Страсть Волка (СИ) - Адьяр Мирослава (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Но не с пустыми руками, — мне кажется, что я отвечаю мысленно, но так ли это на самом деле? — Я вернусь с оружием, и если с моей семьей что-то случилось… то я убью его.
Сглатываю тугой комок кислой слюны.
— Я в любом случае убью его… убью… он никого больше не тронет. Никого!
— Нанна, ты меня слышишь?
Распахиваю глаза и упираюсь взглядом в потолок каюты. С трудом вспоминаю, где я и кто я такая; события последних часов смешиваются в одну разноцветную кашу из крови, пепла и блеска чешуи.
Что-то мягкое горячее и влажное касается ноющего виска и, повернув голову, я вижу Халлтора, в волчьем облике. Он методично и сосредоточенно вылизывает мою щеку, а я совсем не чувствую боли от пореза.
“Наша слюна — целебная”, — рычит волк, а я дергаюсь и подскакиваю на месте, осматриваюсь по сторонам.
— Где Мерай? — выдыхаю тяжело и захожусь хриплым кашлем. Чувствую, как теплые человеческие руки обнимают за плечи и заставляют лечь обратно, но мне жизненно необходимо услышать ответ!
— Она в своей каюте, — тихо отвечает Халлтор, отбрасывая с моего лба прядь волос. — Ничего серьезного: шишкой здоровенной отделалась, — его длинные паузы убивают меня, а пронзительный взгляд синих глаз вызывает предательскую дрожь. — Если бы ты ее не ухватила, не упала вместе с ней, Мерай могла и не выжить.
— Она дралась как настоящий воин, — возражаю я. — Когда я выбралась из озера, Мерай крепко стояла на ногах.
Халлтор только отмахивается.
— Воин или нет, а ей двенадцать. Мы могли опоздать.
— Виго в ярости, да?
— Больше на дочь, чем на тебя, — волк усмехается и рассеянно перебирает короткие прядки на моем затылке. — Она ослушалась его приказа, вышла на палубу, ввязалась в бой. Это, конечно, очень смело, но и очень глупо. Чудо, что вы не покалечились, что вообще выжили.
Его голос проседает, превращаясь в тихий рык, а кольцо сильных рук сдавливает меня так, что трещат ребра. Волк оплетает меня руками и ногами, как вьюн, и совершенно точно не собирается просто встать и уйти.
Я тяжело сглатываю, поняв, что на мне нет ничего, кроме нижнего белья и длинной рубахи.
Нервно дернувшись, я провожу ладонью по волосам и не чувствую привычной косы.
Точно…
Я и забыла, что от волос пришлось избавиться.
Становится даже как-то неловко, ведь Халлтору наверняка нравятся длинные косы, а я…
И на щеке шрам останется. Хочу коснуться кожи — проверить, что же там такое, но Халлтор опережает меня и перехватывает ладонь, крепко сжимая ее теплыми пальцами.
— Выброси эти глупости из головы.
— Какие “глупости”? — лепечу я, краснея от стыда и возмущения. С какой легкостью этот волчара залезает в мои мысли!
— О волосах. И лице, — добавляет он тихо, прижимая мои пальцы к губам. Его дыхание обжигает не хуже пламени, а в груди разливается такое родное и привычное тепло, что совсем немного хочется плакать. Я не знаю, откуда берется это чувство родства, что медленно заполняет душу от самого донышка до края.
Может, оно рождается из метки? Может, все это иллюзия, чтобы расположить меня к зверю?
Стискиваю руку на груди и чувствую, как под плотной тканью толкается и пульсирует раскаленный “уголек”.
— Слишком уж ты пугливая для человека, сиганувшего без раздумий в пропасть.
— Это рефлекторно вышло.
Волк откидывает голову назад и хохочет до слез. И смех у него такой открытый, что я невольно улыбаюсь в ответ и немного расслабляюсь, даже перестаю обращать внимание на его руки, что поглаживают меня и прижимают к мощной груди.
— Если бы все рефлекторно бросались защищать ближнего своего, то и несчастий было бы меньше, — волк притягивает меня ближе и тихо урчит, зарывшись носом в мои волосы. — Я испугался, Нанна, правда. Подумал, что ты пропадешь. Оставишь меня одного.
Уголок рта дергается вниз, а внутри колет больно, у самого сердца.
— Ты бы просто дождался другую девушку. Не одна же я могу быть меткой отмечена.
Глаза Халлтора темнеют до черноты, а из горла вырывается злое ворчание.
