Связанные нитями души (СИ) - "Yueda" (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Про Сашку, который снова родился и стал Данькой. Вот этим вихрастым, синеглазым пареньком, который хочет спасать людей, который может оживлять давно уже умерших, возвращать духов в мир живых, зашивать мёртвые разрывы шириною в года, доставать из небытия земные тела и вдыхать в них жизнь.
И в общем-то, всё встаёт на место. И такой невероятный дар, которым обладает Данил, — бывший судья наверняка накопил немало даров за свою многовековую службу. И тот факт, что судья Эдвард не вмешивался в дела, связанные с Данилом. И даже то, что сейчас судья разговаривает с тем подчёркнуто вежливо. Сам Данил, конечно, этого не знает. Не помнит. Ни свою прошлую жизнь, ни, тем более, службу в мире мёртвых. И раз судья Эдвард не упоминает об этом, то и мне нужно помалкивать. По крайней мере, пока.
Судья прощается и улетает, мы остаёмся вдвоём. Повисает неловкое молчание.
Чтобы разрушить его, не дать затянуться, я потягиваюсь, чувствуя мышцы и наслаждаясь этим, и говорю:
— Хех. Вот так дела. Всё-таки остаюсь здесь. Нужно как-то привыкать, нужно вспоминать, как это — быть живым человеком. На могилу матери съездить тоже как-нибудь нужно, хотя даже не знаю, где она похоронена. Надеюсь, в следующей жизни ей будет полегче.
— А у тебя кто-нибудь остался из родственников? — осторожно спрашивает Данил.
— Нет. Мама детдомовская была, растила меня без отца, так что родных у меня нет. А если бы и были, как бы я им на глаза показался после четырнадцати лет смерти? Самое скверное, что никаких документов нет, а так начать жизнь с нуля…
Обрываю себя на полуслове, потому что вижу, как Данил мрачнеет.
— Прости… — шепчет он. — Прости меня. Это всё я. Моя глупость. Я всё это наделал, а тебя не спросил, и вот теперь ерунда и путаница…
— Стоп, стоп! — останавливаю я его. — Какая ещё ерунда и путаница? Никакой путаницы. Ты чудом вернул мне жизнь, и я рад этому. А то, что всё ещё «спасибо» не сказал, так это потому, что балбес.
— Но документы, твой дом, твой ресторан…
— Ну, в мире живых всегда были свои сложности, — усмехаюсь я. — К сложностям я привык. А что касается документов. Из баз я никуда не исчез, так что установить личность и восстановить все документы не такая уж неподъёмная задача. Связи в этом деле, конечно бы, сильно помогли, но — увы, — развожу я руками.
— Связи? — оживляется Данил. — У меня хороший знакомый есть, в органах служит. У него отец — полковник МВД. Это должно помочь.
— Ну вот видишь, — улыбаюсь я. — Теперь не пропаду. Одно только непонятно: как мне, будучи живым, выполнять работу твоего хранителя? Хех… Не везёт тебе что-то с хранителями.
— А по-моему, очень даже везёт, — говорит Данил и серьёзно смотрит мне в глаза. — Ты меня уже три раза от смерти спас.
— Разве три?
Я хмурюсь и припоминаю вчерашний случай и случай шесть лет назад, когда я, собственно, хранителем и стал. Но третий-то откуда?
— Три, — кивает Данил, не отводя взгляда. — Четырнадцать лет назад, четырнадцатого февраля, в этом городе ты выхватил из-под колёс грузовика выскочившего на дорогу мальчишку и погиб сам. Тем мальчишкой был я.
— Вот оно как… — поражённо шепчу я.
Значит, это был он. Я спас моего Даню ещё тогда. Как же всё это странно, забавно и волшебно. Мы постоянно встречаемся, постоянно сталкиваемся, будто бы связаны чем-то, какой-то нитью. Нет, не хранительской, и не теми радужными нитями жизни. Какой-то другой нитью. Уж не её ли ритм я слышал в прошитой радугой тьме?
— Знаешь, я же ведь ещё тогда пытался тебя оживить, — шепчет Данил, пряча глаза. — Я видел потоки жизни, тянулся, умолял жить, но тогда ничего не получилось. Ты будто бы не хотел жить.
— А наверное, я и не хотел, — глухо говорю я и откидываюсь на спинку стула.
Даня поднимает глаза и вопросительно смотрит на меня.
Я вздыхаю. Раз сказал «А», нужно говорить и «Б». Чего уж теперь?
