Северный путь (СИ) - Гольшанская Светлана (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Николя вскинул бровь:
— Нет времени. Нужно искать пастуха, ты же знаешь.
— Хотя бы один танец. Это не займет больше пяти минут, — она широко распахнула и без того слишком большие глаза и просяще уставилась на него.
Вот-вот расплачется. Николя понурился. Он не переносил вида женских слез, особенно когда сам был их причиной. Но сейчас эту порочную двусмысленную связь следовало разорвать. Окончательно и бесповоротно. Все уже и так вышло из-под контроля.
— Нет. Нам не стоит сближаться. Из этого ничего не выйдет. Слишком многое стоит между нами.
— Но я ни о чем серьезном не прошу. Всего один танец — хорошее воспоминание, которое останется со мной, когда… — она тоскливо вздохнула и отвернулась, украдкой смахивая слезы. — Когда нам придется расстаться.
— Расстаться? — моргнул Николя. От дурацкого слова сердце болезненно защемило.
— Скоро экзамен, вы забыли? После него все отправятся по местам назначения: в Дюарль или…
Николя поморщился. Из-за суматохи с проповедником он действительно забыл о том, что все сроки ученичества уже вышли. Придется принимать какое-то решение, хотя никаких идей на этот счет так и не появилось. Письмо Ноэля только все усложнило. Те варианты, которые удалось придумать раньше, теперь казались одинаково плохими.
— Уверен, у тебя еще будет много хороших воспоминаний. Ты этого достойна. Просто не со мной.
Николя протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Герда отшатнулась.
— Финист был прав. Вы лицемер и трус. Просто скажите прямо, — попросила она тихо, почти умоляюще.
— Сказать что? — Николя уже давно упустил направление беседы и не представлял, куда она клонится.
— Правду! — от отчаянного крика Николя вздрогнул.
Прочитала мысли? Догадалась? Нет, не может быть.
— Герда, я не…
— Я и так все знаю.
Она права. Ему до одури страшно, что придется объясняться. Он ведь и сам не решил, как к этому относиться. Почему все так сошлось?!
Герда продолжала свою обличительную речь:
— Я недостаточно красива для вас. Недостаточно умна и образована. Дар, и тот слабый достался. Куда мне до дюарлийских знатных дам, а уже тем более до вашей ненаглядной жрицы? Я никогда не надеялась даже сравниться с ними. Просто хотелось хоть на мгновение поверить в сказку.
— Но причем здесь?.. — вырвалось у Николя. От этих несуразностей голова шла кругом.
— Ни при чем. Забудьте! У вас прекрасно это получается, — всплеснула руками Герда и, схватив свой сверток, побежала к двери. Уже с порога, глотая слезы, бросила: — Простите. Я больше не буду донимать вас своими глупостями.
— Герда… — едва слышно простонал Николя, но она уже закрыла за собой дверь.
Он обессилено опустился на кровать и снова сжал голову руками.
«Что ты натворил, болван! — по ушам барабанным боем прошелся разгневанный голос Безликого. — Ты же разбил ей сердце. Почему ты лежишь? Беги за ней. Попроси прощения. Сходи с ней на этот демонов праздник. Станцуй все танцы, которые там будут. Стань самим очарованием. Ты же можешь. Это куда полезней, чем до бесконечности жалеть себя и заниматься самобичеванием».
«Нет. Все так, как и должно быть, — после ссоры чувства притупились и накатила апатия. — Она разочаровалась и теперь сможет меня отпустить, чтобы жить дальше и быть счастливой. А со мной ее бы ждали только невзгоды и боль».
«Ну-ну. И где же по-твоему она будет жить дальше? В заложниках у компании Норн? Или может у тебя достанет мужества передать ее Голубым Капюшонам? Там она хотя бы будет среди своих».
«Замолчи! Если так хочется, бери мое тело и делай с ним все, что заблагорассудится: проси прощения, танцуй на празднике, признавайся в любви. Ты же можешь. Только меня оставь в покое. Я больше не хочу разрываться от этой боли!»