— Думаешь, что мне любая подойдет, так что ли?!
— Ты ничего мне не объясняешь — как я пойму, что правильно, а что нет? — не знаю, откуда во мне только смелость берется, чтобы не отвести взгляд. Лицо волка мрачнеет все больше, брови сходятся к переносице, а губы поджимаются, вытягиваясь в тонкую нить. — Галакто не может быть так жестока. Не отберет же она одну суженую, не дав ничего взамен?
— То есть, по-твоему, мне совершенно все равно, кто выносит и родит мне ребенка?
Меня разбирает какой-то неестественный, злой смех.
— Вот! В этом и дело, волк. Не “не все равно, кто рядом со мной”, а “не все равно, кто выносит и родит”. Уж для этого богиня может раскошелиться и на несколько избранных!
— Я рассказал все, что знал!
– “Все”? То есть все, что ты знаешь о проклятье — это про избранную, которая должна раздвинуть ноги и подарить тебе наследника? За двести лет больше информации не набралось? Я даже не знаю, как это все работает! И метка эта… и что с ней сделать? И откуда я знаю, что чувства к тебе настоящие, а не иллюзия?! И как…
— Ты слишком много болтаешь! — рявкает волк, а меня такая обида берет, что нет сил остановиться.
— Вот и отлично! Значит, я буду молчать до самого конца полета. Доброй ночи! — кричу ему в лицо и отворачиваюсь к стене.
И тут же вскрикиваю, когда острые зубы безжалостно впиваются в плечо.
— Эй, ты чего?!
— Мы не закончили разговор! — синие глаза сверкают от ярости, а клыки выглядят так угрожающе, что мой рот моментально наполняется кислой вязкой слюной. — Ты несправедлива ко мне, Нанна. Если бы было так, как ты говоришь, то я бы тебя не искал. Я бы не ввязывался в разборки с Альгиром, не спасал бы тебя в лесу, расходуя собственный магический резерв, — я бы просто подождал более “легкую добычу”, ведь я не могу состариться, время для меня не имеет значения. Какая мне разница, правда?
Голос у волка решительный, в нем проскальзывают стальные нотки. От нежности не остается и следа — передо мной разъяренный хищник, готовый в любой момент разорвать выбранную жертву.
Он опрокидывает меня на спину и нависает сверху, а я судорожно шарю взглядом по комнате. Ох, Галакто, я и правда ищу оружие, чтобы защититься?
Это же Халлтор.
Он мне обещал…
— Что такое, испуганная птичка, ищешь меч? — насмешливо рыкает волк и тянется к голенищу сапога.
В кулаке мужчины сверкает короткое лезвие — и я каменею, не отрывая взгляда от кинжала.
— Умеешь же в руках держать.
Халлтор силой вкладывает клинок в мою дрожащую ладонь и рывком приставляет лезвие к своему горлу. Как завороженная я слежу за тугой алой каплей, проступившей на смуглой коже, а синие глаза промораживают меня до самого дна, смотрят с вызовом.
— Давай же, Нанна. Если ты думаешь, что мне все равно, что я какое-то неразумное животное и куда член пихать — не имеет для меня никакого значения, то лучше бей прямо сейчас. Или я возьму тебя здесь, без нежностей, как и должен поступать дикий зверь, — рычит волк и демонстративно тянется и задирает край моей рубашки.
— Ты не м-можешь!.. — губы дрожат и ломают слова, горло сжимает невидимая когтистая лапа.
— Бездумное животное может все, — криво усмехается волк, сверкая острыми клыками. — Ведь мне все равно, кого трахать и как. Новую суженую потом найду!
Кинжал дрожит в руке, лезвие все глубже входит в плоть, и вниз по мощной шее бегут капли крови, пропитывая ворот рубашки. Взгляд у Халлтора совершенно дикий, голодный и решительный. Широкие ладони скользят по моим бедрам, вызывая в теле предательскую дрожь, ныряют под подол рубашки, грубо сжимают ягодицы. С такой силой, что я чувствую боль, почти вскрикиваю, но в последний момент сдерживаюсь, закусывая губу.
— Что же ты, Нанна? — в его голосе ни капли игривости или насмешки. Только ледяная стужа, от которой становится по-настоящему страшно. — Почему медлишь, м?
Он резко подается вперед, и я вскрикиваю и отшвыриваю кинжал, потому что еще чуть-чуть — и Халлтор напорется на сталь, отчего внутри все сжимается от ужаса, а внутренний голос изо всех сил орет мне “нет!”
