Любовь оборотня (СИ) - Кащей Мирослава (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
С трудом найдя в себе силы натянуть одежду, Тасор погрузился в какое-то подобие сна. Он лежал, раскинув руки в стороны, с остекленевшим взглядом. Чувствовал, как пролетают над ним птицы, как ласкает солнечный лучик его побледневшие впавшие щёки, как безбоязненно бегают мимо мелкие зверьки, занимаясь своими делами.
К вечеру это оцепенение прошло, и парень сумел подняться на ноги. Умывшись и сориентировавшись с помощью волчьего чутья, никогда его не покидавшего, он побрёл к северу. Есть хотелось неимоверно, но руки после оборота пока плохо слушались своего хозяина.
Тасор сумел найти лещину, еще не обобранную запасливыми белками, и нарвал себе орехов.
Стемнело, и лес зажил ночной жизнью. Но ни один хищник не рисковал приблизиться к тому, в ком человечий дух мешался со звериным. А парень спокойно шёл своим путём. Перед мысленным взором его вставали минуты прощания с Ликаной, её тёплая улыбка, которая убеждала: ты еще не стал чудовищем, тебя еще можно любить. И Тасор тоже начинал улыбаться.
Он и сам не мог объяснить, откуда в нём возникла эта тяга к девушке. Возможно, сначала это была обычная благодарность за его спасение, потом появился интерес. И пусть вокруг крутились и другие деревенские девушки, но ни одна не вызывали в его душе того тепла, которое окутывало при появлении Ликаны. И лишь в итоге первого неловкого оборота после выздоровления Тасор понял: его волчья натура нашла именно ту, кто смогла бы его принять таким, каков он на самом деле.
Тасор не помнил родителей, но точно был уверен: он ни разу не слышал о счастливых семьях оборотней. Это были пары, соединяющиеся по необходимости, ради выживания или получения потомства. Возможно, именно поэтому Тасор и ушёл, как уходили и многие другие из молодых, потому что в душе не готов был мириться с такими положением вещей. Особая боль была в том, что многие же потом возвращались, чтобы принять образ жизни своих сородичей. Наверное, однажды и он бы вернулся, не отыскав своей судьбы. И лишь встреча с Ликаной дала ему силы продолжать поиски легендарного ледяного водопада, о котором грезило не одно поколение оборотней.
В человеческом облике двигаться получалось медленно, и Тасор знал, что идти придётся долго, до следующей луны, когда волчьи ноги вновь понесут его подобно ветру. Тело быстрее уставало, чаще хотелось есть, а холодными осенними ночам тянуло к теплу человеческого жилья.
В редких деревушках, встречавшихся в пути, удавалось порой выспаться, а иногда и вымыться. Но больше всего радовался Тасор тёплому душистому хлебу, по которому успевал соскучиться больше, чем по живому общению.
Ребятишки во все глаза смотрели на бесстрашного (или безголового?) путника, который в одиночку осмелился идти навстречу самой зиме. Девушки подмигивали, оценив не могучую стать, но уверенный взгляд и скрытую силу. Однако Тасор жаждал внимания стариков, которые могли бы помочь ему в поиске.
— Ледяной водопад? — шамкал один совсем уже беззубый старик. — Не-э-эт, я слышал только о ледяных волках. Они такие белые, что сливаются со снегом, по которому несутся, вызывая метели и вьюги.
— Говорят, в Северном море живут огромные рыбины, которые обрызгивают свою жертву водой, превращая их в ледяные статуи, — рассказывала нараспев старуха в другой деревушке для своих правнуков и для случайного путника. — И если кто одолеет эту рыбину, станет он самым сильным и отважным в мире. Но сколько бы охотников за славой ни находилось, ни один ещё назад не вернулся.
— На далёком севере есть движущиеся горы, — говорили ещё в одном селении. — Кто-то врёт, что движут их подводные змеи. Такая сила у этих змеев, что могут они всё землю с места столкнуть, но эти горы ледяные останавливают чудовищ. А дураки всякие сказывают, что горы — это просто глыбы льда, и плывут они по течению, гонимые ветрами. Только нам-то, старикам, о том лучше известно.
Много наслушался Тасор сказок, только ни одна из них не дала ему подсказки.
