный возраст для средневековья) и выглядит грозно: широкие брови вразлет, глаза стального серого цвета с чуть заметным голубоватым оттенком, лицо грубое, жесткое, будто топором рубленное. Сильное лицо, лицо волевого мужчины, который спуску и послабления не даст ни себе, ни другим», – вспоминала Лара полузабытое уже искусство «чтения по лицам».
Мужчины, испуганно поглядывая на черную кошку, снова начали лепетать, что они без вины пострадавшие. Лара зарычала и двинулась в их сторону.
– Врут, – проскрежетал глухой старческий голос. Старуха села на постели и ткнула дрожащим пальцем в сторону внучки: – Лиасу хотели...
– Нет, не правда! – хором взвыли негодяи.
Лица селян сделались мрачнее тучи. Вилы угрожающе нацелились солдатам чуть пониже живота, а Лара и без всякого прицела вцепилась зубами в бедро ближайшего негодяя.