— Александр Шилов был другом не только Романчука, но и моим. И не просто другом, а…
Запинаюсь, не могу произнести это вслух. Не могу. Но сказать нужно. Это будет честно — сказать ему всё.
— Саня был солнышком, ярким, искренним, тёплым. Неудивительно, что я влюбился. Нам было по шестнадцать. Я признался ему в день своего рождения на берегу моря, и он принял мои чувства, ответил мне взаимностью. А когда мы возвращались в город, его сбила машина. Он оттолкнул меня, а сам погиб. После этого я никогда не праздновал свой день рождения и ни с кем не встречался. Нет, я не пытался свести счёты с жизнью, покончить с собой. Нет. Но и бороться за жизнь я тоже не собирался. Вот почему у тебя тогда ничего не получилось, — заканчиваю я.
В кухне повисает молчание.
Да, эту информацию нужно переварить. Мальчику нужно время.
— Как интересно и как странно узнавать о своей прошлой жизни, — тихо говорит Даня. — Вроде как, я. Но в то же время не я. А скажи… — кусает он губы, — сегодня, там, в зале, ты хотел меня поцеловать, потому что я Шилов? Или почему?
Он смотрит на меня прямо и честно. В душу заглядывает. На такой вопрос, на такой взгляд можно отвечать только правду.
— Потому что ты — это ты, — говорю я и не выдерживаю, опускаю взгляд. — Потому что полюбил тебя. Не помню, когда это случилось, но случилось. Я полюбил именно тебя, а то, что ты в прошлой жизни был Сашкой, — это совпадение. До вчерашнего дня я об этом даже не догадывался. Я отвратительный хранитель и, наверное, из-за меня у тебя так и не получилось завести ни с кем отношения, потому что я, эгоистичная и ревнивая сволочь, мешал этому. Но сейчас я не буду…
Наконец поднимаю на Данила взгляд и замолкаю. Он сидит неподвижно, прикрыв глаза, а по щекам его катятся слёзы.
— Даня, что случилось?..
А он с силой зажмуривается и делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, остановить слёзы.
— Да, всё верно, — голос Данила едва слышно. — Всё именно из-за тебя. Только из-за тебя у меня так ни с кем ничего не получилось. Потому что всё это время я искал тебя. Только тебя!
Данил распахивает глаза и буквально вцепляется в меня взглядом. Пронзительно кричащим взглядом.
— Я одержим. Я болен тобой уже многие годы. И всё это время неустанно я искал тебя среди живых. Я знал, что ты умер, я понимал, что тебя не вернуть никак, что всё безнадёжно, и искал, искал, искал… И я больше никуда тебя не отпущу. Никогда.
Я смотрю на заплаканное лицо Дани, на это родное, милое лицо, и не могу ничего вымолвить. Кажется, я даже дышать разучился.
Это правда? Это на самом деле правда? Он искал меня? Меня? Все эти годы…
Голова идёт кругом, пол плывёт под ногами, но я всё равно срываюсь с места и падаю на колени перед ним, заглядываю в лицо, касаюсь ладонями щёк, волос, шеи, а он тянется ко мне губами, робко прикасается к моим. И я целую его губы. Такие тёплые, нежные, такие податливые и сладкие. Желанные. Проникаю в его рот, сплетаю наши языки, ласкаю и чувствую, как Даня прижимается ко мне, обнимает. А потом тянет за собой, медленно тянет. С трудом разрываю поцелуй и иду за моим мальчиком.
Мой мальчик… Мы оказываемся в спальне, и мой мальчик сбрасывает с себя одежду, поворачивается ко мне со всей невинной открытостью. Я не раз видел его обнажённым, но таким — впервые. Ошеломляюще восхитительный, безумно прекрасный, доверчивый ангел, тёплое солнышко, Даня…
— Я почти не верю, что это происходит на самом деле, — шепчет он, опускаясь на кровать. — Но даже если это сон, я хочу, чтобы это произошло хотя бы во сне. Пожалуйста!..
Он тянет ко мне руки, улыбается соблазнительно и в то же время так невинно, так искренне, что мир отступает, растворяется, проваливается в тартарары. Я вижу только его: моё сокровище, моё чудо, моё солнце.
Поспешно скинув одежду, обнимаю Данила, прижимаюсь к нему и на какое-то время замираю так. Потому что боюсь, что бедное сердце просто не выдержит и выскочит или разорвётся от счастья на куски.
Сколько я мечтал об этом, фантазировал, глядя на него в ванне, бесстыже подглядывая за ним. А теперь он не в фантазиях, а наяву лежит передо мной, и я могу прикасаться к нему по-настоящему, а не призрачной тенью. Могу!