«Да что ты вообще знаешь о боли, щенок? Боль — это когда на твоих руках умирают братья, которых ты обещал защищать. Боль — это когда тебе приходится поднимать меч против собственной крови. Боль — это когда отец, которому ты никогда не был достойным сыном, отдает за тебя жизнь и оставляет в наследство мир, который ты не можешь удержать от разрушения. Боль — это когда ты уступаешь самое дорогое, что у тебя есть, глупцу, который даже оценить твой дар не в состоянии. Он втаптывает его в грязь, глумясь и издеваясь, а ты можешь лишь безучастно смотреть, не в силах защитить то, что так любишь».
Николя пораженно выдохнул. Неужели?.. Это бы многое объяснило.
«Думаешь, если бы я мог, то не воспользовался твоим телом до этого? Позволил бы тебе повторять одни и те же ошибки до бесконечности? Это не я подарил девочке брошь ворожеи, не я десять лет тайком рисовал ее портреты, не я посреди ночи бросился прочесывать плато, услышав в голове призрачный голос, не я затягивал экзамен до последнего, боясь даже думать о разлуке, не я при каждой встрече старался ненароком ее коснуться, не я целовал ее на лесной поляне, не я долгими ночами прислушивался, ловя каждый звук за стенкой. Не я отчаянно надеюсь, что каким-нибудь чудом она все равно всегда будет рядом».
«Чего ты добиваешься?» — обреченно спросил Охотник. Безликий прав. Николя давно запутался в своих поступках. И точно знал теперь лишь одно: если с Гердой что-то случится, он себе этого не простит. А оно случится, если она останется рядом с ним. Он всем приносит несчастья.
«Уже ничего. Если она тебе не нужна, то, пожалуй, я заберу ее. Не могу смотреть, как ты ее мучаешь».
«Что значит заберешь?» — переполошился Николя. Как мертвец, чье тело заковано в лед на краю света, может кого-то забрать? Тем более, Герда не вещь. У нее есть своя воля и свое мнение.
«Как дал, так и заберу. Больше никто не станет тебя уговаривать обратить на нее внимание. Сам будешь доказывать, что достоин. Я назначаю тебе три испытания. Провалишь хоть одно, и больше не увидишь ее никогда. Твое желание сбудется — отступи, как ты всегда делаешь. И твой покой уже больше никто не потревожит».
Безликий замолчал. Не отзывался, не желал больше ничего объяснять.
Отчаявшись, Охотник встал и оделся потеплее. Хотел проветриться, еще раз проверить все места, где мог прятаться крысиный пастух. Занять себя чем угодно, лишь бы тревожное предчувствие не глодало душу. Не стоило, ох не стоило злить строптивого бога! Остается надеяться, что Герде он вредить не станет.
За дверью поджидал Финист.
— С кем ты там говорил? — подозрительно сузил глаза оборотень и с любопытством заглянул в пустую комнату.
Николя попытался отмахнуться, но Финист следовал за ним по пятам до самой прихожей:
— Что ты наговорил Герде? Она вылетела от тебя в слезах!
— Отвали, а?! — вызверился Охотник, растеряв остатки самообладания. — Что ты все время вынюхиваешь и подслушиваешь? Нечем заняться? Так окучь еще пару наивных девок. Или тебе денег на бордель не хватает?
Он сорвал с пояса увесистый кошель и швырнул оторопевшему Финисту.
— За мое здоровье можешь не пить. Только в покое оставь!
Оборотень стоял на пороге с отвисшей челюстью. Что ж, хотя бы заткнулся.
Передохнуть. Побыть одному. Подумать.
***
После ссоры с Николя, Герда опрометью бросилась в свою коморку и зашвырнула ненавистный подарок под кровать. О чем она думала? Николя же каждый раз красноречиво давал понять, как к ней относится. А этот подарок? В самом деле, глупость. Какая из нее рукодельница? И рисунок «бабский», для воина совершенно не подходящий. Стыдно показывать даже.
Успокоиться не получалось. Герда пошла на конюшню и принялась остервенело счищать с Яшки остатки линялой шерсти. Клочья летели во все стороны, забивали ноздри, рот, глаза. Герда закашлялась. Железная скребница безвольно упала в солому. Душили рыдания. Герда прижалась к лошади, отчаянно пытаясь найти утешение у животного, которое в отличие от человека могло без упреков выслушать, обнять шеей и искренне пожалеть.
— Герда, ты здесь? — донесся с прохода голос Финиста. Дверь денника отворилась, и на пороге показался он сам. — Не плачь. Этот болван не стоит ни одной твоей слезинки.