Так и пробирался он в северные земли, то человеком, то волком, всё больше и больше оставляя позади мир людей. Реже стали попадаться на пути деревни, потом изредка встречались только редкие охотничьи сторожки, а после и никого вокруг на дни и дни пути.
Лес, поначалу потемневший от вековых елей и кедров, измельчал и превратился в бескрайнюю белую равнину, по которой гуляли вольные ветры. Опытный зверь и тут находил, чем поживиться, но человек чувствовал себя песчинкой на ладони мира, случайно занесённой в неведомые дали.
День угас, и солнца почти не было видно над горизонтом. Словно тёмные боги поглотили горячее светило, дававшее жизнь всей земле. Зато в небесах всё чаще разворачивались странные светящиеся полотна, подмигивающие, переливающиеся разными цветами, точно драгоценные восточные ткани, которые привозили торговцы из-за южных морей.
Тасор часто замирал, восхищённый красотой бескрайнего неба, и лишь изредка задумывался о том, что и Ликане могло бы понравиться дивное зрелище. Мыслей о девушке у него почти не осталось. Да и не до того было в этом суровом краю, где и впрямь бродили белые волки, а пару раз, парень был готов в этом поклясться, и белые медведи.
Уставший, измученный, продолжал он свой бесконечный путь. Когда приходила полная луна, только величайшее усилие воли заставляло зверя, стремящегося к родным лесам, двигаться к северу. И однажды лапы вынесли волка на высокий берег сурового моря.
Волны бились о камни, повисая в воздухе мельчайшими льдинками. Наверное, свети солнце, и над водой играли бы бликами сотни радуг, но только небо разворачивало свои сияющие полотна и спирали. Дальше земли не было, только волны северного моря неслись вдаль, огибая вершину земли. Их гребни уже застывали причудливыми ледяными фигурами, предрекая, что вскоре вся вода окажется под оковами зимы. Значит, ледяной водопад находится где-то на этом неуютном, негостеприимном берегу.
В этот момент, по-видимому, луна пошла на убыль, и волк, забившись в судорогах, обернулся человеком. Тасор поёжился от пронизывающего ветра. Волка защищал его богатый мех, но человек разом ощутил себя беспомощным перед могучим ликом природы.
Парень попытался спрятаться за ближайшим нагромождением валунов и развести хоть какой костерок. Из заплечной сумы выудил сухарь и принялся грызть его. Подняли голову сомнения: стоит ли задуманное тех тягот и лишений, которые приходилось ему преодолевать? Но вспоминались ясные глаза Ликаны, её тёплая улыбка и обещание ждать, и Тасор улыбался. Девушка незримо жила в его душе. Ради своей второй половинки стоило рисковать.
Он много дней брёл по берегу на восход. Почему-то казалось, что это правильное направление, ведь оттуда придёт однажды и в эту стылую землю ласковое солнце. Питался Тасор изредка попадавшимися птицами и последними сухарями, припасёнными еще в людных местах. Несколько раз берег становился пологим, точно путник находился в русле какой-то реки, скованной льдом. Тогда ему удавалось порыбачить простенькой снастью, свёрнутой и уложенной на самом дне мешка.
Приближалась вершина зимы, и морозы были всё злее и злее, и Тасор только обрадовался, когда зверь вновь завладел его телом. Но кроме того радость зрела и от того, что впереди, всего в дне волчьего бега, ощущалась что-то странное — необычное и любопытное.
Безостановочное движение привело волка на узкий мыс, который обрывался, выдаваясь далеко в море. Над головой вздымались вверх крутые скалы, одетые в лёд. Казалось, что и впрямь текла в этих краях река, обрушиваясь водопадом в море, но схватилась за свой волшебный посох старуха-зима и единым мигом заморозила падающую воду.
«Так вот он какой, ледяной водопад!» — восхитился Тасор разумом зверя.
Впервые удалось ему, человеку, видеть то, что видела его вторая половинка. И оба недоумевали: как же должен оборотень искупаться в этом ледяном великолепии, если оно застыло монолитной глыбой?
Долго лежал волк, не отрывая своего взгляда от чуда природы. Может, он и спал с открытыми глазами, а может, и нет. Только Тасор ждал. Он чувствовал, что недолго осталось ему владеть звериным обликом, но не сдавался, словно ожидал подсказки от самой природы.
